Браслет - Владимир Плахотин

       Рядом, выпучив глаза, стояли, как видно, понятые. Наверное, из тех, что незадолго до этого обсуждали под дверью подробности происшествия. Среди них, конечно же, была старая знакомая - "затычка", - ни на минуту не умолкавшая и уже изрядно надоевшая всем присутствующим.

       - Ну? А я вам чаво говорила, га? - вдохновенно трещала она. - Этакие деньжищщи честным трудом не заработаешь! Давно-о-о, ох, давно я к ним присматриваюсь! Воры и мошенники поселились у нас под носом! Вот что я вам скажу!

       - Да замолчите вы, наконец, гражданка! - не выдержал тот, что пересчитывал деньги. - Свои соображения будете излагать на бумаге! Им тогда цены не будет... - тихо добавил он, переглянувшись с другим представителем закона, который, криво ухмыляясь, разглядывал висюльки изумрудного цвета.

       - А что? И изложу, не постесняюсь! - подбоченилась "гражданка", собираясь вновь произнести пламенную речь, но я не стал дальше слушать и выключил экран.

       - Поздно! - сказал я с кислой улыбкой Пашке, обалдевшему от столь яркой демонстрации возможностей браслета. - Я вновь бедняк: обобрали, обмишурили, объегорили.

       - Хочешь сказать, - Пашка недоверчиво покосился в ту сторону, где только что светился экран, - что это всё... ну, там, на столе... твоё?

       - А ты что, - усмехнулся я, - до сих пор не понял?

       Пашка медленно отхлебнул из остывшего бокала и покрутил головой:

       - Кино...

       Потом, немного помолчал, переваривая, и спросил:

       - Ну и что же ты собираешься... делать?

       - Ума не приложу! - пожал я плечами.

       - А по-моему, - вдруг решительно заявил Пашка, - тут дело простое. Ты ведь говорил, что браслет может перемещаться и во времени?

       - Ну?

       - Вот и вернись в тот момент, вернее - чуть раньше, и перемести её куда-нибудь, где тебя не ждал этот придурок.

       - Ты немного не в курсе, - охладил я его пыл. - Перемещение возможно только визуально. Это будет всего лишь картинка.

       - Вот оно что-о-о... - разочарованно обмяк он. - Пошшупать, значит, не получится? Как в кино?

       - В том-то всё и дело.

       - Ну а ты сам-то видел, кто её умыкнул?

       - Я у тётки спросил, - дёрнул я плечом, - она говорит, что это я её забрал.

       - И ты успокоился? Поверил? Ведь козе ж понятно, что это был не ты!

       - Хочешь сказать, что она обозналась?

       - Да ё-моё! - возопил Пашка в нетерпении. - Чё тут базарить-то? Давай посмотрим!

       - Ну давай... - Я позвал Сезама и спросил: - Сколько времени прошло с того момента, как я вернулся из Белоруссии?

       В ответ перед нашими носами в воздухе сформировалась надпись:

       "Один час тридцать две минуты семнадцать секунд".

       Пашка глаза выпучил:

       - Эт' чего? Это он так разговаривает?

       - Не мешай... - отмахнулся я и уже собрался дать браслету команду на перемещение, как вдруг одна простенькая мысль вызвала у меня полное недоумение. Я спросил у Пашки: - А куда нам двигать? В прошлое, или в будущее?

       - Ты чёт' совсем плохой стал! - изумился Пашка. - Само собой, - в прошлое!

       - Да, но дело спасения Насти - это ведь то, что нам ещё предстоит? Значит, это дело будущего?

       - Да чё ты крутишь?! - взбеленился он. - Спасение! Ты ещё выясни, где она? Потерял-то ты её где? В прошлом! Вот и двигай туда!

       Пашкино нетерпение я, конечно, понимал: ему хотелось поскорее увидеть чудеса браслета теперь ещё и в качестве машины времени. Ну что ж...

       Я попросил Сезама показать нам, как развивались события с той стороны экрана, когда я сам оказался по эту.

       И мы увидели очень странную сцену.

       Выглядело всё довольно комично. Жаль, звука не было.

       Вот я прощаюсь с тёткой. Вот она подходит к Насте, целует её. Я в этот момент поворачиваюсь к стене и в ней протаивает окаймлённый голубым свечением проём, где видна обстановка Настиной квартиры. Я, ещё ничего не подозревающий и довольный собой, переступаю кромку экрана, Настя отходит от тётки, что-то говорящей ей вослед, она кивает, а сама делает шаг в мою сторону. Но экран перед её носом гаснет и она в недоумении оглядывается на не менее удивлённую тётку. Но тут же, чуть в стороне, возникает ещё один экран, теперь уже с ярко-золотистой окантовкой, будто напитанной солнечными лучами. Из неё выпрыгиваю я-второй, в каком-то необычном серебристом одеянии, и кидаюсь к изумлённой донельзя Насте, хватаю её за руку и начинаю ей что-то горячо говорить, усиленно жестикулируя и показывая в сторону золотистого экрана. Настя, в полной растерянности, оглядывается на то место, куда только что ушёл я-первый, и что-то спрашивает у меня-второго, вытаращив глаза и неловко пытаясь высвободиться из его цепкой хватки. Я-второй, обращаясь то к ней, то к онемевшей и совершенно ничего не понимающей тётке, продолжает отчаянно жестикулировать и тащить неловко упирающуюся Настю в сторону светящегося золотом проёму экрана. На заднем плане его я разглядел незнакомый пейзаж с экзотической травой в человеческий рост. Настя часто-часто оглядывается на то место, куда только что ушёл я-первый, видимо, ожидая моего возвращения. Именно это вызывает у меня-второго приступы повышенной агитационной активности. Похоже на то, что он (или, всё-таки, я?) собирается даже на колени упасть, прижимая руку к сердцу. Наконец, лицо Насти приобретает осмысленное выражение и она, чем-то поражённая, уступает увещеваниям. Махнув напоследок обалдевшей тётке, он подмигивает в нашу с Пашкой сторону, видимо, точно зная о присутствии третьего наблюдателя, и, взявшись за руки, вместе с Настей перепрыгивает через кромку экрана прямо в густую сочную траву. Экран схлопывается и на его месте остаётся гаснущая жёлтая точка. Тётка, оставшись в одиночестве, крестится и с отсутствующим видом медленно оседает на оказавшийся рядом стул.

       Я невольно рассмеялся и выключил экран.

       - Ну и кто это был, по-твоему?

       Пашка хмыкнул и качнул головой, едва не облизываясь:

       - Это и есть твоя Настя?

       - Ты от ответа не увиливай!

       - Ну... Похож! Только что это на тебе за прикид?

       - А вот фиг его знает! Я в такое точно не переодевался. Да и когда бы я успел?

       - Хочешь сказать...

       - ...Что это точно не я.

       - А кто же тогда?

       - Могу только глубокомысленно повторить: а фиг его знает!..

       Воцарилось неопределённое молчание. Даже магнитофон не играл: кассета кончилась, а встать перевернуть ни желания, ни сил не было.

       - А что это за пейзажик был на том экране, откуда ты... он... ну, в общем - похититель - выпрыгнул?