Браслет - Владимир Плахотин

       Наконец, зава решила, что клиент готов и высокомерно поинтересовалась:

       - Что потребуется от нас?

       - Только одно, - вежливо скривился я, стараясь изобразить улыбку. - Не мешать.

       Старая грымза, видать, привыкла совать свой нос в каждую дырку и мой ответ ей, конечно, не понравился. Но виду она не подала и только спросила:

       - И сколько времени займёт у вас эта работа?

       Надо было видеть, какое выражение появилось на её и без того не симпатичном лице, когда я, не подумавши, брякнул:

       - Завтра всё будет готово!

       Она оглядела меня с головы до ног, потом не очень ласково зыркнула на тётку, тоже не испытавшую большой радости от моего необдуманного ответа, и разочарованно проскрежетала:

       - Молодой человек, это, по меньшей мере, несерьёзно!

       Однако я был невозмутим:

       - Утро вечера мудренее!

       Она невидящим взглядом пронзила меня и сухо сказала:

       - Я полагала, что мы нашли общий язык. Как видно, я ошибалась. Всего хорошего!

       Она важно развернула себя на сто восемьдесят градусов и, гордо подняв голову, удалилась, олицетворяя собой оскорблённое царское достоинство.

       - Ну и что теперь? - Голос тётки тоже не предвещал ничего хорошего.

       Я пожал плечами:

       - Не вижу проблемы.

       В ответ она разразилась длинным истерическим монологом, основным содержанием которого было, конечно, обсуждение моего неблаговидного поступка, окончательно разрушившего мой, так долго создаваемый ею, имидж.

       Я внимательно выслушал её и заметил, что ещё не утро.

       - Да будет тебе дурака-то валять! - вконец разозлилась моя тётка и обратилась к притихшей Насте: - Может быть ты объяснишь, что это такое с ним сделалось? Совсем я его не узнаю! Корчит из себя невесть что!

       Настя испуганно посмотрела на меня и просигналила:

       "Чего сказать-то?"

       Тут уж я не выдержал.

       - Ах, так? Ну тогда - смотрите!

       Я отвернулся от раскрасневшейся тётки к фасаду здания, возле которого всё и происходило, и в тот же миг прямо на голых кирпичах стал проявляться рисунок, который я обмозговывал незадолго до появления маленькой Танюши. Огромная ромашка, на лепесках которой появились смеющиеся детские физиономии, заняла собой почти всю стену высотой в два этажа. Цвета получились изумительные - яркие, сочные! Я, будто дирижёр, стоял с простёртыми к стене руками и мысленно направлял художественную деятельность Сезама. Там притенить, здесь высветлить... В сердцевине ромашки всеми цветами радуги заиграла надпись: "Детский сад "ОГОНЁК".

       Вся работа заняла не более двух-трёх минут. Со счастливым от упоения лицом я повернулся к своим притихшим женщинам и вдруг обнаружил, что зрителей у нас заметно прибавилось: сбежались, похоже, не только обитатели детского садика, но и жители соседней пятиэтажки.

       Всё ещё затуманенным взором я окинул толпу, облепившую садиковскую ограду, и обратился к потерявшей дар речи тётке:

       - Что вы скажете тперь? Трепло я? Или как?

       Она медленно перевела зачарованный взгляд со стены на меня и смогла только прошептать:

       - Вовка-а-а...

       В толпе за оградой послышались насмешливые голоса:

       - Эй, мужик! А ты только детей умеешь рисовать?

       - А как насчёт червонца?

       - А если пару тыщ? Слабо?

       Я усмехнулся и крикнул им:

       - Чего ж так мелко? Давай уж по-крупному!

       - Ты глянь! - послышалось в ответ. - Он ещё и издевается! Деньгу-то, небось, слабо изобразить?

       - Ну, паразиты! - загорелся я. - Держитесь!

       - Володь, не надо... - услышал я тихий голос Насти. - Не связывайся...

       Но было уже поздно. С неба посыпался дождь из банкнот различного достоинства: от червонца до сотенной.

       Что тут началось, я думаю, вы можете представить!

       - Опять ты всё испортил! - с досадой сказала Настя. - Теперь надо уносить отсюда ноги!

       - Это что ж такое делается?! - подала голос чуть живая от удивления тётка, но я в это время уже заталкивал её в открывшееся чрево Сезама, на заднем плане которого высветилась её квартира.

       Конечно же, за этим последовало долгое и уже порядком надоевшее мне пересказывание всего, случившегося со мной. Многие детали я, естественно, опускал, оставляя чисто конспективную суть.

       Реакцию тётки вы, конечно, тоже можете себе представить. После многочисленных препирательств, уточнений и заверений, мы стали собираться домой.

       - А как же заказ завы? - расстроилась тётка. - Мне ж теперь житья не будет...

       - Ну как вы могли такое подумать! - успокоил я её. - Всё уже готово. Я же обещал.

       - Это когда ж ты успел? - недоверчиво посмотрела она на меня.

       - А вот, пока мы тут... объяснялись.

       - Правда-правда! - закивала Настя. - Я всё слышала! Вот здесь! - она постучала себе по голове. - Он же у меня, как на ладони! - весело заявила она и прижалась к моему плечу.

       - Ну, дети... - Вздохнула тётка и покачала головой. - Как бы там ни было, а я, всё-таки, рада за вас. Хоть вы и набузили здесь и мне теперь расхлёбывать придётся... Ну да ладно, не впервой. Чего-нибудь да придумаем.

       - Но ведь заказ-то выполнен! Чего ж выкручиваться-то?

       - И он ещё спрашивает! - всплеснула тётка руками. - Ну вот скажи, как нормальному человеку объяснить, каким это образом в мгновение ока заурядный садик превратился в Третьяковскую галерею?.. Ты бы хоть думал, прежде чем рот открывать!

       - Дельное замечание! - поддержала Настя. - Неплохо бы и прислушаться. А то из-за своего языка уже столько всего натворил!

       Я хитро прищурился:

       - Вы ещё не всё знаете! - И вкратце пересказал историю с Танюшей.

       - Это ладно! - отмахнулась тётка. - Дитю только на пользу пойдёт. А вот крупного разговора мне не избежать. - Она улыбнулась: - Это "однозначно"!

       Во время перехода что-то произошло. Будто мазнули по лицу чем-то чёрным и мохнатым. Браслет, присутствие которого на руке я практически не замечал, стал вдруг мертвенно-холодной и тяжёлой железякой. Тонкий писк повис в комнате, мгновенно породив нехорошее предчувствие.

       Я удивлённо оглянулся. Экран почему-то схлопнулся раньше, чем Настя успела переступить его порог.

       "Что за дела?" - возмутился я самодеятельностью Сезама и собрался было дать команду на обратный ход, но в голове вдруг прозвучал громоподобный голос: