Одиссея капитана Блада - Рафаэль Сабатини

сообщал полковнику Бишопу о начале войны с Францией, что должно было

отразиться и на колониях. В связи с этим в Вест-Индию направлялсягенерал-губернатор лорд Уиллогби, и с ним для усиления ямайской эскадры, навсякий случай, следовала эскадра под командованием адмирала ван дер Кэйлена.Полковник Бишоп понял, что его безраздельной власти в Порт-Ройялепришел конец, даже если бы он и остался губернатором. Лорд Джулиан неполучал никаких известий лично для себя и не имел понятия, что ему следуетделать. Поэтому он устанавливал с полковником Бишопом более близкие идружественные отношения, связанные с надеждами получить Арабеллу. Полковникже, опасаясь, что политические события вынудят его уйти в отставку, ещесильнее, чем прежде, мечтал породниться с лордом Джулианом, так как отдавалсебе ясный отчет, что такой аристократ, как Уэйд, всегда будет заниматьвысокое положение.Короче говоря, между ними установилось полное взаимопонимание, и лордДжулиан сообщил полковнику все, что он знал о Бладе и Арабелле.

– Единственное наше препятствие – капитан Блад, – сказал он. –

Девушка любит его.

– Вы сошли с ума! – воскликнул Бишоп.

– У вас, конечно, есть все основания прийти к такому выводу, –

меланхолически заметил его светлость, – но я в здравом уме и говорю такпотому, что знаю об этом.

– Знаете?

– Совершенно точно. Арабелла сама мне в этом призналась.

– Какое бесстыдство! Клянусь богом, я с ней разделаюсь по-своему!

– Не будьте идиотом, Бишоп! – Презрение, с каким лорд Джулиан

произнес эти слова, охладило пыл работорговца гораздо скорее, чем любыедоводы. – Девушку с таким характером нельзя убедить угрозами. Она ничего небоится. Вы должны сдерживать свой язык и не вмешиваться в это дело, если нехотите навсегда погубить мои планы.

– Не вмешиваться? Боже мой, но что же делать?

– Послушайте! У Арабеллы твердый характер. Я полагаю, что вы еще не

знаете своей племянницы. До тех пор, пока Питер Блад жив, она будет ждатьего.

– А если Блад исчезнет, то она образумится?

– Ну, вот теперь вы, кажется, начинаете рассуждать здраво! – похвалил

его Джулиан. – Это первый важный шаг на пути к нашей цели.

– И у нас есть возможность сделать его! – воскликнул Бишоп с

энтузиазмом. – Война с Францией аннулирует все запреты по отношению кТортуге. Исходя из государственных интересов, нам следует напасть наТортугу. А одержав победу, мы не плохо зарекомендуем себя перед новымправительством.

– Гм! – пробурчал его светлость и, задумавшись, потянул себя за губу.

– Я вижу, вам все ясно! – грубо захохотал Бишоп. – Нечего тут долго

и думать: мы сразу убьем двух зайцев, а? Отправимся к этому мерзавцу прямо вего берлогу, превратим Тортугу в груду развалин и захватим проклятогопирата.Два дня спустя, то есть примерно через три месяца после ухода Блада изПорт-Ройяла, они снова отправились охотиться за неуловимым корсаром, взяв ссобой всю эскадру и несколько вспомогательных кораблей. Арабелле и другимдано было понять, что они намерены совершить налет на французскую частьострова Гаити, поскольку только такая экспедиция могла послужить удобнымпредлогом для отъезда Бишопа с Ямайки. Чувство долга, особенно ответственноев такое время, должно было бы прочно удерживать полковника в Порт-Ройяле. Ночувство это потонуло в ненависти – наиболее бесполезном и разлагающемчувстве из всех человеческих эмоций. В первую же ночь огромная каюта

"Императора", флагманского корабля эскадры вице-адмирала Крофорда,

превратилась в кабак. Бишоп был мертвецки пьян и в своих подогретых виннымипарами мечтах предвкушал скорый конец карьеры капитана Блада.

Глава XXV. НА СЛУЖБЕ У КОРОЛЯ ЛЮДОВИКА

А примерно за три месяца до этих событий корабль капитана Блада,гонимый сильными ветрами, достиг Кайонской гавани и бросил здесь якорь. Бладуспел прибыть в Тортугу несколько раньше фрегата, который накануне вышел изПорт-Ройяла под командой старого волка Волверстона. В душе капитана Бладацарил ад.Четыре корабля его эскадры с командой в семьсот человек ожидали своегокапитана в гавани, окруженной высокими скалами. Он расстался с ними, как яуже сообщал, во время шторма у Малых Антильских островов, и с тех пор пиратыне видели своего вожака. Они радостно приветствовали "Арабеллу", и радостьэта была искренней – ведь многие всерьез начали беспокоиться о судьбеБлада. В его честь прогремел салют, и суда разукрасились флагами. Всенаселение города, взбудораженное шумом, высыпало на мол. Пестрая толпамужчин и женщин различных национальностей приветствовала знаменитогокорсара.Блад сошел на берег, вероятно, только для того, чтобы не обманутьвсеобщего ожидания. На лице его застыла мрачная улыбка, он решил молчать,потому что ничего приятного сказать не мог. Пусть только прибудет

Волверстон, и все эти восторги по поводу его возвращения превратятся в

проклятия.На молу его встретили капитаны Хагторп, Кристиан, Ибервиль и несколькосот корсаров. Он оборвал их приветствия, а когда они начали приставать кнему с расспросами, предложил им дождаться Волверстона, который полностьюсможет удовлетворить их любопытство. Отделавшись от них, он протолкалсясквозь пеструю толпу, состоявшую из моряков, плантаторов и торговцев –англичан, французов и голландцев, из подлинных охотников с острова Гаити иохотников, ставших пиратами, из лесорубов и индейцев, из мулатов –торговцев фруктами и негров-рабов, из женщин легкого поведения и прочихпредставителей человеческого рода, превращавших Кайонскую гавань в подобиеВавилона.

С трудом выбравшись из этой разношерстной толпы, капитан Блад

направился с визитом к д'Ожерону, чтобы засвидетельствовать свое почтениегубернатору и его семье.Расходясь после встречи Блада, корсары поспешно сделали вывод, чтоВолверстон должен прибыть с каким-то редким военным трофеем. Но мало-помалус борта "Арабеллы" начали доходить иные слухи, и радость корсаров перешла внедоумение. Однако простые моряки из небольшого экипажа "Арабеллы" в течениедвух дней до возвращения Волверстона в разговорах со своими тортугскимидрузьями были все же сдержанны во всем, что касалось истинного положениявещей. Объяснялось это не только их преданностью своему капитану, но также итем, что если Блад был повинен в ренегатстве, то в такой же степени быливиноваты и они. Их недомолвки и умолчания, однако, не помешали возникновениюсамых тревожных и фантастических историй о компрометирующих (с точки зрениякорсаров) поступках капитана Блада.

Обстановка накалилась так сильно, что, если бы в это время не вернулся