И добавьте немного лжи - Владимир Косатый

– Впервые слышу. А они играют в Чемпионшипе?

Взгляд охранника остекленел, а в улыбке не осталось и намёка на сердечность. Джон запаниковал. Он умудрился всё испортить. Бросив испуганный взгляд на Тодора и Джеймса, он с удивлением отметил, что они были полностью расслаблены.

– Вот мы и на месте. Пожалуйста, распишитесь вот здесь, профессор Манвиль. Мистер Уайт, здесь.

Когда Джеймс повёл их дальше в недра здания, Джон услышал приближающиеся голоса остальных охранников. Похоже, они тоже проявляли некую заинтересованность в брифинге.

– Ты был близок к краю пропасти, парень, и рисковал застрять в лапах у нашего приятеля.

– А что я сделал неправильно? – шёпотом, оглядываясь на ближайшую камеру видеонаблюдения, поинтересовался Джон. – Мне казалось, что всё шло хорошо.

– Нет, этот рыжевласый Аргус является горячим фанатом Рединга. И слава Богу, что ты выбрал наилучший ответ из возможных.

– Мне показалось, что он ужасен. Надо было поддержать его?

– Ну да, и остаться на просмотр целого матча, после которого мы не смогли бы отделаться от него, и он увязался бы за нами, желая обсудить с тобой игру.

– А если бы я сказал, что не люблю Рединг?

– В таком случае, его священным долгом стало бы узнать причины такого отношения и разубедить тебя в твоих заблуждениях. Результат был бы тот же. А так ты повёл себя как невежда, клюнувший на яркую обёртку местного чемпионата, и любой разговор стал бессмысленным. Кстати, можешь перестать шептать. Камеры записывают только видео. Звук они игнорируют.

– Значит поэтому наша операция должна была начаться именно сейчас. – Джон понял, сколько ему ещё предстоит учиться уделять внимание различным мелочам. – Охранники будут больше следить за игрой, а не за нами. Так что будем делать дальше, и что нам нужно среди средневековых экспонатов?

– Для начала, здесь нет экспонатов. В основном здесь древний хлам, который не заинтересовал бы и старьёвщика, но который мы считаем своим долгом хранить, – слова Джеймса должны были прозвучать резко, но почему-то на его лице играла радостная улыбка человека, задумавшего хороший розыгрыш.

– И это только упрощает нашу задачу. Охрана тоже это знает и понимает, что шанс на то, что найдутся идиоты, которые решат разжиться здесь золотом и драгоценностями, меньше вероятности выпадения осадков в виде солёной сельди. Так что бдительность не является их кредо. К тому же Джеймс знатно поработал, чтобы это чувство только крепло.

– И как?

– Очень просто. Всё, имеющее мало-мальски историческую, культурную или материальную ценность, я переместил в музей или другие хранилища, с более ответственной охраной. Жаль, что старик Монтгомери обленился в конец и не был так ответственен как я. Хотя, с другой стороны, он уже давно ничего сюда не привозил.

– Кстати, а мы не рискуем, прикрываясь его именем? Вдруг он появится здесь, и охрана поинтересуется его гостями?

– Ну да, конечно, старый Монти наведается сюда, – Джеймс пытался задавить смех, из-за чего казалось, что он пытается спародировать курицу. – Он здесь в последний раз бывал во времена Железной леди. Да и то по ошибке.

Джеймс уверенно вёл их по коридорам, пока в одном из них резко не остановился, прислушался к посторонним звукам и свернул в плохо освещённый коридор.

– Ну, а во-вторых, мы направляемся в мою часть хранилища. Просто, я не хочу акцентировать на этом внимание.

Джеймс начал совершать неясные движения, как будто поглаживая стену. Он искал рычаг, открывающий тайный проход?

– Ну а надо нам это, чтобы позаимствовать пару вещей.

– То есть украсть. Как-то не вдохновляет меня эта мысль.

– Тодор объясни ему, пока я тут занят. Мне казалось, что она должна быть здесь.

– Слушай для нашего дела нам нужно создать артефакты, они должны выглядеть и быть максимально неотличимыми от оригиналов. Кэрри, будучи просто умницей, сделала набросок для трёх глиняных табличек, рассказывающих о зарождении нашей легенды. И Джеймс может создать их так, чтобы они выглядели настоящими. Но даже если бы мы привезли ему глину из канализации Багдада, нас бы раскусили мгновенно. Так что для наших табличек нужен специальный материал.

Джон догадался, зачем им грабить музей.

– Так мы должны украсть другие таблички нужного нам периода и сделать из них материал для наших? Но ведь это недопустимо! Мы уничтожим их. Уничтожим то, что принадлежит всему миру.

Джеймс, очевидно нашёл цель своих поисков, достал из кармана перочинный ножик и, встав на колени, аккуратно расшатывал один из кирпичей.

– Ты слишком драматизируешь.

– Я? Драматизирую? Мы ведь совершаем больше, чем преступление. Мы уничтожаем знания.

– Ты говоришь, знание, так будто каждая его крупица бесценна и должна жить в веках, – Джеймс, не вставая с колен, смотрел на пылающее негодованием лицо Моргана. – Знание о чём ты хотел бы сохранить? О каждом поступке в твоей жизни? О каждой совершённой тобой глупости? Возможно, ты думаешь, что, если позаботишься о сохранении чужой глупости или чванливой пустоты, а то и просто чужого мусора, то через столетия кто-нибудь проявит такую же заботу и о твоей памяти? Ты настолько не веришь в себя, что не можешь даже представить свой успех?

Джеймс отвернулся к стене и занялся кирпичом.

– Знание. Ты, наверное, представляешь будто всё, найденное с датой производства «до нашей эры», автоматически становится бесценным источником информации. Позволь тебя разочаровать. Поиск чего-то стоящего действительно похож на рытьё в чужом мусоре. Ты должен перелопатить кучу отбросов, чтобы найти нечто ценное. Но, ладно, я ознакомлю тебя с тем «знанием», которое мы уничтожим. Три глиняные таблички. Первая – перечисление многочисленного потомства одного из чиновников среднеассирийского периода. Никто из них больше никакой роли в истории не имел. Вторая – его жёны и любовницы. Тоже непримечательные личности. Третья – описание как они доставляли ему удовольствие. В принципе отрывок древнего и паршивого порнографического текста. Ну так что скажешь? Оставим их для потомков?

Джеймс уже держал в руке кирпич и вопросительно смотрел на Джона. Последний почувствовал себя неловко. С одной стороны, он всё равно считал неправильным уничтожать исторические находки. Их должно быть не так и много. С другой стороны, в его мозгу не зародилась ни одна идея, какую полезную информацию могут содержать эти, кхм, исторические памятники.

– Я, – Морган сглотнул ком в горле. – Я извиняюсь. Просто я очень сильно нервничаю. И мысли скачут, как бешеные.

В коридоре повисла тишина. Джон сконцентрировался на изучении своих ботинок. Джеймс никак не расставался со своей добычей. Тодор стоял, прислонившись к стенке, и смотрел, не появится ли кто-нибудь с той стороны, откуда они пришли.