Инстинкт - Владислав Хохлов

все те злодеяния. Принести все эти смерти. Виновные, невиновные… все мертвы! Парни, девушки… все! Из-за тебя. — Рука Томаса тряслась от нервного тика, он одновременно хотел и убить Лию под страхом за собственную жизнь и жизнь других людей, и хотел простить её, ведь она не была виновата во всех этих трагедиях. Она была лишь жертвой, и он не имел никакого права карать её.

— Что на счёт девушек в бункере? Что будет с бедняжками, которых взаперти держали отцы? Они виноваты за то, что с раннего детства знали только боль и унижение? И за это им наказание — смерть? А что с женским корпусом? Женщины и дети… они тоже виноваты в том, что родились и оказались не там, где нужно? Им тоже наказание — смерть? Сколько ещё раз это будет повторяться?

— Я не хотела! — Лия говорила с трудом. Слёзы душили её горло. Она кричала, но всё равно некоторые слова переходили на шепот. — Прости!

— Нейт был прав: ты несёшь только смерть.

Лия получила самый сильный удар прямо в сердце. Человек, что стал ещё много лет назад единственным и важным для неё, уничтожал её в этот жестокий момент. Он мог бы милосердно остановиться, не продолжая издеваться над её чувствами и эмоциями, но он всё продолжал и продолжал, словно получал от этого удовольствие так же, как получал и Кайл. Единственным спасением от всего этого ада была бы смерть, быстрая и желанная. Лия готова была пройти телом через все боли, быть разорванной на сотни частей, лишь бы не мучали её страдающее сердце. Этот мир подарил ей любовь и чувство важности, и превратил всё это в яд, сочащийся по венам. Медленный болезненный мучитель.

Лия и Томас оба испытывали физическую и душевную боль. Весь мир, что существовал для них, обратился в прах, перестал существовать. Несмотря на то, что они оба были по разные стороны конфликта, они по-прежнему были едины, ощущая, как себя, так и своего партнёра. Том боялся действовать. Он не хотел быть создателем и наблюдателем исхода. Лия не хотела быть его участником.

— Скажи, что любишь меня, Томас.

Выслушав эти слова, Томас промолчал и нажал на спусковой крючок.

Лия упала вниз и согнулась до колен. Она спрятала лицо за руками. Все чувства, что она испытывала и сдерживала мгновенно вырвались наружу, они рвали её измученное сердце в клочья. Всему виной был один лишь звук, который и стал последней каплей. Лия не могла больше сдерживать себя, ничего ей больше не помогало, каждая часть её тела мучительно болело.

Томас выронил револьвер. Пистолет упал на землю и отскочил в сторону. Юноша в страхе отошел на пару шагов назад. Он уже представил, как Лия в припадке безумной ярости бросится на него и оставит от него одно лишь имя на стене рынка. Он сам не верил в это, но эта ложь казалась слишком реалистичной. Его трясло, словно в бреду; он не знал, что ему делать. Последняя пуля ушла на Нейта, и в конечном итоге юноша угрожал девушке пустым пистолетом, а теперь он остался полностью безоружным. Он угрожал Лии, хотел убить её, почти убил, но сейчас он был низок, слаб. Девушке достаточно было пересилить свою слабость, чтобы навсегда обрести свободу и спокойствие, но она была прикована цепями к Томасу, а он к ней. Они оба хотели смерти друг другу, хотели избавиться от жгучей боли в сердце, но не могли. Том наконец-то вырос в глазах Лии, стал сильным и самостоятельным. Это тоже приносило ей боль.

Юноша ударил себя по лицу, чтобы привести в чувства, разогнать кровь, собраться. Но звук того, как плачет Лия, по-прежнему разрывал его изнутри. Он был готов убить и себя, лишь бы не слышать этого звука, чтобы не умереть из-за жалости или сочувствия.

Какая-то маленькая мысль пронеслась в голове Томаса. Она была молниеносной и достаточно здравой, чтобы мгновенно исполнить её. Он моментально повиновался ей, и подбежав к машине, сел на водительское сидение. Машина не заводилась. Никакой рычаг или педаль не работали. Отсутствовал ключ зажигания. Пот скапливался на лбу Тома. Он первым начал действовать, как только пришел в себя. Ещё сильнее на него давил страх того, что, Лия перейдёт черту и отречётся от всего, что было раньше. Томас в панике начал искать ключи. «Только не у неё, только не у неё» — повторялись мысли в голове.

Все поиски ключа и мысли о побеге происходили под непрекращающийся плач Лии. Том смог заметить ключи, которые еле заметно лежали на соседнем сидении. Потянувшись к ним, он случайно заметил что-то странное. Вдалеке на горизонте, вдоль дороги брёл одинокий человек. Его с Томасом разделяли многие километры. У него была знакомая одежда и сам силуэт хорошо напоминал одного старого друга. Путник шел медленно, точно переступал с ноги на ногу из последних сил. Он шатался и почти согнулся под собственным весом — настолько его путь был долог и труден. Эта картина напомнила Томасу о слабости не только его самого, но и о слабости всех других людей, о том, что в одиночестве ни он, никто другой, не сможет прожить долго.

Фигура упала на землю, а в голове Томаса пронеслась только одна мысль: «ты наконец-то умер под открытым небом, как и мечтал». Погиб последний его друг. Том остался один. Бросив Лию, он убьёт и себя. Количество дней, что он сможет пережить, были вопросом случая и удачи. Он, как и все, кого он знал, боялись смерти. Её невозможно было избежать, только отсрочить. Ему ни за что не справится со всем ужасом этого мира в одиночку, без силы под рукой, без защиты. Томас бы уже начал оплакивать своего друга, но его глаза и так горели от прошлых раз, а все слёзы уже закончились.

Лия не шевелилась и не умолкала. Казалось, что она всё громче и громче плакала, пытаясь надавить Томасу на жалость, вернуть его любым способом. Или она просто сдалась, приняла поражение и медленную мучительную смерть. Но что-то остановило её. Нежное прикосновение лёгкой рукой потревожило её муку. Она подняла глаза и увидела Тома, что сел рядом с ней.

Юноша сразу поцеловал Лию в губы, как только выловил удобный для этого момент. Девушка была ошарашена. Она не понимала, что происходит. Она была готова поверить, что это всего лишь сон или галлюцинация, вызванная её страданиями, но этот первый поцелуй был волшебным. Он был грубым и нежным, отвратительным и