Инстинкт - Владислав Хохлов
Шрифт:
Интервал:
Закладка:
— Не надо. — Слабый стон Ская нарушил какофонию звуков от упавших коробок и разбитых склянок. Том замер, будто бы его застали за воровством. — Дай только…
Томас обернулся и увидел, что Скай тянется к близлежащему ружью. Не зная, что делать, пытаться помочь умирающему или исполнить его последнюю просьбу, Том всё же вручил Скаю заветный предмет.
— Я так ошибался. Я был таким дураком. — Скай делал продолжительные паузы между предложениями, — каждое слово из его рта отдавалось болезненным хрипом. — И ты ошибался. Ты тоже был дураком.
— Скай, где Лия? — спросил Томас.
— Дурак…
Это были последние слова, что сказал Скай. После этого он никак не отвечал на расспросы Томаса, хотя понимал, что тот ничего не застал и сгорал от ужаса перед неизвестностью. Продолжая громко хрипеть, Скай пристально следил за Томасом, молча и едва сдерживая себя от потери сознания.
Том отошел от своего друга, понимая, что тот находится в бреду от сильной боли, и он не сможет ему помочь. Он вышел из кабинета, направился дальше по коридору, желая встретить тех, кто вероятнее всего остался жив и невредим — отцов.
Медицинский кабинет и зал отцов находились близко друг к другу. Это были чистый и непорочный десяток метров, где не было заметно ни следа былой резни, которая царила в остальных помещениях. На подходе к залу отцов, Томас услышал далеко позади себя рёв дизельных двигателей. Последняя машина покинула стены убежища вместе с Сайком и другими людьми, которым повезло выжить в этом аду. Открыв дверь, перед Томасом предстало чистое помещение, которое он видел уже не в первый раз. В нём тоже ничего не изменилось. Казалось, будто весь ужас прошел по всему бункеру, миновав сердце и голову. Шириной в шесть и длиной более чем в двенадцать метров, длинный и хорошо освещённый зал имел в центре себя широкий деревянный стол с кожаными креслами. Под ним на полу красовался огромный рисунок в виде большой крысы и птицы, державших щит с множеством символов. В боковых стенах зала стояло восемь стальных дверей, а напротив главного входа огромная круглая дверь с вентилем в центре.
Через несколько шагов по чистому и сияющему от света полу со стороны стола послышалось нервное копошение. Том напрягся из-за страха встречи противника, но, к своему удивлению, над спинкой кожаного кресла выглянула голова отца Евгения. Его волосы были растрёпаны и мокрые от пота, а глаза были расширены от непривычного, для этого человека, чувства ужаса. Увидев Томаса, он слегка успокоился и вышел из своего укрытия, но выглядел и передвигался крайне трусливо и нервно.
— Т-Томас, я рад что ты здесь, как никак кстати! — воскликнул отец Евгений, будто бы пытался одновременно говорить и, тихо. из-за страха, и громко, из-за радости. Его тон постоянно прыгал и падал, а на лице образовалась нервная улыбка. — Мне нужно перенести некоторые вещи в машину.
— Что здесь произошло, отец? — Томас слегка напрягся из-за того, что не видел поблизости никого другого из отцов. А отец Евгений вышел к нему с двумя большими чемоданами.
— Лия. — Улыбка исчезла с лица отца Евгения, и голос перешел на враждебный шепот. Он опустил глаза и помрачнел. — Вот что случилось.
— Что это значит?
— Что она виновата в этой бойне.
— Я вам не верю! — Томас разозлился будто бы обвинили его самого. — Она обещала мне!
Отец Евгений угрожающе смотрел на Томаса, будто готовился к драке или продолжительному спору, который крайне вероятно мог перейти в драку. В их разговоре поднялась страшная и неприятная тема, которая моментально превратилась в запрещённую.
— Где остальные?
— Николай и Бернард погибли, Оскар в лучшем случае тоже сбежал, в худшем — погиб.
Отец Евгений видимо не собирался задерживаться. Он взял оба чемодана в руки, а связка позолоченных ключей была привязана к запястью. В таком неряшливом виде он надеялся сбежать.
— Не знаю как ты, а я делаю ноги.
Отец Евгений обошел Томаса, косо смотря на того, и боясь, что юноша выстрелит ему в спину или нападёт, когда тот будет в невыгодном положении.
— То есть вы бросаете бункер?! — Томас говорил вслед отцу Евгению, но тот никак не реагировал и шел дальше. — Вы отдаёте бункер на растерзание времени и врагам? Может у нас есть ещё возможность всё исправить?..
Отец остановился. Он медленно обернулся через плечо, и оценивающе посмотрел на Томаса с ног до головы, и проговорил сквозь сжатые зубы: «Вот и забирай его… ключ в столе». После этих слов он ушел и больше не останавливался, не обращая внимания ни на какие слова Тома.
Юноша наблюдал за уходом Евгения до тех пор, пока он не скрылся за одним из немногих поворотов, что отделяли их зал от медицинского кабинета. Томас обернулся, восхищаясь красивой архитектурой огромного помещения. Он всегда хотел жить здесь, даже и без права быть отцом. Теперь он может посетить каждую комнату, обойти каждый угол, даже сесть на кожаное кресло, но в текущей ситуации его старая мечта казалась никчёмной и по-детски наивной.
Со стороны медицинского кабинета раздался выстрел. Томас не стал оборачиваться на него. Он был уверен, что на протяжении долгого времени здесь будут царить различные неприятные и пугающие звуки. Жалость и боль сжали его сердце, он никак не смог помочь Скаю. Единственное, что он мог сейчас сделать, так это уделить его старому другу немного времени, вспоминая совместные события и мечты. «Надеюсь, ты попадёшь в наш подземный Грауд-Хилл» — подумал про себя Томас. Чтобы здесь не происходило на самом деле, Скай боялся дать отпор, боялся того, что жить ему осталось не долго, поэтому он и попросил оружие, чтобы не позволить хоть кому-то лишить его жизни против воли.
Том запер вход в зал и начал осматриваться. Он никак не поверил в слова Евгения о Лии, не хотел в них верить. Даже возвращение в коридоры могли натолкнуть на правду. Сейчас же у него было немного времени, чтобы подумать, и это было идеальный шанс потянуть время… Он начал с самой большой и загадочной двери. Взявшись за вентиль и начав крутить его против часовой стрелки, он решил открыть одну из тайн отцов. Под небольшим напором нужные механизмы начали подавать признаки жизни, ещё позже, дверь начала двигаться. Из самой маленькой щели начал струиться удивительно приятный на запах воздух. Он начал манить Томаса, из-за чего тот стал
