Ночь Саммерсенда - Линдалл Клипстоун

Я беру с алтаря два фонаря. Зажигаю свечи своей зажигалкой. Мы медленно идем домой, наши огни похожи на крошечные звездочки в темноте.

Когда мы подходим к поместью, в доме темно, за исключением единственной лампы в переднем окне. Мы заходим внутрь. Гасим наши фонари. Я смотрю в сторону гостиной. Мы должны соблюсти еще одно правило – мы оба это делаем, – но ни один из нас не подходит к закрытой двери.

Лета смотрит, как рассеивается дым от фонаря. Задумчивая улыбка на ее губах. Я снова думаю о ее вопросе о моем отце. Как о примере лорда, которым я хочу быть.

– Невозможно стереть то, чем я являюсь. Что я сделал. Я никогда не заменю своего отца, – я опускаю взгляд на свои руки. Мои пальцы все еще скованы ядом. – У меня такое чувство, как будто я пытаюсь следовать по пути, по которому шел он. Но я не могу полностью следовать за ним. Есть места, где земля сдвинулась. Где мне придется искать свой собственный путь.

– Возможно, ты сможешь заменить его, – соглашается Лета. В ее голосе слышится тихое понимание. – Но тебе и не обязательно идти по этому пути.

Я представляю себе будущее таким, каким оно может развернуться перед нами. Урожаи, костры и дни десятины. В середине зимы мне исполнится двадцать. Мы встанем перед деревней и закружимся вокруг костра. Лета споет песнопение в самую темную ночь года.

– Даже без проклятия моя жизнь всегда будет казаться чем-то, что я украл, – признаю я.

Лета берет мои руки в свои. Она наклоняется к моим запястьям. Прижимается губами к шрамам.

– Все, что мы сделали, чтобы быть здесь, – пересекли жизнь и смерть, – это должно оставить след. Но ты заслужил свое место. Твоя жизнь – это не украденная вещь, Роуэн Сильванан.

Я притягиваю ее в свои объятия. Она прижимается ко мне. Затем она запускает пальцы в ленты на моей рубашке, развязывая их. Она двигается медленно, намеренно лениво. Она начинает целовать мою шею, пока возится с лентами. Когда ее зубы мягко прикусывают мое горло, у меня вырывается стон – громче, чем ожидалось в тихом коридоре.

– Тсс! – шипит Лета, смеясь.

Она толкает меня обратно к стене. Заключает меня в клетку своих рук. Встает на цыпочки, чтобы снова поцеловать меня. Я смотрю на нее сверху вниз, вспоминая ее печаль, когда она стояла в поле в конце процессии у костра.

– Я знаю, ты сожалеешь о том, от чего отказалась.

Она качает головой.

– Я не…

Я прижимаю пальцы к ее губам, успокаивая ее.

– Существо, которым ты была в Вейрском лесу, когда я призвал тебя к алтарю, оно все еще часть тебя. У костра… Ты выглядела как волшебство.

– У меня еще осталось немного магии, – дразнит она. – Позволь мне показать тебе.

Ее пальцы скользят по моему запястью, по печати. Связь уже не та, что раньше. Но когда она целует меня и нажимает пальцами на заклинание, возникает искра тепла, которая заставляет меня начать задыхаться.

Я хватаю ее за талию и разворачиваю к себе. Мы поменялись местами, я прижал ее спиной к стене. Я наклоняюсь, чтобы поцеловать ее снова. Ловлю ее задыхающийся смех у своего рта. Я крепче сжимаю ее талию, просовываю колено между ее бедер. Она выгибает спину и прижимается ко мне, ее юбки шуршат вокруг нас.

Мы, спотыкаясь, поднимаемся по лестнице. Через лестничную площадку и в коридор. К тому времени, как мы подходим к моей двери, все, чего я хочу, это затащить ее в свою комнату и вечно целовать. Лета смотрит на меня, ее губы изогнуты в улыбке.

– Мы должны были пойти в другом направлении, в мою комнату. Там гораздо больше места.

Я запускаю пальцы в ее волосы. Тяну до тех пор, пока ее голова не откинется назад и не обнажит горло.

– Больше места для чего именно? – Я провожу губами по ее шее, подчеркивая свои слова новыми поцелуями. – Тебе придется быть очень конкретной.

Она делает вид, что обдумывает мой вопрос.

– Как ты выразился в прошлый раз? Затащить меня в постель? По крайней мере, на этот раз здесь есть настоящая кровать, – беспомощно смеется она, и звук эхом разносится по дому. – Или кушетка. Я полагаю, это почти то же самое.

Я закрываю ей рот рукой.

– Тсс. Я пытался быть вежливым. Что ты хотела, чтобы я сказал?

Она издает еще один смешок прямо в мою ладонь. Отступает назад, ее лицо становится серьезным. Она опускает глаза. Выглядя почти застенчивой.

– Затащи меня в постель, Роуэн. Прошу.

Мы идем в мою комнату. Она останавливается на полпути, чтобы расшнуровать ботинки, небрежно швыряет их на пол. Тянет меня за рубашку; я наклоняю голову и позволяю ей снять ее. Мы вместе падаем на кровать, сплетаясь в лишающих дыхания поцелуях.

Она поворачивается, чтобы я мог расстегнуть пуговицы на спине ее платья. Вскоре она полностью обнажена, за исключением ключа от сада, который все еще висит на ленте у нее на шее. Я цепляю за ленту пальцами и притягиваю ее ближе. Зарываюсь лицом в ее спутанные волосы. Целую ее в щеку, в шею, в плечо.

Она обвивает ногой мою талию, в то время как ее рука проникает между нами. Она нетерпеливо дергает меня за пояс.

– Почему у тебя всегда так много пуговиц? – Ее нога скользит по моей икре, и она останавливается. Опирается на локоть и недоуменно смотрит на меня. – Ты все еще в ботинках?

– Я как раз собирался их снять, Лета.

Она, смеясь, помогает мне раздеться. Я наклоняюсь над ней. Золотое тепло мерцает сквозь полог, когда мы опускаемся на кровать. Она хватается за мою талию, подталкивает меня ближе, задыхаясь, когда я начинаю двигаться в ней. Я целую звук, срывающийся с ее губ. Целую ее, пока наше дыхание не становится прерывистым. Пока на ее руках не появляются следы ее волшебного света.

Я шепчу ее имя снова и снова. Так же, как я делал, когда пытался призвать ее из темноты. Она зарывается лицом в мою шею, начиная раскрываться. Ее зубы находят мое горло, и меня тащит прямо к краю вместе с ней.

Как только мы погружаемся в тишину, мы сворачиваемся калачиком под сбитыми одеялами. Я бодрствую достаточно долго, чтобы понаблюдать за тем, как она спит. Трепетание ее ресниц, мягкий ритм ее дыхания.

И я, несомненно, знаю, что принадлежу ей больше, чем когда-либо. Даже больше, чем в тот момент, когда я преклонил перед ней колени в