Земля русская - Иван Афанасьевич Васильев

невероятными усилиями они выполнят план только наполовину. В бухгалтерии колхоза мне дали справку: силами всех колхозников и всех присланных и нанятых со стороны отработано за год 66 тысяч человеко-дней. Следовательно, производственная программа на одну треть оказалась не обеспечена самым главным — рабочей силой.

О том, что нечерноземная деревня страдает хронической нехваткой рабочей силы, говорится теперь и устно и печатно. Но — все как-то в общем и целом. Острейший вопрос наших дней не стал еще той «печкой», от которой следовало бы танцевать. Он, конечно, ставится в повестки дня, но, так сказать, в персональном порядке, отдельно, специально, а еще точнее — разово: поставили, обсудили и… пошли дальше. Получается так: в общем-то признаем, что людей не хватает, а как только касаемся конкретного дела — снижения удойности стада, запаздывания с жатвой, непроизводительного использования техники, — то всю вину валим на отсталую технологию, на организационные неполадки, и создается впечатление, что никакого «кадрового вопроса» и не существует. Происходит это по двум причинам: во-первых, инерция, за многие десятилетия привыкли, говоря о деревне, не брать в расчет «обеспеченность рабсилой», ее всегда хватало, до последнего времени такой графы даже в производственных планах не было. Во-вторых, некая психологическая настроенность: только заговори, мол, живо найдутся любители объяснить все свои недоработки малолюдьем. На поверхностный взгляд кажется, резон есть: не надейся на скидку, товарищ председатель, выкручивайся как знаешь, а план подай, на самом деле болезнь загоняем вглубь: главное звено производства и главная задача хозяйственного руководителя — кадры — превращается в его сознании в какую-то общую, отдаленную, от него не зависящую проблему, тогда как она не должна бы выходить у него из головы.

И вот наконец областная партийная конференция ставит проблему в число главных причин и первоочередных задач: «Обком, горкомы и райкомы партии, советские, сельскохозяйственные органы обязаны уделять особое внимание закреплению кадров, увеличению рабочей силы на селе». О с о б о е!

Рассмотрим численность коренного населения по составу. Группа первая: административно-управленческий аппарат. Растет абсолютно и удельно. Сравните: 38 и 130. Еще недавно сюда относили бригадиров, заведующих, счетоводов, кладовщиков, ныне прибавились дипломированные специалисты-технологи. Их уже — 21, больше половины. Это сплошь молодые люди. Непривычное для деревни обстоятельство: молодые, не нажившие еще опыта — на первых ролях, пожилые — на вторых. Дети руководят родителями! Но жизнь расставила их именно так. Дело в том, что технологи не выдвигались в таком порядке, как, скажем, бригадиры — из рядового в учетчики, в помощники, наконец в бригадиры, — а сразу приходили на должность. Открывалась должность — появлялся молодой специалист. А поскольку «текучесть» технологов велика, и вакансии всегда открыты, и занимаются они выпускниками вузов, то «несоответствие возрастов» продолжается годами. В колхозе имени В. И. Ленина много раз ставили молодых специалистов во главе производственных участков, но, честно говоря, ничего не получилось, в результате долгого и мучительного отбора только трое и удержались. Оказывается, руководить бригадой, фермой, то есть непосредственно и каждодневно организовывать труд людей, труднее, нежели быть «главным» и отдавать распоряжения. Трудность замены бригадиров-практиков дипломированными специалистами, которая сейчас идет, состоит, в частности, в том, что получается как бы движение вниз. У технолога — мнение, что его понижают, с другой стороны, он знает, что «там» труднее, — и отказывается. Но если «главный» охотно и с сознанием идет бригадиром или заведующим, то со временем руководитель получается из него толковый. Надо полагать, в недалеком будущем процесс этот войдет в свое нормальное русло: выпускник вуза начнет восхождение снизу вверх: звеньевой — бригадир — главный специалист и т. д., а пока положение такое, как сказано выше. Это особенность времени, так сказать, переходного периода. А время, как известно, делает характер.

В характере молодых специалистов настораживает одна довольно заметная черта — их, позволю себе так выразиться, бездумная исполнительность. Из района или из области спускается какая-то директива, касающаяся технологии. Ну, скажем, скармливать солому только в запаренном виде, известковать почвы, использовать на удобрение торф… Да сотни их, подобных директив, идут в хозяйства. А в хозяйстве что-то свое, особенное, сложившееся, проверенное годами. И вот бездумный специалист начинает внедрение, поспешно, без подготовки, словом, по команде, в результате — разлад, ни старого, ни нового. Это очень заметно, если наблюдать хозяйство в течение многих лет. Исчезнет стиль, или, как говорят, почерк. Нет устойчивости. Оговорюсь, речь идет не о дисциплине технологов — очень похвальном качестве, — а о бездумности и неразборчивости.

Это, конечно, не просто — быть самостоятельным. Особенно молодому. Директивы-то все нужные, полезные, и проводятся они в жизнь с похвальной настойчивостью. Беда разве в том, что директива не различает особенностей, местных условий, она — универсальна. Когда технолог пытается доказать, что у них этого делать не надо или делать несколько иначе, в районе выслушивают так: опытного, заслуженного — совсем вниманием, молодого — вполуха: высказался, а теперь исполняй. Строптивые долго не держатся. Последствия — грустные: апатия, утрата желания бороться.

Материально группа управления живет неплохо. Зарплата у «главных» от 180 до 200 рублей, у вторых — немного поменьше. Подсобное хозяйство держат не все, главным образом — семейные и те, у кого родители живут далеко. Свои же, то есть местные, а таких большинство, кормятся, как тут говорят, из родительского магазина. Впрочем, это относится не только к специалистам, а ко всем молодым. Пока родители в силах обработать огород, держать скотину, дети своим хозяйством ве обзаводятся.

И все же сравнительно с другими группами коренного населения административно-управленческая обеспечена похуже. Они, например, в течение трех лет не получали ни одной премии, потому что хозяйство по какому-либо виду продукции не вытягивает плана. По-моему, есть в этом доля несправедливости. Животноводы, к примеру, все, что положено, произведут и продадут, дояркам, скотникам, пастухам выпишут солидные премии, а зоотехникам и ветеринарам не полагается, потому что… пропал лен. Как-то директор совхоза в селе Успенском жаловался мне на свое «безвластие»: по существующей системе материального поощрения он ежемесячно выдает животноводам до тысячи рублей премий, а зоотехникам — ни копейки, ждите конца года, а что будет в конце года, того никто не скажет.

— Да я и сам в таком положении, — говорил директор. — А ведь всем ясно, что не будь зоотехник толковым, знающим распорядителем, особенно при нынешнем разделении труда на фермах, ни доярка, ни скотник — они же только свои операции выполняют — не добьются высоких надоев или привесов. Отказывая технологу в премии, мы тем самым умаляем и значение его организаторской деятельности, и личное старание. Система поощрения отстала от жизни, она все еще ориентируется на работника-универсала.

Твердый оклад не понуждает специалиста к инициативе. И в первую очередь там, где инициативность остро нужна, — в отстающих хозяйствах. Вывести хозяйство из прорыва можно только инициативным, руководством,