Принцип домино. Покой - Leo Vollmond

– Здесь, – подтвердил Форман, проваливаясь в самый жуткий кошмар, где не она стоит рядом и смотрит на него тяжелым, как грозовое небо, взглядом. – Он уже здесь, – зажмурился Джейсон, отгоняя наваждение. – Он открыл эту дверь, – слова Джерома, сказанные в пылу драки, внезапно начинали обретать смысл, – он здесь…

– … пятьсот пятьдесят пять …

Она называла номера слитков один за другим, и Джейсон на автомате отвечал. Сейчас он видел перед собой совсем не Мэймэй, которая прибежала сюда спасти Джейсона от ошибки и не позволить убить змей у себя в подвале. Перед Форманом стояло живое воплощение его кошмаров, способное на все, и даже больше, чтобы достичь поставленной цели. Как бы Форман не хотел этого признавать, но Ларссон прав. Монстр стал слишком зависим от нее, и не факт, что она не пустит их обоих в расход при малейшей угрозе. У Формана был только один вопрос, как и когда он успел упустить тот момент, где Миа Эванс превратилась в Костлявую, для которой человеческая жизнь стала очередной разменной монетой.

– … пятьсот пятьдесят шесть… пятьсот пятьдесят семь… пятьсот пятьдесят восемь… – звенел ее голос в тесной комнате со слитками, покрывшимися мелкими каплями в местах, где Форман их касался.

– Здесь, он здесь, – онемевшими от холода губами отвечал Джейсон, – он здесь.

Эпилог. Первый

Соленый морской ветер принес с Залива нежданную декабрьскую оттепель. Температура поднялась выше нулевой отметки. Выпавший в конце ноября снег почти полностью испарился, повиснув в воздухе мелкими каплями воды, оседавшими на одежде влажным шлейфом. На всем Восточном побережье в прогнозе метеослужбы объявили штормовое предупреждение с сильными порывами ветра, возможными обрывами линий электропередач и закрытием аэропорта. Пришлось добираться в Нордэм на машине. Ждать, когда откроется воздушное сообщение непозволительная роскошь. Дорога и так отняла достаточно времени, текущего чересчур быстро с момента, как стало известно о встрече с Доном Романо, и время играло против него… против них всех. Оставалось надеяться, что ему удастся успеть, пока не случилось непоправимое, и Хейз с объявившемся киллером не нанесут первый удар.

С вечера накануне ветер с Залива постепенно набирал силу, разгоняя морские волны. К рассвету океан скрыл следы произошедшего ночью у одного из терминалов. На безлюдном берегу слышался беспрерывный шорох волн и вой ветра, рассекаемого проржавевшей арматурой. В предрассветных сумерках от людского глаза скрылись цвета, выпадавшие из черно-белой гаммы, рассыпающейся на множество оттенков серого. Он стоял по колено в воде – на удивление тёплой для начала декабря и всматривался в темную воду, казавшуюся черной в монохромном свете предрассветных сумерек. Волны, несмотря на сильный ветер, теряли силу у самого берега и лениво подгоняли друг друга, оседая брызгами темных капель на разбросанных вдоль пирса камнях. Чернота воды прятала следы. Оставался только один выход – подойти ближе, рискуя оказаться застигнутым первыми солнечными лучами и, возможно, стать увиденным кем-то, кто прибыл сюда, как и он, одним из первых.

С продвижением по берегу вдоль пенистой кромки прибоя к бетонному пирсу волны густели и становились чернее с каждым футом. Вой ветра поглотил все звуки, кроме шума волн и ударов старой скрипучей двери от резких порывов, напоминавших поминальный звон тяжелого церковного колокола. Внимательно осмотревшись в поисках посторонних, мужчина убедился, что совершенно один и подошел к пирсу, вода возле которого стала абсолютно черной. Шаткая железная лестница, едва не рухнувшая под его весом, скрипнула и покосилась перед его первым шагом на мокрый бетон, на котором осталась дорожка темных следов от тяжелых ботинок.

Морской воздух от повисшей в нем влаги стал столь плотным, что для полноценного вдоха приходилось прилагать усилия. Он медленно втянул густой воздух полной грудью. В нос ударил витавший вокруг запах железа и соли, означавший, что о прибытии со значительным опозданием. Из-под откинутой полы пальто, скрывавшей кобуру на бедре, показался шотган, послушно легший в мозолистую ладонь, и высматривал цель черной внутри дула.

Метавшейся по пирсу черной тенью мужчина шел, рассматривая в темноте следы под ногами. Скоро ленивое декабрьское Солнце медленно поползет над горизонтом, возвращая в окружающий мир тусклые и грязные цвета. Темнота еще скрывала большую часть деталей и полутонов. Лужи на мокром бетоне напоминали густую чёрную краску, небрежно размазанную по холсту. Он знал, что это не так. Это не краска, а знак, что он очень сильно опоздал. Чертова декабрьская оттепель задержала его в пути. Зверь смог вырваться из клетки и начал убивать. Когда над горизонтом не забрезжит рассвет, мир окрасится мир в багряно-красный.

Стряхивая с едва тронутых сединой волос осевшие капли воды, он осторожно проследовал по залитому кровью пирсу в огромный ангар. Черневшие лужи красовались повсюду. Еще свежие, но уже загустевшие в плотном воздухе и начавшие подсыхать с краев. Царившая вокруг тишина оглушала и настораживала, что так долго не оказалась никем нарушена. Почти беззвучно протиснувшись в приоткрытую дверь ангара, он задохнулся от запаха крови, вмиг заполнившего лёгкие. В закрытом помещении шлейф железа и соли сгустился, не желая рассеиваться в плотном воздухе доков. Осторожно ступая вглубь, он обходил тела убитых людей Гарсиа, заливших кровью пол. Чёрной в предрассветных сумерках.

Даже долгие годы, проведённые среди отмороженных головорезов заставили его ужаснуться. Банда Гарсиа оказалась вырезана, как на скотобойне. Кровью отмечен каждый уголок: залит бетонированный пол, забрызгана металлическая обшивка стен, пропитаны мешки с дурью и деньгами, разбросаны повсюду. Он искал среди убитых Билли и Фредерико, но видел только мертвые тела с застывшей посмертной гримасой. Суды по ней, большая часть умирала быстро и безболезненно за редким исключением. На лицах убитых отражался покой, который те, наконец, обрели.

Дверь ангара хлопнула. Шотган взметнулся на изготовную, но нарушителем спокойствия оказался всего лишь утренний бриз, лениво гонявший сквозняки вдоль пирса. Минуя тела убитых банды Кровавого Залива, он обошел ангар, и не нашел никого из выживших. И, конечно же, тел Фредерико и стукача не нашлось. Все члены банды Кровавого Залива оказались мертвы. Неудивительно. Северный ветер не оставлял свидетелей. Никого и никогда. Может оно и к лучшему. Так будет проще его убрать: никто не станет искать того, кто не существует. Никто, кроме него, вернувшегося в проклятый город буквально с того света.

Затаившись в укрытии, он глянул на приоткрывшуюся дверь. У входа послышался шорох шагов. Шатких, неуверенных, но не оставлявших сомнений, что у него появилась компания. Он больше не единственный здесь, кто дышал. На долю секунды неожиданно стало легче, пока в