Призрак Проститутки - Норман Мейлер

Я был потрясен: получается, что моя вдохновенная ложь мистеру Крейну о том, что СМ/ЛУК-ПОРЕЙ прикомандирован к МИ-6, оборачивается угрозой Западу.

— Страшновато, — сказал Харви. — Жуть, да и только. Но я докопаюсь. В этом городе есть парочка британцев, которые премногим мне обязаны.

— Я что-то не понимаю, — сказал я. — Если британцы запустили «крота» в нашу Фирму, зачем же они отозвали его в МИ-6?

— О, они преспокойно могут снова его к нам запустить. Стремятся на шаг опережать нас — как они уже и сделали. Я думаю, они запаниковали. Увидели, что я пошел по следу, и решили засунуть его обратно в МИ-6 для безопасности.

— На данный момент, — спросил я, — это ваша основная гипотеза?

— На данный момент. — Он глотнул было мартини и тотчас отодвинул стакан от губ. — Но каков же наш следующий шаг? — спросил он.

— Вот этого-то я и не знаю.

— Что ж, вернемся к прежним гипотезам. Просеем их. Одну за другой. От самой простой до самой сложной. Только пустой домысел не выглядит лучше при повторном рассмотрении.

— Точно.

— Итак, Хаббард, возвращаемся к самому малозначительному. Ты помнишь эту гипотезу?

— Дассэр.

— Изложи.

— Вся эта история с самого начала должна была кончиться провалом.

— И?… — не отступался он.

— Связано это с несчастным парнем-начетчиком.

Он уставился мне прямо в глаза. Последние две-три недели я этого ждал. Он славился своей способностью смотреть на тебя как мертвец и как если бы ты тоже скоро стал мертвецом. В его взгляде не было ни света, ни сострадания, ни издевки — лишь тупой груз подозрения.

Я выдержал испытание, но, как только он отвел глаза, на меня снова навалилось похмелье. Джин, недавно поступивший мне в кровь, отдавал кислятиной. Тем не менее я налил себе еще.

— Да, — сказал я, — это было вашей первой гипотезой.

— Правильно. Я попросил тебя составить список всех младших чинов, которые после Фермы попали в Змеиную яму. Затем сказал, чтобы ты выяснил их клички.

— Дассэр.

— Ты это сделал?

— Возможно, я был не слишком радив.

— Ладно. Я знаю, как ты был занят. Все мы бываем нерадивы. Однако завтра ты садишься на связь с Вашингтоном и приносишь мне фамилии.

— Есть.

— А сам ты когда-нибудь бывал в Змеиной яме?

Таился ли в этом подвох? Некий инстинкт побудил меня сказать:

— Дассэр.

— Так, — сказал он. — Мне говорили, что тебя видели там.

— Ну, я был там совсем недолго, — сказал я. — Но можем, пожалуй, начать и с меня.

— Какая у тебя была кличка, когда ты был в Змеиной яме?

— Да разве вы не помните, сэр? Я же говорил вам, что не могу ее открыть. Она у меня из Технической службы.

— Но ты же пришел в Змеиную яму со своей кличкой!

— Дассэр.

— Она у них там где-нибудь значится?

— Понятия не имею. Я ни в каких книгах не расписывался, когда приходил.

— По всей вероятности, я смогу вычислить твою кличку. Но не будем зря тратить время. Разматывай пленку дальше, хорошо? — Глаза у него теперь были спокойны и широко раскрыты, как окна.

— Так вот, сэр, я ждал, пока мне дадут допуск в Техническую службу. А для прикрытия мне было велено использовать Змеиную яму. Мои соседи по квартире в Вашингтоне считали, что я хожу туда каждый день. Для прикрытия мне дали пропуск в Змеиную яму, и пару дней я старался делать вид, будто тружусь там. Я брал какую-нибудь папку и шел с ней по коридору, потом возвращал ее на место. Можно сказать, это было что-то вроде моей работы здесь, в военном ведомстве.

— И с кем же из товарищей по подготовке ты сталкивался во время этих своих экскурсий?

— Вот этого я не помню. Пытаюсь вспомнить. Но не припоминаю ни души. — Это по крайней мере было правдой. Я ведь был единственным из моего подготовительного взвода, кого направили туда.

— Но настоящей работой ты там не занимался?

— Нет, сэр. Никакой.

— Хорошо. Поставим на этом точку.

— Дассэр.

— Сделай утром эти несколько звонков в Вашингтон.

— Будет сделано.

Я направился было к выходу. Он поднял руку.

— Хаббард, на данный момент я подписываюсь под гипотезой о МИ-6. Но теперь я попристальнее посмотрю на тебя. Потому что ты впервые сказал мне, что немножко обтоптал подметки в Змеиной яме.

— Прошу извинить меня, сэр. Поверите ли, я считал это такой мелочью. Я просто не подумал вам об этом сказать.

— Ну, не стой тут, изображая из себя Иуду Искариота. Ты работаешь на меня. А я из-за ерунды не поворачиваюсь к людям спиной. Только в том случае, когда они не проходят теста на детекторе лжи.

— Дассэр.

Я вышел из комнаты так, что даже дверная ручка не скрипнула. Желание поискать Ингрид исчезло. Мне нужен был Проститутка. Значит, надо идти в военное ведомство и пользоваться непрослушиваемым телефоном — другого выхода не было. Впервые со времени подготовки на Ферме я использовал тактику ускользания: доехал на такси из ГИБРАЛТА до Шарлоттенбурга, там вышел и прошел с полмили пешком, затем проделал обратный путь на другом такси и вышел в нескольких кварталах от военного ведомства. При этом я обнаружил, что быть уверенным в отсутствии слежки почти невозможно. Пустынная улица была полна теней, поездка ночью на такси сопровождалась неожиданным появлением одних и тех же машин. Я все же решил, что на восемьдесят процентов убежден в отсутствии слежки, хотя взвинченное состояние, в каком я находился, подсказывало, что шансов пятьдесят на пятьдесят.

Проститутка, на которого мне посчастливилось сразу выйти, как раз приехал домой ужинать. Он выслушал мой рассказ, обратив особое внимание на эпизод с Батлером и Вольфгангом, затем на мой разговор с Крейном и на мое несколько приправленное признание Биллу Харви в том, что я работал в Змеиной яме. Я подумал было сказать Хью про Ингрид, поскольку у нее время от времени наверняка будет какая-нибудь информация для продажи, но потом решил, что не стоит. Сначала главное.

— Что ж, — сказал Проститутка, когда я умолк. — Харви явно сосредоточил внимание на самом значительном и на наименее значительном сценарии — на МИ-6 и на тебе, милый мальчик.

«Милый мальчик» прогремело металлическим эхом по непрослушиваемому телефону.

— Да, — сказал я, — я пришел к такому же выводу. — Мой голос прозвучал, наверное, пронзительным криком чайки.

— Я намерен, — сказал Проститутка, — перетянуть весы в сторону МИ-6. У меня там есть приятель. Он для меня сделает все необходимое. Харви будет нацелен на наших британских собратьев и дня на два успокоится.

— А что будет, когда так и не выяснится, кто же это?

— Харви снова возьмется за тебя.

— Дассэр.

— Тем временем я подключусь к Сводному архиву, — сказал Проститутка, — и получу несколько кличек — ты скажешь, что взял их в Пропускной. Просто клички нескольких безобидных тунеядцев из Змеиной ямы. Мы подберем таких, чтобы были более или менее твоими однолетками, а то Харви еще начнет сомневаться, как ты выполняешь его задание. Кстати, ты не знаешь чьей-нибудь клички?

— Знаю, — сказал я. — Но разве это будет справедливо? Ведь я могу испортить карьеру приятелю.

— До этого никогда не дойдет. Я принял решение. Ты попал в эту кашу из-за меня. Поскольку у меня есть законный повод приехать в Берлин к Харви по делам Фирмы, я и приеду.

Я не знал, понимать ли это как обещание помощи или же как гарантию того, что моя фортуна катится в пропасть.

— А пока, — продолжал он, — заведи-ка разговор с миссис Харви о решении ее мужа перейти из ФБР в ЦРУ.

— Она ведь тогда еще не была за ним замужем, — сказал я.

— Я это знаю. Просто хочу получить версию этой истории. Билл Харви наверняка ей говорил. Постарайся выудить из дамочки побольше подробностей. И прихвати с собой магнитофончик.

— Не знаю, правильно ли это будет, — сказал я. — Она хорошо ко мне относится.

— Ты говоришь, как маленькая сестренка, которой у меня никогда не было, — сказал Проститутка.

— Хью, при всем моем уважении — а я вас уважаю…

— Гарри, ты попал в жесткую игру. Так что, надеюсь, ты сию минуту прекратишь хныкать. Совесть побудила тебя заняться этой профессией А теперь ты вдруг обнаружил, что твоя профессия заставит твою совесть частенько считать, что ее используют, на нее плюют, возмутительным образом с ней обходятся, что она распространяет зловоние.

— Распространяет зловоние?

— Что она как чума. Я бы ничуть не удивился, если б мне сказали, что железо — если считать, что железо обладает чувствами, — испытывает нечто подобное, когда в процессе обжига вынуждено отдавать печи свою серу.

— Я это сделаю, — сказал я.

Я и сам не знал, удалось ли мне приглушить свою совесть или же я был втайне доволен поручением. Что-то новое зашевелилось во мне.