Еврейское остроумие - Зальция Ландман

Еврей молит Бога:

— Всевышний, дай мне выиграть в лотерее, половину выигрыша я отдам бедным!

Он ничего не выиграл. Тогда он пошел в церковь, поставил свечку и пообещал пожертвовать церкви половину будущего выигрыша. Представьте — помогло!

Но еврей сказал:

— Признаю, что христианский Бог отнесся ко мне благосклоннее. Зато наш Бог умнее: он догадался, что я соврал и никому не дам ни копейки.

Христианин сообщает соседу-еврею:

— Мой сын выдержал приемный экзамен в гимназию!

— А зачем человеку гимназия?

— Он сможет потом стать священником и даже епископом или кардиналом.

— Подумаешь!

— Он может стать даже Папой Римским.

— Велика важность!

— Что-то я тебя не пойму. Ты чего хочешь, чтобы он Богом стал, что ли?

— Почему бы и нет? Один из наших стал когда-то…

Старая еврейка выходит из православной церкви. Другая спрашивает у нее с удивлением:

— Что ты там делала?

— Моя дочь тяжело больна, вот я и решила заказать им за нее молитву. Почем знать — может, их Бог тоже всемогущий?

Во время плавания по Черному морю от заразной болезни умирает один из пассажиров. Капитан опасается, что возникнет паника, если другие пассажиры об этом узнают, и велит двум матросам ночью потихоньку вытащить тело из каюты номер двадцать три и выбросить за борт.

Утром он заходит проверить и видит, что труп на месте. Он вызывает матросов. Оказывается, они перепутали двадцать три и тридцать два.

— Там лежал бородатый старик еврей, — оправдываются они, — он, правда, страшно кричал и утверждал, что жив. Да разве можно верить еврею? Они все врут! Мы крепко завернули его в простыни и выбросили за борт.

Таможенный досмотр на франко-германской границе. Таможенник вытаскивает из чемодана Лембергера пузатую бутыль и спрашивает:

— А это что такое?

— Вода из Лурда, просто вода из чудотворного источника (в Лурд совершают паломничество католики, верящие в чудесное исцеление).

Таможенник недоверчиво откупоривает бутыль: в ней явно коньяк!

Лембергер изумляется:

— Неужели еще одно чудо?

Лембергер осмотрел собор в Лурде, вышел наружу и завопил:

— Боже, теперь я снова стану ходить!

Сбежалась толпа, все кричат:

— Чудо, чудо! Он стал ходить! Как произошло это чудо?

— Какое еще чудо? — удивляется Лембергер. — У меня машину угнали!

Еврей выходит из здания радиокомпании.

— Что ты там делал? — спрашивает у него знакомый.

— Ус-с-т-т-ра-и-и-вал-ся н-на р-ра-ра-а-бо-ту ди-и-к-тт-то-ром.

— Ну и как, получил?

— Н-н-нет, к-ку-да там! Они в-в-в-все а-а-ан-ти-семиты!

На автомате для перронных билетов написано, что билет стоит десять пфеннигов. "С него и половины хватит", — говорит сам себе еврей и бросает в щель автомата пять пфеннигов. Билет не выскакивает. Еврей бросает еще пять — никакого результата.

К автомату подходит офицер, бросает в щель десять пфеннигов, и билет выскакивает. Тогда еврей опять подходит к автомату и говорит с упреком:

— Ему ты даешь, а мне нет, антисемит проклятый!

Ветер дует, снег метет. Бедный Шмуль промерз насквозь: он продает рождественские елки. Шмуль притоптывает ногами, и от этого ритма рождаются стихи:

Как мне худо, как мне худо!

Чтоб не сдохнуть, нужно чудо!

А родись Иисус на Троицу,

Я бы попивал сливовицу!

(Разумеется, он пел "родись Иешуа на Швуэс".)

Протестантский священник пытается убедить еврея, что Иисус и есть Мессия. Еврей не уступает. Наконец священник дружелюбно говорит:

— Ведь мы оба считаем, что Мессия придет на землю в день Страшного суда, когда все мертвые воскреснут. Только для тебя он будет незнакомый тебе прежде сын Давида, а для меня — Иисус.

Еврей соглашается. Но вскоре его одолевают сомнения.

— Знаешь что, — говорит он, — я предлагаю сделать так: мы с тобой вместе подойдем к нему и спросим, был ли он уже раньше на земле.

Два еврея приходят к Генисаретскому озеру и просят рыбака-христианина переправить их на другой берег. Тот соглашается, но просит за это пятьдесят пиастров. Евреев такая цена возмущает:

— Да вы в своем уме? Почему так дорого?

— А чего вы хотите, господа? — уговаривает их рыбак. — Ведь это то самое озеро, по воде которого наш Господь перешел как посуху!

Один из евреев:

— Ничего удивительного — при таких-то ценах!

Где-то в Австро-Венгрии перед судом стоит еврей: он присвоил драгоценности чудотворной статуи Мадонны.

— Я их не украл, — защищается еврей. — Когда я увидел, что все мои молитвы к нашему Богу бесполезны, я пошел в вашу церковь. Богоматерь склонилась ко мне и сказала, что ее разжалобила моя нужда и что я могу взять себе ее драгоценности.

Судья в растерянности. Простить еврею воровство никак нельзя. Но и отрицать возможность чуда тоже нельзя. Поэтому приговор звучал так:

"Шестьсот лет назад точно такое чудо уже случилось, так что нет причин сомневаться в его вероятности. Но теперь выяснилось, что Мадонна дарит свои драгоценности только один раз за шестьсот лет. Так что во второй раз еврею следовало бы поостеречься!"

Курортный городок Ишль пользовался большой популярностью у венских евреев.

Кайзер Франц-Иосиф — своему министру:

— После Йом Кипура мы должны рассмотреть три прошения.

— Вашему Величеству угодно было произнести "Йом Кипур"?

— Да. Посидите-ка три недели в Ишле!

Во времена ускоренной ассимиляции немецкие евреи охотно принимали имена германских героев — Зигфрид, Зигмунд и т. п.

— Все знают, что Рихард Вагнер был антисемитом. При этом его главные персонажи носят еврейские имена.

— Как это?

— Ну, судите сами: Зигфрид и Закс (Закс — распространенная еврейская фамилия).

Две немецкие девушки мечтают о любви.

— Ах, — говорит одна — когда же наконец явится мой Зигфрид?

Вторая, удивленно:

— Ильза, он что, обязательно должен быть евреем?

Шлойме купил попугая. Едва он внес клетку в дом, как попугай завопил:

— Долой евреев!

— И он туда же, — огорченно говорит Шлойме. — С таким-то носом!

На мирной конференции после Первой мировой войны тогдашний премьер-министр Польши Падеревский заявил:

— Если не будут выполнены все требования поляков, они разъярятся и перебьют всех евреев в стране.

На что Луис Маршал возразил:

— А если все требования поляков будут удовлетворены, то они от радости перепьются и тем паче перебьют всех евреев.

Леви идет по улице со своим другом Коном. Какой-то парень кричит им вслед:

— Вонючий жид!

Леви тотчас оборачивается и дает парню пять франков.

— Ты что, с ума сошел? — спрашивает Кон.

— Ничего ты не понял, — объясняет Леви. — Мы с тобой не Бог весть какие силачи. Но этот болван будет теперь думать, что за такие слова ему всегда дадут пять франков, и будет повторять их опять и опять, пока не нарвется на такого, кто ему руки-ноги переломает.

В американской армии было запрещено играть в покер. Католик, протестант и иудей нарушили этот запрет и теперь должны отвечать перед судом.

Католик:

— Клянусь пресвятой Девой Марией, я не играл в покер!

Протестант ссылается на Мартина Лютера и тоже клянется, что не играл.

Наконец судья вызывает иудея, и тот говорит:

— Ваша честь, судите сами: мог ли я один, сам с собой, играть в покер?

Среди восточноевропейских евреев принято было, когда их спрашивали о возрасте, добавлять к числу лет благочестивое пожелание 4до ста двадцати" — имея в виду дожить до такого преклонного возраста.

Начальник полиции в царской России (естественно, убежденный антисемит) спрашивает у еврея:

— Сколько тебе лет?

— Пятьдесят — до ста двадцати лет.

— То есть семьдесят лет?

— Нет, пятьдесят — до ста двадцати лет.

— Что за бессмыслица! — возмущается полицейский. — Вот, к примеру, я назову тебе мой собственный возраст: сорок. А теперь скажи, сколько, по-твоему, мне лет?

— Сорок — до сорока одного, господин начальник!

В канун субботы было принято вызывать для чтения Торы в синагоге одного из Конов, Коэнов, Коганов, Каганов — словом, потомков коэнов, служителей Храма (причем они вовсе не обязаны были носить это имя в обычной жизни). За эту честь вызванный должен был пожертвовать какую-то сумму.