Медные монеты на алтарь предков - Mu Su Li

что после этого семидневного сна даже Лу Няньци по манере говорить, был ближе к манере его брата Лу Шицзю. И когда мальчик вылез из кровати, Цзян Шинин увидел, что его чувство было правильным: за последнюю неделю хрупкое тело Лу Няньци выросло на несколько дюймов, так что вместо того, чтобы выглядеть примерно на семь или восемь лет, он теперь выглядел на двенадцать.

Лу Няньци, пошатываясь, вылетел из спальни и слабо кивнул в знак приветствия группе, собравшейся в гостиной. Цзян Шинин провел его во вторую спальню, и он закрыл дверь, отказываясь выходить до конца ночи.

В ту ночь из комнаты не доносилось ни звука: ни плача, ни разговоров.

Когда Лу Няньци сказал быть с ним, он действительно имел в виду быть с ним. Он молча составлял компанию Лу Шицзю: он не был ни добр, ни привязан к своему брату, как и при жизни брата.

На следующее утро из комнаты вышел бледнолицый Лу Няньци, держа в руках связку палок, которую ему оставил Лу Шицзю. Его черные глаза упали на Каменного Чжана, и он долго смотрел на этого человека, затем медленно сказал: — Пожалуйста, господин, могу я попросить вас сделать мне две деревянные резные фигурки?

Хотя Каменный Чжан был каменщиком по профессии, но также хорошо разбирался в дереве, но не был таким талантливым в этом деле.

Старый Чжан сделал паузу, удивленный, затем кивнул.

— Не просто кивай, — крикнул Сюэ Сянь — Он не может видеть.

Потрясенный, Каменный Чжан изучил глаза мальчика. Боясь сказать что-нибудь еще, он ответил: — Конечно.

За все годы, которые Каменный Чжан провел в округе, он, конечно, не был близок с семьей Лу, но встречался с ними несколько раз и мог сказать, что знал их. Услышав слова Лу Няньци, он понял, о чем просит мальчик. Каменный Чжан был мастером, и резать по дереву было легче, чем по камню. В кратчайшие сроки он смог вырезать две надгробные плитки и украсить их узорами с обеих сторон.

— Что я должен написать? — спросил Каменный Чжан.

— На одном из них напишите — Здесь лежит мой покойный отец, Лу Юань.

Каменный Чжан так и сделал. Сначала он обрисовал текст, затем тщательно вырезал их. Затем он сдул опилки с плитки и сказал: — А другой?

Лу Няньци замолчал.

Что написать на другой плитке? Его полное имя? Лу Шицзю были слишком молод, и у них не было возможности взять полное имя. Резать было нечего. И «Шицзю» было лишь случайным прозвищем: в мире были десятки тысяч Шицзю. Если бы они все просто дали это имя в загробной жизни, Яма, Король Ада, вероятно, не смог бы отличить их друг от друга. Кроме того, Лу Няньци не хотел записывать имя Шицзю — ему казалось, что одним взмахом кисти его отчужденный и далекий брат, его брат, который отдал свою жизнь в обмен на свою, действительно исчезнет.

— Неважно. Оставьте другой пустой. Ничего не пишите, — внезапно сказал Лу Няньци.

Он взял плитку у Каменного Чжана и нашел кусок ткани из туалета. Отказавшись от любой помощи, он собрал одежду и завернул ее в ткань вместе с плиткой, завязав тугой узел.

Затем, схватив сверток, он сел за стол. Он указал на Сюэ Сяня связкой палочек. — Я знаю, что ты планируешь. Я знал это с тех пор, как открыл глаза. Я погашу твою судьбу от имени Шицзю, но боюсь, что могу быть не таким умелым, как он. У меня только одна просьба к тебе. Пожалуйста, похорони Шицзю.

Хотя он ненавидел зависеть от других, полуслепой мальчик не мог похоронить его самостоятельно.

— Считай, что это сделано, — ответил Сюэ Сянь.

Черная ткань, которую закашлял Каменный Чжан, все время хранилась в сумке Сюань Миня. Теперь его вынули и разложили на столе, чтобы Лу Няньци мог угадать.

Остекленевшими глазами Лу Няньци осмотрел ткань. Он распылил тонкий слой пыли на поверхность стола и начал водить по нему палками. От его движений до самой манеры он был в точности таким, каким был Лу Шицзю, как будто обе души находились в одном теле.

Когда палки перестали двигаться, он провел рукой над пылью и сосредоточенно нахмурился. Затем он сказал:

— Я не так хорош в этом, как Шицзю. Я вижу, что этот человек в настоящее время находится у реки. Я могу как бы видеть, как он выглядит, но я не знаю, где он. Но я думаю, что узнаю это место, если пойду туда

Он очистил пыль и попробовал еще раз, но результат был тем же.

Но этот результат его не удивил. Он похлопал по свертку с тканью и сказал:

— Если вы не возражаете, что меня обременяют, я бы хотел пойти с вами.

Действительно, в округе Волонг для него больше не осталось живого человека. Без семьи его корни исчезли, и его больше ничто не удерживало.

И, естественно, группа была счастлива, что их сопровождал такой полезный прорицатель. Они уже пробыли в округе Волонг очень долго, и у них не было причин задерживаться, поэтому, когда солнце взошло в небе, они пошли хоронить Шицзю рядом с его отцом Лу Юанем.

Лу Няньци преклонил колени и по три раза поклонился перед каждой могилой. Затем он спокойно отряхнулся и, с надгробными плитками в связке, ушел вместе с Сюань Минем и остальными.

К тому времени, как группа села на паром, чтобы переправиться через реку, небо снова потемнело, и пошел снег.

Пятно мягкого легкого снега упало наполовину на свежую могилу на горе, наполовину на тент их лодки, наполовину в загробной жизни, наполовину в красной пыли живого царства, тихо прощаясь с этим безымянным призраком и путешественники оба.

Как сказать кому-то, что скучаешь по ним, что не можешь его отпустить? Возможно, самый нежный способ — сказать: — Ты ушел, но ничего страшного, я стану тобой, я возьму тебя с собой.

Время больше не беспокоило. Независимо от времени года или возраста, они оставались вместе, чтобы пройти каждую тропу, пересечь каждую реку.

--

* буквально у всех самые черные глаза и волосы и самая белая, болезненно выглядящая бледная кожа, пожалуйста…. что с ними не так, они буквально умирают от голода…. что в воде династии песен…

*** Touqi, буквально «первые семь» — первые семь дней после чьей-либо смерти.

Глава 36: Театральная труппа (I)

Между Префектурой Аньцин и округа Волонг была всего лишь река: в ясный день