Лимеренция - Х. К. Долорес

Теперь уже слишком поздно.

— Войдите, — хрипло зову я.

Дверь распахивается до конца.

— Ты действительно знаешь, как создать напряженность, милая. Говоришь мне прийти одному, принести медикаменты, постучать три раза, я действительно вполне… — Широкий силуэт Адриана заполняет дверной проем. Он переступает порог с аптечкой в руке и останавливается, широко раскрыв глаза. — …любопытно, — заканчивает он.

Я ничего не говорю, пока он стоит, наблюдая за сценой с тем же аналитическим взглядом, который редактировал мои работы по истории и изучал домашнее задание по математике. Его взгляд скользит по бессознательному телу Йена, по окровавленному гаечному ключу, лежащему рядом с ним, а затем возвращается ко мне.

В его глазах отчетливо мелькает удивление — всего лишь вспышка, — прежде чем он меняет выражение лица.

— Тебе больно?

Прежде чем нет срывается с моих губ, он уже преодолевает расстояние между нами и пытается осмотреть меня сам.

— У тебя где-нибудь идет кровь? — Его руки скользят по моим волосам, задней части шеи и даже по футболке, без сомнения, в поисках липкого слоя крови. — Что-нибудь болит, милая?

— Медикаменты не для меня. — Я указываю на Йена. — Это его тебе следует осмотреть.

Он отвечает без колебаний:

— Нет, пока я не буду уверен, что с тобой на самом деле все в порядке. Ты можешь даже не знать об этом. Твое тело может быть в шоке, ты можешь быть…

— Адриан! — Это одновременно приказ и мольба. — Пожалуйста. На мне нет ни царапины. Просто проверь, как он. Пожалуйста.

Его лицо заметно смягчается, и он повинуется, переключая свое внимание на Йена.

Он опускается на колени, берет пару одноразовых перчаток из аптечки и осматривает рану.

— Как долго был без сознания?

Я зависаю вне пределов досягаемости, беспокоясь, что моя нервная энергия может заразить Адриана, если я подойду слишком близко.

— С тех пор, как я тебе позвонила.

Удивительно, но этот ответ, похоже, не вызвал у него такой паники, как у меня. На самом деле, Адриан так спокоен, как я его когда-либо видела, когда он расспрашивает о состоянии Йена.

— И все это время у него шла кровь?

— Думаю, да, — отвечаю я. — Я хотела остановить кровотечение, но не смогла найти здесь ничего достаточно чистого, чтобы можно было этим воспользоваться.

И я слишком боялась, что он может внезапно прийти в сознание и исчезнуть, если я пойду искать в трейлере.

— Наверное, лучше, что ты этого не делала, — бормочет он. Он достает из набора стерильный марлевый тампон и осторожно накладывает его на рану Йена.

Кровь мгновенно пропитывает белую ткань.

— Я и не подозревала, что ударила его так сильно. — Я переминаюсь с ноги на ногу. — Это был всего лишь один взмах, и он упал…

Вниз.

Как дерево, отрезанное от своих корней.

— У него определенно, по крайней мере, черепно-мозговая травма средней тяжести, — говорит Адриан.

В моей груди вспыхивает проблеск надежды.

— Похоже на сотрясение мозга?

— Скорее всего, хуже, — объясняет он. — Из того, что я читал, большинство сотрясений мозга не приводят к потере сознания на такой длительный срок. У него может быть перелом черепа. Возможно, ушиб, но состояние стабильное. Дыхательные пути не задеты. Пульс сильный. Не могу сказать наверняка, но с ним все должно быть в порядке. По крайней мере, сейчас.

Я вздыхаю, и в груди у меня становится в десять раз легче, чем несколько мгновений назад.

Я не убила его.

Я не убийца.

По-видимому, удовлетворенный тем, что Йен не собирается умирать в эту самую секунду, Адриан переводит весь свой пристальный взгляд на меня.

— Ты расскажешь мне все, милая.

Я делаю еще один глубокий вдох.

И тогда я начинаю объяснять.

Он слушает с пристальным вниманием, пока я объясняю связь между мной и Йеном, наше взаимодействие на прошлой неделе и то, как он, должно быть, присвоил телефон Рика, чтобы заманить меня сюда после того, как выяснил, что я жульничала.

У него все время каменное лицо, пока…

— Он замахнулся на тебя ножом? — От убийственной нотки в его голосе у меня по спине пробегает холодок, и внезапно меня поражает, насколько он все еще близок к Йену. Если бы он захотел, ему нужно было бы только протянуть руку и…

— Я не думаю, что он намеревался им воспользоваться, — возражаю я. — Я имею в виду, я не знаю. Я не думаю, что он хотел. Просто пытался напугать меня. Удержать от побега, как только я поняла, зачем нахожусь здесь.

У него сводит челюсть.

— И это в любом случае не имеет значения, не так ли? — Я продолжаю. — Я так, кто причинил ему боль. Я сделала это с ним.

Чувство вины сдавливает мне горло.

Я все это сделала с ним.

— У тебя не было выбора, — говорит Адриан. — Он заманил тебя в… — Он бросает взгляд на ржавые инструменты, расставленные вдоль стен. — что явно могло быть ошибочно принято за какое-то место убийства. Все, что произошло потом, является самообороной.

— Но это не была самооборона. По крайней мере, не гаечным ключом. Удар ключ был нанесен намеренно. — Слова вываливаются из меня в сгущенном нервном хаосе. — У него было видео, и он мог сделать с ним что , и…

— Какое видео? — Адриан вмешивается, прищурив глаза, и я понимаю, что эту часть я тоже забыла. Предсмертный опыт этого утра с таким же успехом мог бы превратить мой мозг в горку яичницы-болтуньи.

Мой взгляд падает на телефон Йена, лежащий в нескольких футах от меня.

Адриан хватает устройство, встает во весь рост, и я снова слышу свой дрожащий голос, доносящийся из динамика телефона. У меня нет желания смотреть это видео после участия в нем всего несколько минут назад, но я действительно смотрю его.

Даже после того, как моя видеоверсия закончила признаваться в величайшем грехе, он продолжает смотреть на экран с непроницаемой маской спокойствия.

— Итак, это должно было стать его рычагом давления.

Я киваю.

Он нажимает пару кнопок, а затем бросает телефон к ногам Йена.

— И теперь у него больше нет рычагов воздействия.

Я не готова к облегчению, которое накатывает на меня подобно приливной волне. Я спотыкаюсь — и, кажется, прямо в объятия Адриана, тяжесть этого утра обрушивается на меня, когда я кладу голову ему на грудь.

— Спасибо, — бормочу я, хотя не уверена, за что именно собираюсь его благодарить.

Пришел мне на помощь, не задавая вопросов?

Гарантировал, что Йен, вероятно, доживет до больничной палаты?

Удалил видео без единого слова?

Его руки успокаивающе поглаживают мою поясницу.

— Тебе не за что меня