Серебряная клятва - Екатерина Звонцова

…Когда они возвращались в Ирвину – на этот раз спокойно переплывали Хор на двух больших кораблях, лишь немногих всадников пустив по дальнему броду, – народ кричал напутствия. Янгред снова услышал: «Царевич и королевич», впервые задумался о том, что еще мог иметь в виду Хельмо, когда назвал себя главным самозванцем. Почувствовал себя так же. Усмехнулся, но отсалютовал тарванцам и остающейся с ними части солдат. Завтра придут еще. Пленных тут скопилось слишком много, со всей реки, и правильно, сказал Хельмо, будет предложить лунным обмен. Хорошо бы отрядить под это спокойного, грамотного человека с подвешенным языком. Кого-то, кто займется и перепиской, и организацией. «Хайранг?» – предложил Янгред, но Хельмо нахмурился. «С ума сошел? Он нам нужен. Найди кого пониже. У тебя что, никто больше писать не умеет?» Янгред возмутился, заверил, что в его-то стране, в отличие от Острары, писать умеют все, и это он так, пошутил… Но сам разозлился на себя. Пора было как-то отмежеваться. Он обязательно доведет этих двоих до конца похода живыми, для этого не обязательно их разлучать. Хотя иногда и хочется, просто из детского какого-то «Спелись без меня? Так я вам жизни не дам». В итоге они выбрали другого офицера и забыли о разговоре. Кажется.

Сейчас Лисенок с Инельхалль влезли в воронье гнездо и озирали окрестности. Хоть не дурачились: не лобзались пылко, не размахивали руками, делая вид, что летят, не кричали – не такие все же люди, даже в любви. Тихо, плечом к плечу любовались синим полотном, цветущими лугами, домиками, крытыми мшистой черепицей. По берегам Хора правда было красиво, особенно сегодня, когда небо прояснилось, а свежий туман еще только таился в лиловых зарослях иван-чая да за черными стрелками камыша.

– Мне кажется, ты не слишком рад победе. – Хельмо подошел к носу корабля, откуда глядел вперед Янгред, остановился рядом. – Да?

– С чего это? – спросил он, но под внимательным взглядом сдался быстро. – Нет, я рад. Мы завершили важный виток, дальше сможем отдохнуть перед столичными боями…

Хельмо молча ждал. Янгред покачал головой, закусил губу.

– От тебя тоже, оказывается, кое-чего не скроешь. Но правда, нет, ничего такого, за исключением желчи, которая кипит во мне от этого. – Он махнул на «воронье гнездо». Хельмо тут же принял укоризненный вид. – Не осуждай. Я привыкну, уже привыкаю и даже начинаю радоваться. Меня и другое волнует…

– Что? – Хельмо протянул руку. Явно хотел потрепать Янгреда по плечу, но не решился. И, может, поэтому тот пересилил себя. Глубоко втянул прохладный воздух, вгляделся в беспокойные мелкие волны и признался:

– Я… боюсь смерти, Хельмо. Твоей, например. Или их, представь себе. Своей тоже, в меньшей степени, но… Давно, знаешь, по-настоящему не боялся. Под Инадой-то не боялся, хотя это была бы самая бессмысленная гибель из всех возможных. Это странное ощущение. Я не знаю, откуда оно вдруг.

На самом деле он знал. Прекрасно знал. Прежде не боялся, потому что нечего особо было терять. Ни в детстве, когда он чувствовал себя чужим везде, где оказывался. Ни в последние годы при дворе. Ни в начале похода, когда обида на Лисенка и Ледяной Клинок пекла в груди сильнее, чем понимание: нет у него права обижаться, вон они как друг в друга вцепились, и хорошо, что вцепились, надо цепляться там, где всюду смерть. Что-то похожее он чувствовал лишь в боевом братстве Багрового Тюльпана. В юности, когда был там всеми любим, а сам любил Инельхалль. Вот тогда жизни – и чужие, и своя – казались ему бесценными и хрупкими. Но так сентиментальничать сейчас он не мог.

Хельмо выслушал спокойно, ничем не выдав упрека. Хотя Янгред бы понял: он свой дом спасает, думает только о том, как народ и царя уберечь, а ему тут – о страхах. Тот, кому он платит, тот, кого позвали как защитника. Янгред готовился даже выдавить: «Извини, забудь», или свести все к какой шутке, но не успел. Хельмо все же коснулся его плеча и просто сказал:

– Я тоже. Но у нас говорят: не бойся смерти, если хочешь жить.

Янгред слабо усмехнулся. Звучало-то здорово, только пусто.

– Будто от желания все и зависит.

– От того, кто рядом, думаю, тоже. А мы все, – Хельмо глянул на «воронье гнездо», глянул вперед – на ирвинский порт, из которого уже махали оставленные там части, – что-то в бою можем. Не пропадем. Если будем друг за друга держаться. Уговор?

Сговор. Кажется, это сказал Лисенок утром. И, кажется, довольно трусливо сбежал, не пожелав уточнять, что имел в виду. Ну и… пусть. Сговор – значит, сговор.

Янгред улыбнулся и кивнул, перехватывая его кисть и пожимая. В вечернем городе зажглись первые приветственные огоньки.

3. Темная половина

– Ты хотя бы понимаешь, что наделал? Понимаешь, что может теперь быть?..

Стучало в ушах. Тряслись руки. Хинсдро разве что не давился словами, едва стоял на ногах, схватился за сердце. А Тсино все хоть бы хны, талдычил свое:

– Понимаю! Я все-все понимаю. И я сразу, сразу решил, что так сделаю!

– Сразу – это когда, свет мой?.. – Голос упал, охрип. Но и тут не пощадили:

– Да прежде, чем ты меня услал! Так что не надо было!

Не надо… погано захихикали тени по углам и Вайго на парсуне. Мол, поделом тебе, поделом. Твой ребенок сам не против умереть в ближайшее время, не мешай.

Редко Хинсдро наказывал сына, редко даже и хотел наказать. Тсино не знал не то что розги – крика. Конечно, он, как любой мальчишка, проказничал, своевольничал, подражал «братцу» в некоторых глупых забавах. Иногда он заслуживал строгости, но в целом был умницей: знал, где легкие шалости переходят в серьезные проступки; отличал советы и наставления, которые можно пропустить мимо ушей, от тех, которым необходимо незамедлительно, без вопросов последовать. Так Хинсдро думал. Пока стрельцы не привели Тсино к нему в кабинет. Пока не понял, что обоз, на защиту которого он отправил из столицы лучших людей, уезжает в Цветочные земли без престолонаследника. Точнее, скорее всего, стрельцы уже никуда не едут, а в ужасе ищут царевича по округе. Кстати, об округе…

– Когда ты сбежал-то? – Хинсдро выпустил плечо Тсино, отошел и устало потер лоб. – Как?..

Тот шкодливо заулыбался, сверкнул глазами.

– Я умею быть бесшумным и хитрым. Ведь меня учил…

– Да-да, Хельмо, – покорно подтвердил Хинсдро, сдерживая стон. – Наш герой, который все никак к нам не придет. И именно поэтому ты должен – слышишь? – должен был уехать в безопасное место! Так как же