Карнивора (СИ) - Лейпек Дин

— Поэтому говорю вам — из сухой почвы знания не вырастет ничего, если не будете насыщать ее водой трудолюбия…

Рядом с ним из утоптанной земли появились разноцветные крокусы.

* * *

Харц заканчивал операцию — без особого энтузиазма, потому что с большой долей вероятности этот парень, как и многие другие, умрет через пару недель от воспаления легких. Холод стоял зверский.

У его ног медленно и обстоятельно прошуршал еж.

* * *

Ирги стремительно шел по коридорам и галереям школы, тихо и бесшумно, как быстрая черная тень. Выйдя на главный двор, он резко остановился.

Прямо перед ним, в самом центре пустого каменного двора, цвела огромная яблоня.

* * *

Ничего не происходило.

Кит ждал — сначала терпеливо, потом все с большим беспокойством — сколько времени нужно Королеве, которая может, вероятно, все? Чего она ждет? Что ей еще нужно? Краем глаза он заметил, что Марика тоже нервничает — она подалась вперед, будто желая приблизиться к Королеве и одновременно не решаясь это сделать.

Наконец та подняла голову и обернулась сначала к Марике, а потом к Киту.

Он задержал дыхание.

В серых глазах стояли слезы.

— Спасибо, — сказала Смерть совсем не по-королевски, мягко и горячо.

Внезапно нестерпимо яркая белая вспышка ослепила Кита. Он зажмурился — а когда открыл глаза, то ни Королевы, ни Дора не было.

Был только лес, самый обыкновенный лес: солнце светило сквозь обнаженные ветви, ложась теплыми пятнами света на землю, полную спящей жизни. Шумел ветер, синело небо, испещренное белыми пятнами облаков.

Был лес — и Марика, застывшая в нескольких шагах от Кита и смотревшая на него широко раскрытыми глазами.

— Твои волосы… — выдохнул Кит.

Она вздрогнула, словно стряхивая с себя оцепенение, взяла прядь совершенно прямых и совершенно седых волос и посмотрела на кончик, а потом снова подняла глаза на Кита.

— Твои тоже, — заметила Марика тихо.

Кит глубоко вздохнул. Осмотрелся, обводя взглядом залитый солнцем лес.

— Ты помнишь, откуда мы пришли? — спросил он наконец.

— Помню, — отозвалась Марика. — Но не думаю, что нам стоит туда возвращаться.

* * *

Быть может, если бы солнце продолжало светить ярко и тепло, если бы сквозь голые ветви синело чистое небо, их обратное путешествие было бы совсем другим. Но облаков становилось все больше, пока к вечеру небо не затянуло плотной серой пеленой. Кит и Марика остановились на ночлег, когда совсем стемнело, не утруждая себя поисками водоема — во фляжках еще что-то плескалось, а они слишком устали.

Утром лес окутал туман — не голубое марево, а самый обычный серый туман, сырой и холодный. Кит проснулся продрогшим и разбитым, с тем самым мерзким чувством, когда знаешь, что вчера произошло что-то непоправимое, и хочется уснуть, и никогда больше не просыпаться. Марика уже не спала — сидела поодаль, обхватив колени руками, и по ее лицу было видно, что она чувствует то же самое.

— Ты понимаешь, что мы с тобой натворили? — спросила она бесцветным голосом.

Кит ничего не ответил. Он хотел уснуть и никогда больше не просыпаться.

— Если бы только мы с тобой смогли договориться… — она остановилась и продолжила с усилием: — Если бы я помогла тебе достать Корону для Элии, то сейчас везде наступил бы мир. Закончилась бы война. И… — она запнулась, и закончила очень тихо: — И Дор был бы жив.

Кит резко сел.

— Он жив, — возразил он с нажимом, будто это могло точно сделать слова правдой.

— Возможно, — согласилась Марика глухо. — Но я сомневаюсь, что мы его когда-нибудь еще увидим, — добавила она еле слышно.

* * *

Остатки пшенки позволили им продержаться весь день, приглушив голод. Они шли по лесу, притихшему в промозглый пасмурный день, но, несомненно, живому, а в голове у Кита появлялись все новые и новые неприятные мысли, отмахнуться от которых больше не получалось.

(window.adrunTag = window.adrunTag || []).push({v: 1, el: 'adrun-4-144', c: 4, b: 144})

Во-первых, как быть с едой? У них осталось несколько сухарей, заранее отложенных на черный день — но сегодняшний был только серым, и Кит предполагал, что следующие будут значительно темнее. Он осторожно намекнул на птиц, но Марика сурово покачала головой:

— Я не могу больше этого делать.

Он слишком хорошо понимал ее, чтобы настаивать.

Значит, оставалось перебиваться кореньями и запасами, припрятанными на зиму белками — Марика нашла одну такую заначку днем.

— Подарок от Лагит, — усмехнулась она, протягивая ему несколько орехов, и Кит невольно улыбнулся.

С водой тоже было плохо. К центру Карниворы они шли с юго-востока, постоянно пересекая ручьи, текущие в сторону Сеньи. Теперь же они направлялись на север, и водоемы перестали им попадаться. Кит пожалел, что они отошли от ручейка, из которого набрали воды утром, и решил, что на следующий день надо снова отклонится к западу, рассчитывая снова выйти к воде и пойти вдоль русла. Конечно, ручей мог привести их просто к болоту — но существовать без еды и воды было явно невозможно.

Однако все эти проблемы, весьма серьезные и насущные, не могли отвлечь его от куда более серьезных. Например, что они будут делать, когда выйдут из Карниворы? Кит с самой Кассии был в опале. Он выполнил задание, но потерял при этом много своих людей, и Васконец был им недоволен — тем более, что убийство Мергира принесло больше проблем, чем решило их. Найти Корону было последним шансом Кита спасти свою карьеру, хотя к самой затее все, кроме Элии, относились весьма скептически.

Но королева больше не могла прикрывать Кита — Васконец следил, чтобы репутация Элии оставалась безупречной, а значит, выкручиваться ему предстояло самому. И если в одиночку он как-нибудь, наверное, справился бы, то теперь с ним была еще и Марика. В Аргении ее до сих пор разыскивали за убийство короля, в Изуле она наверняка теперь тоже считалась предательницей. Раньше, на пике своего успеха в армии Васконца, Кит, возможно, смог бы выпросить помилование для Марики, поскольку и королева тоже была уверена в ее невиновности. Но сейчас ему оставалось лишь надеяться, что с новой прической и цветом волос Марику не сразу узнают.

Однако это тоже не было самой серьезной проблемой. Потому что, даже если им удастся не умереть с голоду, выйти из леса и не попасться сходу в руки агентам герцога, оставался самый главный вопрос: а что они оба будут делать дальше друг с другом? Теперь, когда он перестал быть Лисом, а она перестала быть Волком?

* * *

Они сидели на опушке небольшой полянки — теперь, разумеется, те попадались им сплошь и рядом. Серое небо над головой темнело, и Кит понимал, что дальше они сегодня, скорее всего, не пойдут: лично он от усталости не мог даже говорить. Поэтому он думал мрачные мысли и одновременно пытался найти в себе силы для того, чтобы встать и обустроить ночлег — у Кита был героический план растянуть тент, раз уж он все равно до сих пор тащил его на себе. Марика полезла в котомку, может быть, решив, что с наступлением темноты день можно признать черным и съесть по сухарю. Внезапно она позвала напряженным голосом:

— Кит.

Сначала он решил, что что-то случилось с сухарями — это могло объяснить ее тон. Но Марика выпрямилась и достала из котомки руку.

На ладони лежало большое зеленое яблоко.

— Ты брала их с собой? — безо всякого выражения спросил Кит.

— Нет, — ответила Марика тихо и добавила, предвосхищая его следующий вопрос: — Его не было у меня сегодня утром. Я точно знаю — я перекладывала все вещи.

(window.adrunTag = window.adrunTag || []).push({v: 1, el: 'adrun-4-145', c: 4, b: 145})

Больше Кит ничего не спрашивал.

* * *

О еде и питье теперь можно было особенно не волноваться — яблоки в котомке Марики появлялись постоянно. Было тяжело заставить себя откусить кусок и не подавиться им, но вскоре они приучили себя к этому. И продолжали идти, все время на север, останавливаясь по ночам и продолжая путь, как только рассвет превращал непроглядную темноту в серые сумерки.