Мы воплотим богов - Девин Мэдсон

Кисии опустилась на подушки, лишь некоторые придворные покосились на меня, стоявшую в глубине зала. Мансин встал и уверенно направился к алтарю, всем своим видом отрицая мое существование.

Словно в такт с его движениями раздвинулись двери, и из них вышел доминус Виллиус в сопровождении второго человека в белой маске чилтейского священника. Я знала, что здесь будет доминус Виллиус, но все равно вздрогнула при виде него, вспомнив все, на что он способен, по словам Сичи и Нуру.

Возможно, в попытке прочесть мои мысли его взгляд скользнул по мне, он кивнул и улыбнулся или, скорее, ухмыльнулся. Я могла лишь надеяться, что он намерен придерживаться нашего договора. Может быть, здесь нет чилтейцев, не считая священника, потому что Лео уже отправил армию домой?

– Если вы выкинете какой-нибудь номер, то пожалеете об этом, – прошептал низкий голос мне на ухо.

Мансин отступил, но я еще чувствовала тепло его дыхания на коже и с трудом сдержала дрожь. На мгновение, показавшееся целой вечностью, мы мрачно уставились друг на друга, и весь остальной мир перестал существовать. В темных глазах Мансина полыхала ненависть, в складках вокруг губ читалось презрение, но на лице играла лживая улыбка.

– Можем поговорить после церемонии, – сказал он. – В конце концов, интересы Кисии превыше всего.

С этими словами он поднял подбородок и пошел к алтарю. Там уже стоял доминус Виллиус, глядя на меня, хотя все остальные снова повернулись к открывшимся дверям. Через них вошла Сичи в великолепном платье из роскошного лилового шелка, с вышивкой и драгоценными камнями. Несмотря на страх, который она наверняка испытывала, как и я, выглядела она умиротворенной и прекрасной и улыбнулась собравшимся, прежде чем плавно скользнуть вперед.

– Вот и моя дочь, – сказал Мансин, приветствуя ее с видом заботливого отца. – Доминус Виллиус. Отец Таво.

Священник низко поклонился, и теперь, когда все было готово, мое сердце бешено заколотилось. Мансин сказал, я пожалею о том, что собираюсь натворить, но он не подумал о том, что гораздо больше я буду сожалеть, если ничего не сделаю.

– Великая честь принимать вас здесь, – начал Мансин, обратившись к придворным. – Чтобы вы стали свидетелями свадьбы моей дочери Сичи Мансин с его превосходительством доминусом Лео Виллиусом из Чилтея. Этот брак скрепит долгожданный мирный договор.

Я откашлялась.

– О каком договоре идет речь, лорд Мансин? – спросила я, шагнув вперед, к морю удивленных глаз.

Стоящий у алтаря Мансин угрожающе стиснул зубы.

– О договоре, устанавливающем мир с Чилтеем, разумеется.

– Я не подписывала такой документ. Я ничего не подписывала. Мне даже не сообщили об условиях договора.

– Подобными вещами по традиции занимается императорский совет, – почти промурлыкал он, но его взгляд метнулся на стоящего у лестницы генерала Мото. – Сейчас не время это обсуждать.

Я посмотрела на Сичи, и едва заметный кивок и теплая улыбка растопили напряжение у меня в груди. Я сделала еще шаг вперед.

– Именно сейчас самое подходящее время, лорд Мансин, прежде чем начнется эта потешная свадьба.

По толпе разошелся потрясенный шепот, все позабыли об изящных манерах. Еще до конца дня половина империи услышит об этом судьбоносном событии.

– Вы согласились на этот брак…

– Нет, – прервала его я с такой силой, словно эта истина приподняла меня над землей. – Разве это честь – умолять агрессоров о мире? Или выдать мою жену замуж за другого?

За шепотом последовали вздохи, и в зале как будто кончился воздух. Все головы повернулись к Сичи, которая с улыбкой стояла перед побагровевшим отцом.

– Вы женаты на Сичи? – сказал он. – Что это за чушь? Вы ведь женщина.

– Это не чушь, – заявила Сичи, повернувшись к священнику. – Отец Таво, вы ведь знаете, что это вполне законно, а если нет, я могу перечислить многочисленные прецеденты. Такие как брак госпожи Чимики и Каэко…

– В этом нет необходимости, госпожа…

– Ваше величество, – поправила его Сичи, и Мансин хмыкнул.

По другую сторону от него стоял доминус Виллиус со стеклянным взглядом, словно у чучела. Лучшего развлечения для гостей свадьбы и не придумаешь. Матушка учила меня не показывать свои чувства, беречь достоинство, как хрупкую птичку, но она же учила меня быть безжалостной.

На фоне поднявшегося ропота священник откашлялся.

– В этом нет необходимости, ваше величество. Такие браки не поощряются и заключаются редко, но давно существуют, и закон это допускает.

– Что?! – прошипел Мансин, бросив взгляд на гостей. – Тогда этот брак нужно немедленно аннулировать.

Священник снова откашлялся.

– Боюсь, я могу аннулировать его только по одной причине – если кто-либо из них уже состоит в браке…

– Но это не так, – сказала Сичи, казалось, не замечая, что благородные гости жадно придвинулись ближе, внимая каждому слову. – Поскольку вы аннулировали мой брак с Гидеоном э’Торином.

– Или вступил в брак против своей воли…

– А это не так.

– Или брак не консумирован на седьмой день, – завершил свою речь священник.

Мансин хохотнул.

– Что ж, поскольку этого они сделать не могли…

– Не могли? – с вызовом зазвенел голос Сичи. – Если вы не хотите, чтобы вся империя узнала о ваших похождениях, лучше поверьте мне на слово и не требуйте подробностей.

– Ты снова покрыла нашу семью позором, – заревел он. – Ты выйдешь замуж за доминуса Виллиуса, и немедленно, иначе…

Услышав свое имя, доминус Виллиус как будто ожил и устремил пустой взгляд на Сичи.

– Похоже, сегодня мы все-таки не поженимся, госпожа Сичи. Позвольте мне выразить свое… разочарование. Поскольку наш брак теперь невозможен, а договор тоже не желают признавать. – Он снова повернулся в мою сторону. – Отличный ход, ваше величество.

– Теперь вы видите, какие беды навлекла на нас эта Отако, узурпатор на троне? – обратился к гостям Мансин, раскинув руки, словно алые крылья. – Она пытается растоптать все наши попытки достигнуть мира и хочет снова погрузить страну в бесконечную войну без какой-либо цели.

Услышав сердитый шепот, я улыбнулась.

– Вы о том, что я не пресмыкаюсь перед врагами, не соглашаюсь на мир, ценой которого станет не только наша земля, но и честь? Капитан! – сказала я, не сводя глаз с Мансина. – Приведите моего гостя.

– Есть, ваше величество.

Поклонившись, он развернулся, и я осталась в одиночестве перед многочисленными зрителями, смотревшими кто с любопытством, а кто со злостью. Только доминус Виллиус улыбался, и его довольная улыбка наводила больше ужаса, чем сердитые взгляды Мансина. За спиной Лео неподвижно стоял священник в маске, словно зловещая статуя.

– Прошу меня простить, отче, – сказала Сичи, кивнув священнику, а потом прошла мимо гостей, до сих пор сидящих на коленях.

Ее юбка скользила по их плечам. Мансин попытался схватить ее