Генри VII - Милла Коскинен

рядовые повстанцы вернулись в Корнуолл, и… тут же встали под знамена Варбека, который, конечно, не упустил возможности сделать Корнуолл точкой своей опоры. В общем, после всего случившегося, Генри VII решил несколько изменить планы в отношении Шотландии, и не устраивать королю Джеймсу показательную порку, а быстро и эффективно поддать ему под зад, и загнать в Шотландию. Ведь 90 000 фунтов из 120 000 уже были израсходованы с начала года, а залазить в долги глубже король не хотел. Тем более, что 10 июля к берегам Абердина прибыла эскадра лорда Уиллоуби, а это грозило Джеймсу IV войной на два фронта — на суше и на море. Почему король Шотландии был столько апатичен в мае и июне 1497 года, пока англичане возились с восстанием, можно только догадываться. Скорее всего, у этой причины было вполне конкретное имя — Томас Говард, граф Суррей. Тем не менее, всем сторонам было понятно, что оставаться в Шотландии Варбек уже не может, потому что для его покровителя ситуация стала слишком сложной.

Конец авантюры Варбека

Почему Джеймс IV не угомонился с исчезновением Варбека, догадаться легко. Во-первых, он изначально-то влез в эту эпопею не только из любви к странным людям, но, в основном, потому, что его основательно достало отношение корононосных собратьев к Шотландии. Во-вторых, если уж у тебя завелась в загашнике серьезная артиллерия, она просто обязана выстрелить. Стрелять Джеймс стал по Норэм Кастл — традиционно, я бы сказала. У стен замка отметились Давид I, Александр II, Роберт Брюс, да и вообще шотландцев к этому творению Ранульфа Фламбарда как-то болезненно тянуло, и всегда не к добру. Вот и на этот раз, король Джимми бомбардировал норманнскую твердыню две недели, с 1 по 15 августа 1497 года, заперев там епископа Даремского с командой послов, которые, вообще-то, оказались в замке по дороге на переговоры с шотландцами.

Естественно, замок даже особо не пострадал, он был построен выдерживать подобное обращение, но вот Джеймс заторопился в Эдинбург, узнав, что Уиллоуби уже высадился со своими моряками в Ферт-оф-Форт, и движется именно туда.

Как только король Джеймс убрался, граф Суррей немедленно перешел границу с Шотландией, побомбив, в свою очередь, в честь этого знаменательного события, Эйтон Кастл, и без труда его заняв. В этот момент до его величества дошло, как он вляпался, но Джеймс все-таки был человеком не вполне адекватным в своих представлениях о том, какими ценностями живет мир вокруг. Он взял и вызвал Томаса Говарда на рыцарский поединок, поставив на кон свою свободу против Бервика. Говард вызов отклонил с максимальной вежливостью — он, простой лейтенант своего короля, чином не вышел драться против его королевского величества. Впрочем, чин «простого лейтенанта своего короля» не помешал графу Суррею послать к чертям инструкции своего короля не заключать мир с Джеймсом, и мир он заключил, на семь лет, с испанцами в качестве свидетелей. Просто Говард знал то, чего не мог предвидеть Генри VII, давая инструкции, и не понял, по молодости лет, Джеймс IV: после длительного марша под дождем, англичане были отнюдь не в лучшей форме устраивать полномерную битву. В любом случае, король Генри был, похоже, вполне доволен уже тем, что у короля Джеймса сформировалось более адекватное представление о своих возможностях, а король Джеймс был счастлив остаться королем на свободе, так что в приграничном конфликте Англии и Шотландии в 1497 году победил, собственно, Томас Говард.

Что касается Перкина Варбека/Ричарда Английского, то у него то ли был сверхъестественный нюх на слабые места противника, то ли отличные шпионы (скорее всего). Дело в том, что договорившись с Десмондом и связав узами родства графа Кильдэйра, Генри VII упустил из вида, что это крайне оскорбит сэра Джеймса Ормонда. Возможно, упустил просто потому, что Ормонд всегда был его союзником. Но Фиц-Джеральды и Батлеры враждовали испокон веков, и сэр Джеймс был всего лишь незаконным сыном своего отца, 6-го графа Ормонда, а хитрый Кильдэйр поддерживал его соперника (и своего зятя), Пирса Батлера — наизаконнейшего представителя рода из другой ветви.

О том, что Ормонд решил сговориться с Варбеком, Генри VII знал с начала 1497 года, когда старый союзник вдруг не явился по вызову короля, который вознамерился примирить своей властью все враждующие стороны. Не явился Ормонд и в мае, поставив себя этим в положение изменника, но потом уже королю было не до ирландских дел. Зато до ирландских дел было, к счастью короля, графу Кильдэйру, который, узнав о намерении Варбека появиться в Ирландии и получить поддержку Ормонда, просто дал отмашку зятю, и тот вызвал родственничка на дуэль, на которой его и прикончил. Что-то с дуэлью было формально не вполне то (кажется, вызов был сделан после того, как лорд Ормонд с сопровождением угодили в засаду Пирса Батлера), потому что впоследствии Батлер получил королевский пардон за все свои ирландские прегрешения, которых к тому моменту уже поднакопилось.

Так или иначе, Джеймс Ормонд погиб 17 июля, а Варбек появился в Ирландии 26 июля 1497 года, и вместо теплой встречи наткнулся на отряды Кильдэйра, от которых еле унес ноги. Тем не менее, унес, успев передать ирландским йоркистам, чтобы они искали его в Корнуолле. То есть, в ещё одном слабом месте короля Генри. Беда с этими слабыми местами та, что они известны не только тому, кто их отслеживает, но и тому, кто их имеет. Соответственно, Генри VII ни на минуту не сомневался, что Варбек появится в Корнуолле, где его поддержат все, убравшиеся туда после битвы у Дептфордского моста. Наверное, король мог бы договориться с корнуольцами, проблема которых была просто в том, что они привыкли к своему особому положению в королевстве, дарованному им чуть ли не в тринадцатом веке. Но король не хотел договариваться и делать исключения, у него была на уме совершенно другая политика. Поэтому, он понимал, что когда Варбек доберется до Корнуолла, он получит в свои ряды около трех тысяч исключительно озлобленных на его величество солдат.

А король — король был намерен на этот раз просто уничтожить заговорщиков и бунтовщиков окончательно, ведь в четвёртый раз с начала 1497 года его войска готовились к битве на территории своего собственного королевства. То, что Варбек появился в Корнуолле тогда, когда мощь восстания уже была раздавлена, и в его ряды влились уже битые королем бунтовщики в невеликой численности, было невероятной удачей. То, что Варбек опоздал в Ирландию на каких-то десять дней, тоже было удивительной удачей. Соответственно, лимит удачи