Генри VII - Милла Коскинен
Шрифт:
Интервал:
Закладка:
Король Джеймс IV Шотландский
Вообще, всё поведение Джеймса IV Шотландского в истории с Варбеком говорит именно о его молодости, и нормальной молодой жажде великих свершений и громких побед. Идиотом он ни в коем случае не был. Во всяком случае, он был достаточно умен для того, чтобы тайно перехватывать и читать дипломатическую почту Фердинанда Испанского, из которой понял, что его самого и страну, которой он правит, Фердинанд не ставит ни в грош, а своими медовыми речами на заседаниях Лиги просто старается развязать Англии руки для войны на стороне Лиги. Поскольку Шотландия традиционно была в альянсе с Францией, Джеймс решил слегка помочь «герцогу Йоркскому», или кем там креатура Максимилиана в действительности была.
Верили ли в Шотландии в истории, которые повторяли на новый лад приближенные «Перкина Варбека»? Практически нет. Шотландцев разделила не вера или неверие в то, кем был гость их короля, а более принципиальный вопрос: в чем польза? Часть дворян считала, что они вполне могут использовать «Перкина Варбека» и его силы как таран, следуя за которым они смогут что-то пограбить, а что-то и захватить в регионах своих исторических интересов — в Нортумберленде. Другая часть считала, что Маргарет Бургундская и император Максимилиан хотят, чтобы шотландцы таскали для них каштаны из огня. Король решил своего гостя поддержать, хотя и без безоглядной щедрости. Содержание «Перкину Варбеку» было назначено, и за него выдали леди Катерину Гордон. Свадьба была сыграна по королевскому разряду, но не известно, понял ли чужой в Шотландии гость, что леди Катерина, к которой он стал показывать свой интерес практически с самого начала, была дочерью графа Хантли от третьей жены, а не от первой, которой действительно была королевская дочь Аннабель Шотландская. Возможно, не знал. Брак с леди Аннабель был расторгнут папской властью, и не в интересах графа было напоминать, что его наследник от Аннабель, Александр Гордон, был, строго говоря, бастардом.
А пока «Перкин Варбек» развлекался в Шотландии, члены Лиги трясли императора Максимилиана как грушу, требуя мира с Англией. Но Габсбург был довольно упрямым человеком, так что, скорее всего, в деле мира решающую роль все-таки сыграл брак между дочкой Фердинанда, Хуаной, и сыном Максимилиана, Филиппом, в конце 1495 года. Тем более, что Генри VII прекрасно понимал, что при растянутых до состояния разрыва ресурсах императора, склонить его оставить «Ричарда Английского» на произвол судьбы вполне возможно, а их с Максимилианом взаимная экономическая блокада уже достаточно потрепала нервы купцам на обеих сторонах. И вот, в конце февраля 1496 года, договор “Intercursus Magnus” восстановил экономические связи между Англией и Нидерландами, и новый альянс был заключен.
Тем не менее, это был только частичный успех. Посольство англичан, сидящее про дворе Максимилиана, сообщило домой, что император крутится ужакой, но официально от Варбека не отказывается. Опять же, в интересах Генри VII было обмениваться любезностями с Францией, относительно готовности которой подхватить Варбека на крыло в тот момент, в который Максимилиан его скинет в пустоту, король не питал никаких иллюзий. Собственно, Шарль VIII уже пытался убедить Шотландию, что Франция могла бы оказать довольно большую помощь гостю Джеймса IV. Конечно, не для того, чтобы помогать его делу, просто чтобы использовать эту фигуру для обеспечения нейтральности Англии.
Что ж, французская дипломатия выиграла. Англия присоединилась к Лиге 18 июля 1496 года, но присоединилась в качестве нейтрального союзника. Это означало, что Англия не собиралась ни воевать с Францией, ни снабжать Лигу деньгами для войны с Францией. В свою очередь, это сподвигло Фердинанда Испанского усилить прессинг на Шотландию. Собственно, король Джеймс хотел бы заполучить в жены одну из дочерей Фердинанда, и ради этого был готов отвергнуть Варбека, но… у Фердинанда просто-напросто не хватило дочерей. И тут вступила в игру госпожа Судьба. Предложение Варбека отдать Джеймсу Бервик, и заплатить 50 000 фунтов за помощь поступило всего лишь чуть раньше, чем предложение Англии о браке Джеймса с принцессой Маргарет Английской. Джеймс просто-напросто не успел остановить запущенную операцию перехода границы, да и Генри уже не мог крикнуть брейк английским силам, стянутым к границе.
Король экспериментирует
Если говорить без пиетета, то Джеймс IV Шотландский в 1496 году закусил удила до такой степени, что не был склонен принимать разумные предложения. Поскольку ни до, ни после его приключения с Варбеком такое поведение было Джеймсу не свойственно, можно осторожно предположить, что он просто попал под влияние своего загадочного гостя. Перкин Варбек или Ричард Английский, как угодно, был одногодком Джеймса, но их личный жизненный опыт было невозможно даже сравнить. Естественно, это поневоле заставляло молодого короля посматривать на гостя слегка снизу вверх, и из всех голосов вокруг слышать именно его голос. Во всяком случае, он отверг предложение французов, готовых заплатить за то, чтобы перетащить Варбека к себе, и он продолжал готовиться к войне с Англией, хотя один только военный налог, который получил Генри VII на эту войну от парламента более чем в двадцать раз превышал весь годовой доход шотландского короля.
Джеймс даже не обратил внимания на то, что король Англии договорился с Десмондом, отдав юг Ирландии под его несколько ограниченное управление, и за это получил покой в Ольстере, традиционно наиболее подверженном шотландскому влиянию. И на то, что Кильдэйр, под которого в Ирландии так усердно копали враги, вернулся домой не просто с прежними полномочиями, но и в качестве члена английского королевского дома — за него отдали Элизабет Сент-Джон, и граф отнюдь не отнесся к этому легкомысленно. В общем, король Джеймс полностью и сознательно закрыл глаза на то, что в своей политике остался без союзников, и перед превосходящим его силами противника.
Нет, Джеймс увлекался странными идеями и странными людьми и раньше, и позже, конечно. В 1493 году он, действуя по методу императора Священной Римской империи Фридриха II, решил узнать, на каком языке Господь общался с первым человеком. Он отправил двух младенцев с глухонемой кормилицей (по другим данным — с их немой матерью) на пустынный остров Инчкит, чтобы они росли там до возраста, в котором дети начинают говорить — но свободными от лингвистического влияния других людей. Историк Роберт Линсей записал о результатах так: «некоторые рассказывали, что они говорили на иврите; но я слышал только рассказы об
