Оккупация - Андрей Щупов

— Это сустрии! — глухо пояснил он. — Любят присасываться к животным, при случае могут напасть и на человека.

— А яд они под кожу часом не впрыскивают? — обхватив себя руками, простонал Шматов. — Такое ощущение, что в спину вонзили пару ножей.

— Нет, — Шерх медленно покачал головой. — Но яд содержится в слизи, покрывающей их тела.

— Ты хочешь сказать, что эти чертовы пиявки нас отравили? — Миронов озабоченно смотрел на свою кисть, которая стремительно опухала.

Обернувшись к нему, шерх бегло взглянул на руку.

— Прежде всего, это значит, что каргал сдержал слово. — Мрачно произнес он. — Фебуин обещал, что нам не выиграть завтрашний бой, и, видимо, так оно и случится.

— Значит, мы умрем?

— Нет, яд сустрий не смертелен, но очень скоро у вас поднимется температура, потом начнутся судороги и головная боль. К утру все пройдет, но драться по-настоящему вы уже не сможете.

— Вот же гнида чиновная! — Танкист подскочил к чану, и, поднатужившись, обрушил его на пол. В потоке воды, хлестнувшей по половицам, замелькали черные подергающиеся тела. — Вот зачем приходили к нам эти бараны. Пока вы там мечами размахивали, они нам в чан этих каракатиц набросали.

Подхватив саблю Миронова, он прыгнул к расползающимся сустриям.

— Ну, суки, держитесь!..

— Что ж, не таким уж дураком оказался господин Фебуин. — Пробормотал Миронов. Он уже начинал чувствовать нарастающий озноб, рука горела, словно ее сунули в пылающую печь. — Что же нам теперь делать?

Поглядев на него вдумчивым взором, Салудин печально пожал плечами.

— К сожалению, яд начал уже действовать, а лекарств у нас нет. Все, что нам остается, это просто ждать выздоровления.

— И скоро оно настанет?

— Полное выздоровление наступит дня через два или три, а пока придется потерпеть. Боль скоро пойдет на спад, а там начнет снижаться и температура.

— Да-а, молодец Фебуин! Все продумал, поганец! — Шматова уже вовсю колотило, зубы его отчетливо клацали. Сгорбившись, он опустился на лавку. Танкист набросил на него свой ицухалат, сверху накрыл покрывалом, но теплее от этого Потапу не стало. Было ясно, что на данном этапе хитроумный каргал одержал сокрушительную победу. Никто, разумеется, не станет выслушивать их жалобы, — возьмут и выбросят под чужие сабли. А уж там любимчик публики и самого мафата, премудрый Зурбан, конечно же, не растеряется. Не так уж сложно расправиться с двумя вконец обессилившими после температурной ночи россиянами!

— Будет благоразумно, если вы ляжете спать прямо сейчас. — Сочувственно посоветовал Салудин. Потап хмуро кивнул. Он понимал, что ничем иным дайк из рода Каро помочь им не может. Да, разумеется, он принадлежал к племени могущественных шерхов, и все-таки до способностей Вадика Дымова ему было далеко.

Глава 7

Ближе к пирамиде уцелевшие здания стали попадаться чаще, да и улицы здесь были не в пример шире, нежели те, по которым приходилось петлять прежде. И все же, судя по всему, любознательный харан частенько добирался до элитных районов города, где жили известные брадобреи, бригадиры соловаренных команд, купцы и ростовщики. Это угадывалось по цветистым вывескам на фасадах домов, по останкам валяющегося всюду мусора. Под ногами то и дело поскрипывало стекло некогда роскошных витражей, иные фрагменты уцелевшей мозаики можно было углядеть и сейчас, кое-где встречались денежные россыпи здешних динаров.

— Взгляните! Никак поработал наш старый знакомый? — Стив указал рукой. В стене одного из дворцов красовалось некое подобие пещеры. Видимо, гигантская гусеница решила не утруждать себя длительным обходом и попросту пробуравила здание насквозь. Тем не менее, следовало признать, что разрушений в центральной части города наблюдается значительно меньше. Разумеется, объяснялось это не почтением, испытываемым хараном перед пышными постройками именитых дайков, — скорее всего зверя смущала прочность здешнего камня. Как в любом другом городе — в центре Гарлаха селились жители обеспеченные, способные возводить дома на каменном фундаменте, заливающие в цемент не деревянные колья, а настоящую железную арматуру, оковывающие металлом и окна и двери. Даже здешние ограды сплошь и рядом окольцовывали шипастыми решетками. Конечно, харан был зверем сильным, но и ему, наверное, не слишком нравилось обдирать свою шкурку о здешние преграды. Куда проще было давить глиняные мазанки и крушить туловищем тростниково-деревянные крыши…

— Это напоминает мне черную дыру, — задумчиво произнес англичанин.

— Черную дыру?

— Вот именно. Вы ведь знаете, должно быть, что в центре нашей галактики недавно обнаружили гигантскую черную дыру — удивительной силы и колоссальных размеров. Пока мы от нее довольно далеко, но астрономы полагают, что рано или поздно она сумеет дотянуться и до нашей солнечной системы.

— Слышал, — Вадим подал руку Бартону и помог перебраться через перегородившую улицу баррикаду из обломков.

— Ну вот… А уж как дотянется, так и сожрет нас со всеми нашими потрохами. — Бартон приставил руку козырьком ко лбу, озирая близкую пирамиду.

— Насколько я знаю, до черной дыры еще далече. — Возразил Дымов. — Не один миллион лет пройдет, прежде чем сойдемся на опасную дистанцию.

— Может, так, а может, и нет.

— Что вы имеете в виду?

— Я имею в виду возможность того, что искомая дыра может воздействовать на планеты несколько по иному.

— То есть — как это?

— А вот так… — Бартон шкодливо улыбнулся. — Сижу я, к примеру, с красивой очаровательной дамой за столиком в ресторане и цежу ликер. Вокруг музыка, друзья и просто знакомые. Кто-то танцует, а кто-то ест. Ну, а нам нет до них дела, понимаете? Нам хочется погладить друг друга, приласкать губами. Ну, просто безумно хочется! Но нельзя, поскольку кругом люди. И что же мы делаем?

— Что же вы делаете?

— Мы заводим беседу на отвлеченную тему — скажем, о музыке Штрауса, а сами между тем вытягиваем под столом ноги. Я ласкаю носком ее коленку, она потирает пяткой мою щиколотку. Посмотреть со стороны — все чинно и благопристойно, а на самом деле под столом творится черт-те что.

— Забавная метафора! — Вадим усмехнулся.

— Да нет, дорогой мой друг, это не метафора. Самая настоящая явь! Видимая плоскость и истинная. А уж кто и что видит — другой вопрос.

— Вы полагаете, что лакуна — первый признак приближения черной дыры?

— Почему бы и нет? Черная дыра — это ведь не просто всасывающая воронка, это еще и движитель вселенной. Она раскручивает миры и по мере приближения к себе перемешивает их между собой в самых чудовищных сочетаниях. Кто знает, может, та же Дайкирия — всего лишь фрагмент иной цивилизации, противоестественным образом втиснутый в наш мир. И даже не фрагмент, а своего рода вход, в который затягивает теперь всю Землю.

Вадим пристально взглянул на вышагивающего по улице Бартона, недоуменно повел бровью. Англичанин был не так прост, как казался. Во всяком случае, мысли он высказывал крайне любопытные. Вряд ли он знал что-либо о том ДВИЖЕНИИ, которое уловил в свое время Дымов, однако предположения высказывал весьма близкие к истине.

Закрыв глаза, экстрасенс в очередной раз прислушался к собственным ощущениям. Мир погас, а звуки пропали, и в наступившей тишине он вновь ощутил легкое покачивание. Судно, именуемое Землей, продолжало входить в неведомый тоннель. Это было сложно объяснить, однако Вадим чувствовал, что, оставаясь на месте, Земля, тем не менее, продолжает уплывать в неведомое. Центром катаклизма оставалась столица Томусидо, и точно в сливное отверстие земное пространство уходило в никуда, бездумно позволяя планете выворачиваться наизнанку. Некое загадочное течение увлекало привычный мир, легко преодолевая инерционное сопротивление планеты, и снова Вадим ощутил страх. Он чувствовал то, чего не могли чувствовать другие, но знание это не переполняло его ни гордостью, ни силой, — напротив оно иссушало и заставляло мучиться.

Солнце било прямо в глаза, но он по-прежнему ничего не видел. Ноги совершали механические шаги, а слух, отключившись от всего внешнего, погружался в глубины, о которых Дымов даже не подозревал. Во всяком случае, никогда ранее он не экспериментировал с подобными вещами. Не стал бы экспериментировать и сейчас, но его подстегнули слова Бартона. Что-то происходило не только с ними, но и с Дайкирией, с Индонезией, всем Евразийским континентом. Что-то настолько глобальное, что очень может быть — в собственное жутковатое завтра даже стыдно было заглядывать. Тем более, что все равно — ни он и никто другой не сумеют противопоставить происходящему что-либо действенное. И даже все державы вкупе окажутся бессильными перед надвигающейся катастрофой. Не помогут уже ни новейшие истребители, ни химическое оружие, ни ядерные боеголовки. А коли так, то лучше всего было молчать и не поднимать панику. Тревогу хорошо бить, когда есть реальная возможность спасения. В их случае подобных возможностей Дымов не наблюдал…