История Византии. Том 2. 518-602 годы - Юлиан Андреевич Кулаковский
Шрифт:
Интервал:
Закладка:
Первым великим делом его единоличного правления была кодификация римского права. В основе самого расположения материала в его Кодексе лежит идея мирового христианского государства с единым исповеданием единой истинной веры и единым истинным богопочитанием. В дополнение к этому памятнику правосознания современности кодификация действующего права была завершена сводом материала римской юридической мысли. Как бы в предвидении грядущего оскудения духовной жизни и упадка просвещения Юстиниан спас этим для будущего великие плоды творчества римского народа в сфере правового сознания. Эта заслуга делает его имя навеки великим. Западные народы, по мере выхода из варварства, проникались идеей правового государства и закончили рецепцией римского права.
Сознательно отдавая первое место в трудах императора делам христианской церкви, Юстиниан с самого начала своего правления изыскивал пути к устранению внутреннего раскола в восточной империи между приверженцами Халкидонского собора и его ожесточенными противниками. Найдя формулу вероопределения, которая могла примирить монофизитов с господствующей церковью, и добившись одобрения ее со стороны высшего церковного авторитета, римского папы, каким его признавали восточные иерархи, Юстиниан с не покидавшей его до конца настойчивостью и энергией ревностно трудился над преодолением тех преград, которые ставила ему живая жизнь в его стремлении водворить церковное единство в своей империи. Сознавая себя, как христианский император, наместником Христа на земле, и будучи глубоко посвящен в богословские споры того времени, он увлекся с начала 540-х годов на путь богословствования и, невзирая на все разочарования, какие давала ему действительность, неутомимо продолжал свои труды, оставаясь верным своему идеалу церковного единства до конца своих дней, когда, по слову поэта, он был уже чужд всему мирскому и мнил себя перенесенным в вечность.
Преисполненный сознания величия идеи императорской власти, Юстиниан мирился с признанием персидской державы «другим оком мира» и, не располагая достаточными военными силами для успешной войны с гордым и властным царем Хосровом, следовал политике, которую применял в свое время Феодосий Младший; но, откупаясь от войны деньгами, он выступал, как глава христианского мира, верховным заступником за христианских подданных персидского царя. Иную внешнюю политику вел Юстиниан в отношении запада. Сознавая в себе верховные права римского миродержца, закрепленные в официальном титуле, который продолжал применяться по старой традиции, Юстиниан отвоевал два германских царства, образовавшиеся на развалинах западной империи, утвердил свою власть на побережье Испании в царстве вестготов и в пору расцвета своих духовных сил помышлял о войне с франками за римское наследие. Эта мечта высказана в предисловии к одной новелле от 536 года и оглашена его современником, Иоанном Лидийцем.[768] Вражда персидского царя и грозные набеги варваров с севера заставили его бросить эти мечты, и он утвердил за царем франков заальпийские области, принадлежавшие раньше царству Теодориха остготского.
Великие задачи, которые ставил себе Юстиниан, требовали для своего осуществления страшного напряжения сил государства, и финансовое управление при Юстиниане изыскивало новые способы увеличить сумму доходов казны, чтобы удовлетворить нужду в деньгах, которую постоянно испытывал Юстиниан. Имперская администрация шла по старым путям и в старых формах. Империя состояла, по историческим условиям своего возникновения, из самостоятельных и самоуправляющихся городских общин. Исконная цель имперской администрации была — извлечение доходов из подвластных империи областей. Хотя многословное и обильное административное законодательство Юстиниана скрашено с внешней стороны заботой императора о благе населения и облегчении тяжкого бремени, которое возлагало на него государственное единство, но, по существу, Юстиниан не внес никаких новых начал в организацию государственного управления, и фискальные цели, направлявшие его действия, в значительной степени ухудшили самый состав администрации. Об этом ухудшении засвидетельствовал Прокопий. Изливаясь в жалобах на страшное отягощение плательщиков и большую неправду администрации, он резко упрекал Юстиниана и его царственную супругу за то, что они поощряли злоупотребления в интересах личных выгод. Жалобы Прокопия являются отголоском тех стонов, которые тогда повсеместно раздавались под гнетом жестокого режима финансового управления.
Деньги, которых так много нужно было Юстиниану, шли на роскошь и блеск двора и всенародных увеселений в столице, лежавших на обязанности государя. Довольствовавшийся самым простым столом, невзыскательный в личных потребностях, Юстиниан понимал великолепие как долг императора, и эти его вкусы разделяла его царственная супруга. Деньги нужны были для войн, которые вел Юстиниан, и еще больше на выкуп мира как у персов, так и огромного множества варваров, с которыми империя была в союзе. Маврские цари на южной границе, арабы на восточной, гунны и германцы на северной — все получали от императора денежные дары и платили нашествиями за их запоздание. Замена оружия войны расточением денег вызывала большие нарекания на Юстиниана при его жизни,[769] и его преемник, вступая па трон, мнил отказаться от этого способа действий и поднять престиж империи иными путями. Но то был старый способ, практиковавшийся в течение веков римскими императорами, и если Юстиниан вызывал нарекания, то, быть может, лишь потому, что с расширением политического горизонта случаев уплаты варварам должно было являться больше.
Колоссальные суммы затрачивал Юстиниан на свою строительную деятельность. Императрица разделяла эту его страсть и много сделала от себя. Строительство имело своим первым объектом храмы, и любовь к роскоши и великолепию и чувство грандиозного, отличавшие Юстиниана, не знали здесь пределов. Святая София была чудом света, и ее сооружение повлияло на подъем всех видов искусства и художественного творчества. Непрекращавшееся с тех пор строительство отовсюду стягивало в столицу таланты и возбуждало творчество. С этих пор Византия стала на целый ряд веков царицей искусства и из нее исходили лучи, будившие дремавшие еще инстинкты варварского и варваризованного запада. По всей империи Юстиниан строил крепости и порты. Первое являлось делом тяжкой необходимости, хотя и не спасало от внешних опасностей, второе — было мудрым делом великого правителя. Прокопий резко порицал его за то, что он бессмысленно бросал деньги в море. Но Юстиниан знал, что делал. Он обеспечивал господство византийской морской торговли в Средиземном море, которое он вновь обратил в римское озеро, и византийский флот удержал свое господство на море в течение веков после Юстиниана.
Великие дела Юстиниана имели и свою обратную сторону. Так, его самоотверженная и напряженная деятельность по изысканию способов водворить единство исповедания веры в империи не только не достигала своей цели, но вносила вражду, раздор и ожесточение в жизнь христианской церкви. Восточные области империи и Египет, где преобладало монофизитство, внутренне отъединялись
