Эскортница - Ольга Вечная
Шрифт:
Интервал:
Закладка:
Артём смотрит на меня, слегка улыбается. Глаза блестят азартом. Он поднимает букет выше. Вот гад! Утром же по телефону сказал, что до Нового года увидеться не выйдет. Я чуть не расплакалась.
Опираюсь на стойку, подтягиваюсь, ловко перепрыгиваю и несусь к нему.
Истомин хохочет. Раскрывает объятия, я прыгаю и крепко обнимаю его за шею. Артём подхватывает, фиксирует и специально, словно издеваясь, кружит, как в романтической комедии.
Я вдыхаю аромат его туалетной воды и блаженно закрываю глаза.
— Ты сгоришь в аду за вранье, — шепчу угрожающе.
— Только за это? — Артём делает вид, что изумляется.
Привычно вскидывает брови, и меня разрывает от любви и нежности! Так сильно он нравится.
Артём подносит телефон к уху, второй рукой все еще крепко держит и букет, и меня.
— Позже наберу, сейчас неудобно. — Смотрит в упор.
Сердце глухо колотится. Он прерывает разговор из-за меня. Расставляет приоритеты.
Убирает мобильный в карман.
— Мне нужно доработать, — выпаливаю. — Виктория Фёдоровна оставила за старшую, сама уехала по делам.
— Недели не прошло, а она уже старшая, — делано закатывает глаза Артём. — Если бы я приехал через месяц, ты бы уже куда-то баллотировалась?
Показываю язык. Истомин просто обожает меня подкалывать! И за оценки, и за любые другие успехи. Хвалит, хвалит, хвалит. Я к такому не привыкла. Поначалу вообще думала, что он издевается.
Но нет, ничего подобного. Искренне.
Артём с легкой заминкой, словно нехотя опускает меня на пол. Я возвращаюсь за стойку и, извинившись, продолжаю работу.
Он стоит рядом и смотрит неотрывно, из-за чего нервишки шалят. Приятно шалят. Сладко так. Истомин демонстрирует заинтересованность настолько явно, что гости поглядывают с улыбками. Еще букет этот на столике... Для меня.
— Вы красивая пара, — сообщает украдкой одна женщина, и я расцветаю. Это приятно слышать. — Когда свадьба?
— Мы об этом не говорили, — поспешно отвечаю.
— Судя по глазам молодого человека, скоро, — добавляет она.
Когда я наконец освобождаюсь и подхожу ближе, Артём произносит:
— Хорошо выглядишь.
— Спасибо, — улыбаюсь. — Местный климат подходит. Ты тоже классно.
— Мама надолго уехала? Она, кстати, всю информацию про меня успела слить?
— С пятого по девятый класс из-за расписания тренировок ты был на домашнем обучении, — выкладываю я первое, что пришло в голову. — С Марком вы погодки и дрались все детство... А. С года до пяти ты жил у бабушки, о чем твоя мама ужасно жалеет и никогда себе этого не простит. Она очень тебя любит. А еще ты такой милый на детских фотографиях! Это нечто. Особенно в костюме ёжика.
Артём широко улыбается.
— Тренировки были до седьмого класса, потом я просто не хотел тратить время на школу. Дома учиться было быстрее.
— Ну да. Вокруг ведь все не дотягивали.
— Не дотягивали, малыш. Маму я давным-давно простил, она об этом знает. Ей было двадцать два, когда родился Марк. Отец все время пропадал на работе, ей было сложно одной с двумя.
— Ты злился на нее?
— Пока не достиг тех ее лет, потом отпустило. Я часто болел в детстве, от меня заражался Марк. Бабушка с дедом жили в Подмосковье. У меня было нормальное детство. Давай не грусти.
Я улыбаюсь, не комментируя. Нас в семье восемь, скоро будет девять. И никто никого не хотел никуда отдавать. Даже в голову такое не приходило. Насколько все семьи разные. И люди разные. Идеальных нет. С виду красивые картинки, но у каждого свой стыд, своя беда, свои минуты счастья.
Мой стыд позади. Минуты счастья — сейчас. Когда смотрю в глаза Артёма.
— Покажешь мне отель? Свой номер? Давно не видел его, — переводит он тему, вновь подкалывая. Поправляет мой пиджак, который куплен для работы.
— Нужно было предупредить заранее, я бы всё подготовила. Артём, сюрприз — это хорошо, конечно, но... у меня работы вал! Ты же надолго?
— До вечера воскресенья.
Три дня.
Через пару часов мы ужинаем с его мамой, втроем, в одном из ближайших ресторанчиков. Сыпем подробностями с работы. Виктория Фёдоровна шутит, что наконец-то Артём согласен послушать. Он бросает на нее укоризненные взгляды.
Я много смеюсь.
Так много, что, видимо, ночью все это смешивается в голове, и меня опять мучают кошмары. Сильные эмоции как будто провоцируют откат назад, они триггер. Когда просыпаюсь в третий раз, Артёма рядом не оказывается. Я пугаюсь и включаю ночник. Он ушел? Два раза обнимал, успокаивал.
Пью воду, дышу часто. Плохие сны теперь редкие и без химии не такие острые. Но все же случаются.
Пишу Артёму: «Ты где?»
Он не отвечает. Тогда я накидываю на плечи халат, сую ноги в тапки и отправляюсь на поиски. Три часа ночи. Отель крепко спит. Все спят, кроме нас двоих.
Прохожу мимо террасы — там пусто. Да и слишком холодно.
Спускаюсь на первый этаж.
Артём отыскивается в фойе. Здесь довольно просторный для небольшой гостиницы зал и барная стойка. Вечерами народ коротает время, тянет алкоголь. Летом приглашают музыкантов.
Сейчас же никого.
Артём сидит за самым дальним столиком один в полутьме. Не сразу даже заметила. Перед ним бутылка виски, пепельница. Маячок сигареты вспыхивает, когда Артём подносит ее ко рту. Он редко курит, и я чувствую укол вины: из-за меня.
Негромко играет музыка, барная стойка пустая.
Подхожу ближе, Артём поворачивает голову в мою сторону.
— Я тебя потеряла.
— Опять кошмар? — спрашивает он и чуть прищуривается. Берет стакан, допивает залпом.
Морозец пробегает по телу.
— Нет, — лгу. — Просто искала тебя в кровати и не нашла. Можно присоединиться?
— Тащи стакан.
Слушаюсь. Присаживаюсь рядом. Артём разливает алкоголь, раскладывает щипцами лед. Я делаю глоточек и сильно морщусь.
— Это тебе не страйпсы, — подшучивает он.
Улыбаюсь.
— Меня твоя мама научила: если снится плохой сон, надо представить, что страхи заключены в мыльные пузыри. Мысленно их лопаешь, и становится легче.
— Что за чушь? — Он отворачивается. Берет еще одну сигарету. Прикуривает и затягивается.
Я смотрю на его руки, на движение пальцев. Артём довольно сильно пьян.
Мой голос звучит неестественно:
— Она безумно скучает по твоему отцу, Артём. И по Марку, конечно. Она часто лопает пузыри.
— Я предпочитаю находить виновных.
— Одно другому не мешает. Я переживу, Артём. То, что со
