Эскортница - Ольга Вечная

Оставляю Алину в компании жены именинника и таки ухожу с приятелями в холл, покурить и обговорить дела. Когда возвращаюсь, обнаруживаю спутницу в другом конце зала. Беседующей с Михаилом и его женой.

Любопытная рокировка. Я подхожу ближе. Обнимаю свою за талию.

— Артём! — оживленно восклицает Алина, светится вся. — София приглашает нас в гости. У них большая квартира в Петербурге. Я бы очень хотела съездить.

Михаил краснеет до кончиков ушей и сжимает зубы. Пытаюсь понять, что изменилось за час и почему мы больше не плещем кипятком, а едем в гости. Подыгрываю:

— Когда? Как насчет следующих выходных?

— Отлично! — радуется София. — Мне так скучно. Миши вечно нет, работа его душит! Мотается по командировкам, может неделями не ночевать дома. Я буду счастлива, если вы приедете. Нашему третьему малышу меньше года, я так с ним устаю! День сурка меня добивает!

— Обожаю детей. У меня недавно родились еще один братик и племянница. Так что с удовольствием понянчусь! Позову подружек с собой. Мы с девчонками давно мечтали съездить в Питер. — Алина открыто смотрит на Михаила. — Теперь будем часто видеться и дружить.

— Будем, даже не сомневайтесь! Повеселимся! — подхватывает София. — Артём, обязательно приезжайте. Вот просто поклянитесь.

— Мы клянемся, — произносим с Алиной хором.

Михаил опустошает бокал.

— И позовите меня на свадьбу. О, она же будет? Миша сказал, что Алина твоя невеста.

Алина вспыхивает. Начинает лепетать:

— Мы еще не говорили...

— Конечно, позовем, Соня. — Я тоже смотрю на Мишу в упор.

— Тогда я немедленно сажусь на диету!

Когда остаемся вдвоем, Алина быстро говорит:

— Он подошел и начал блефовать, что всем расскажет, кто я. Я ответила, что готова это сделать сама прямо сейчас. И пошла к его жене. Перепугался, гад, до смерти! Скакал вокруг, рассказывал, что я твоя невеста и что мы уже живем вместе. Такую рекламу сделал, что его жена сразу в гости позвала. Трус! София, кстати, очень приятная. Как хорошо, что у меня с ним ничего не было. Когда ничего не знаешь о женах, ладно еще. А когда знаешь... это жесть, такой стыд. Омерзительно.

Морально я был готов к тому, что Алина с ним спала. Похрен, люди не вилки, они не мараются. Но так действительно лучше.

— Мужчины нашего круга сами опасаются шлюх, — поясняю я. — Опасаются потерять семью. Жен, на которых оформлены активы. У Туманова так точно. Он дружил с Беляковой, поэтому, думаю, и не сдержался. Но я с ним поговорю.

Алина кивает. Держится хорошо. Встреча с бывшим клиентом, получается, еще впереди. Однажды она случится, и надо отнестись к ней спокойно. Будем считать, что сегодня была репетиция.

— Вы чего такие кислые? — спрашивает Пётр. Судя по глазам — изрядно накидался.

— Что тебе Миха говорил? — спрашиваю.

— Да так, ничего. Сказал, что Алина ему знакома... М-м-м, он знает про тебя, что ли?! — серьезнеет Пётр. — Но не переживай, он не скажет.

— Если скажет, меня выгонят с работы, — произносит Алина. — Сразу же.

— Давно бы уже легализовали это дело, да и всё. Налоги государству, шлюхам спокойствие.

— Нельзя, Петь. Если государство даст зеленый свет, появится намного больше сутенеров. Они перестанут скрываться и хоть как-то стыдиться своей работы. Начнут заманивать девчонок сладкой рекламой. Это и сейчас есть в сети, но тогда... выйдет на новый уровень. Мамки типа Адель будут у школ и институтов стоять, караулить смазливых девочек, подлавливать в минуты отчаяния, ссоры с семьей или с парнем. Подлавливать и уговаривать. Конечно, у каждой своя голова на плечах, и если у девочки есть такой крепкий фундамент, как семья, если ее любят, во всем поддерживают, объясняют, тогда никакие сутенерши не страшны. Но... если она находится в отчаянии, если ей кажется, что все отвернулись, самооценка на нуле и единственная мечта рушится... то появление доброй тети станет роковым. — Алина вытирает уголки глаз. — Мы ведь всё читали Золушку, запомнили образ феи-крестной. Проститутками не становятся в тридцать лет, когда за плечами опыт и мудрость.

Она обнимает меня, утыкается в грудь. Я же ищу глазами нужного человека.

— Об этом я не думал, — говорит Пётр. — Извини.

— Это ты извини, что набросилась. Я в порядке. Просто переживаю за своих девочек. За Наиру, Лину и других. Они все хорошие, понимаешь? Никто никому не причинял зла. Их покупают, бьют. Потом выкидывают. Они не общаются сейчас со мной, но я знаю, они все употребляют, чтобы забыть тот пздц, что делают мужчины. В моей жизни было два месяца ада, за который меня никто никогда не пожалеет, вместо этого выгонят из фирмы, смыв в унитаз все достижения и знания. Но это еще ладно. Иногда цена ошибки — жизнь.

— Всем не поможешь, Алин, — говорю я. — У каждого есть близкие, пусть на них лежит ответственность. Мы будем отвечать за своих.

— Наверное. — Она грустно улыбается. — Но я обязательно попробую в будущем продавить закон о том, чтобы под статью попадали не проститутки, а клиенты. Тогда резко поубавится спрос. И таких, как Адель, станет меньше.

— Тогда бы Артёма посадили, — улыбается Пётр. — Ты бы хотела, чтобы он сел?

— За ошибки нужно платить, — отвечаю я. — Была бы статья, сел бы.

— Нет! Ты бы просто не полез в это, — спорит Алина. — Мы бы встретились при других обстоятельствах. Мы бы обязательно встретились, я слишком тебя люблю.

Сжимаю ее ладонь чуть сильнее. Сам, наконец, нахожу глазами Михаила, тот спешит к выходу. Говорю:

— Петь, побереги мою девушку пару минут.

— Без проблем, — расплывается в улыбке Пётр. — Давай еще выпьем, и расскажешь подробнее, как сильно ты любишь моего лучшего друга. Желательно в красках. Некоторые кадры никогда не сотрутся из памяти, но я бы добавил что-нибудь интересное.

Алина смеется, что-то отвечает, но я уже не слушаю.

Легкое сексуальное напряжение между этими двумя сохраняется до сих пор. Оно не беспокоит, чуть раздражает только. Ревность по отношению к Алине бьет все рекорды. В слишком уязвимые моменты я ее видел, чрезмерно отчаянно хотел заступиться. Каждый день ее борьбы с собой, каждый ее ночной крик — навсегда запечатлелись в памяти. Понимание, что над моей девочкой всю ночь издевались