Чудо - из чудес - Санин Евгений

            Сергей Сергеевич достал из кармана платок, протянул его Лене и уже без тени улыбки сказал:

            — Лично я, когда не знаю, как быть… например, в случае с безнадежно больным пациентом, который очень и очень хочет жить и без конца заглядывает мне в глаза, или в отношениях с другим, бесконечно дорогим для меня человеком…

            Сергей Сергеевич не назвал имя, но Лена догадалась, что это — о жене.

            И он, убедившись, что она правильно поняла его, продолжил:

            — … то просто беру и, как вычитал в одной духовной книге, полностью отпускаю эту ситуацию. Всецело предаю ее в Божью волю. Нет, конечно, я молюсь при этом и делаю все, что в моих силах. Но во всем уповаю уже на Бога! И, хочешь верь, хочешь нет, несколько больных, которым никакая медицина уже не могла помочь, теперь совершенно здоровы! Ну, а в других случаях нужно еще набраться терпения и ждать…

            После очередной пробки, просто каким-то чудом не ударив их, мимо промчалась черная машина с тонированными стеклами.

            Сзади вся в каких-то зловещих красных огнях.

            С нарисованным на стекле драконом.

            И номером — в котором были три шестерки и буквы АД.

            — Смотрите! — с ужасом показала на нее Лена. — И как они только не боятся ездить с такими номерами?!

            — Жить не боятся — вот что страшно! И не только они…

            Сергей Сергеевич помолчал и кивнул на бьющий по лобовому стеклу дождь, с которым едва справлялись быстро работающие дворники.

            — То ледяной дождь… то лесные пожары с живым, как назвали его экологи, огнем… - с нескрываемой болью в голосе сказал он. — Конечно, можно искать и найти сотни вполне правдоподобных и даже убедительных причин всему этому. И находят ведь. Кроме самой главной. Что все эти экологические бедствия или, как теперь принято говорить, аномальные явления — последствия умножившегося человеческого греха!

            — Надо же, — задумчиво проговорила Лена. — Вы так многому сейчас меня научили. Утешили. Объяснили. Словно… старец!

            — Ну, спасибо! — на мгновение выпуская руль, уже шутливо развел руками Сергей Сергеевич. — Называй меня уж тогда сразу — дедушкой!

            — Да нет, — остановила его Лена. — Я не в смысле возраста, а — в духовном!

            — Тем более!

            Сергей Сергеевич несогласно покрутил головой.

            И, поразмыслив, вновь серьезно сказал:

            — Всего несколько лет назад у меня ведь были совсем другие мысли и совершенно иное — увы, как почти у всех, по крайней мере, моих коллег и знакомых — мировоззрение. Но вдруг — хотя я это только теперь понимаю, что не бывает никаких «вдруг», а все идет строго закономерно, по Промыслу Божьему — в моей жизни появился отец Тихон, а затем — Дим Димыч Вихров…

            — А это кто? — с некоторой ревностью — разве можно кого-либо ставить рядом с отцом Тихоном? — уточнила Лена.

            — Да так — один пациент… Надеюсь, что нас никто сейчас не подслушивает — генерал спецслужб. Поначалу мне пришлось его откачивать, хотя, если честно, шансов не было никаких, а потом, когда он стал приходить в себя, понемногу разговорились. Я же ведь обязан был собрать анамнез и найти, что могло спровоцировать столь обширный инфаркт. Он рассказал. Семейные неурядицы, завершившиеся уходом жены, причем, в тоталитарную секту, наркомания сына. И все это на фоне нескольких трудных, опасных командировок, последняя из которых была особенно примечательна и, как я теперь убежден, спасла ему жизнь.

            Он взглянул на ничего не понявшую Лену и объяснил:

            — Этот генерал получил задание выяснить, откуда все эти климатические беды — не ведется ли против нас климатическая война? Полгода он провел в Америке, рядом со строжайше засекреченным объектом. Затем, когда начались страшные пожары в России, срочно вернулся. И, под видом журналиста одной из центральных газет, стал искать основные причины этих пожаров.

            Сергей Сергеевич ловко вырулил между несколькими, опасно начавшими съезжаться, машинами.

            — Он сам опытным путем определял, не могли ли вызвать их оставленные туристами пустые бутылки на мшаниках? Отчего был задержан участковым и отпущен только благодаря своему удостоверению. Гнался за поджигателями — оказалось, что были и такие. Видел и тех, кто подпаливал свои ветхие дома, а заодно и родную деревню, с целью даром получить новое, дорогое жилье. Но все равно — это были причины для локальных, а не разразившихся в таких огромных масштабах, пожаров. Он так бы и не нашел главную, если бы вдруг не узнал, что в Подмосковье вот-вот сгорит мужской монастырь… А это была, сама понимаешь, горячая тема для газеты, в которую он должен был для прикрытия своей основной деятельности предоставить статью… Можно сказать — сенсация!

            Сергей Сергеевич прищурился, припоминая:

            — Дай Господь памяти, как же называется этот монастырь… Ах, да! Николо-Радовицкий. Срочно вылетев туда на вертолете, Дим Димыч увидел, что село уже эвакуируется. Кстати, это было то самое «Радово», которое описал в своей поэме «Анна Снегина» Сергей Есенин. Он посещал этот монастырь в детстве. Люди в слезах, взяв документы и самое ценное, забирались в уже заведенные автобусы. А монахи…

            Новый лихач, опасно виляя дорогой иномаркой, промчался мимо так, что, на всякий случай, пришлось потесниться, пропуская его…

            — Монахи, несмотря на то, что пожарные кричали им, что на монастырь со скоростью курьерского поезда идет огненный смерч, по благословению своего игумена, ушли в собор. И там, перед чудотворным образом святителя Николая, принялись читать акафист. И представляешь, огонь остановился — всего в десяти километрах от монастыря! А дальше — больше. Мы ведь с тобой уже договорились, что случайностей не бывает? — спросил Сергей Сергеевич.

            Лена согласно кивнула.

            И он продолжил:

            — Так вот, представляешь, насельником этого монастыря оказался монах — сокурсник Вихрова, тоже бывший военный журналист! Они с трудом узнали друг друга. Все-таки не виделись тридцать лет. А потом этот монах, не сразу, конечно, а после долгого основательного разговора объяснил Дим Димычу, что главную причину этого страшного пожара лета 2010-го года нужно искать не в материальном а — духовном! Что все это — следствие нашего общего греха! Кстати, и эти ледяные дожди, которые пошли в тот год после пожаров, тоже… И вообще они о многом тогда поговорили. Вернувшись домой, генерал узнал об уходе жены, о том, что с сыном — все кончено. Хотел было застрелиться. Но сокурсник во время их долгой беседы вовремя рассказал ему и о том, что бывает после смерти с самоубийцами… Как волевой человек, Дим Димыч справился со своими эмоциями. Но сердце не выдержало. И он оказался у нас в клинике. Как только появилась первая возможность, сразу попросил меня пригласить священника. Исповедовался — то есть, по милости Божьей, освободился от всех отягощавших его душу и тело грехов. Прособоровался. Причастился. И остался жив! Более того — даже никаких следов от инфаркта на электрокардиограмме не осталось. Что для меня явилось лучшим подтверждением всего того, что он мне рассказал[21]…

            Сергей Сергеевич помолчал и, словно извиняясь, добавил:

            — Ведь одно дело монах, пусть даже такой, как отец Тихон, который и должен говорить о духовном. И совсем другое, такой же, как я — мирской человек. Да еще и на моих глазах — столь великое чудо!

            Лена понимала, что сейчас Сергеевич приоткрывает то, что у него в душе.

            С женой об этом говорить было нельзя.

            Стас постоянно был занят.

            Впрочем, как и он сам.

            И вот теперь перед ним был слушатель, который понимал его.

            И больше того — сам был таким, как он!

            То есть, старался жить не сиюминутным, а самым Главным.

            И она часто кивала, соглашаясь с Сергеем Сергеевичем.

            Не так, как это бывает в вежливых светских беседах, когда лишь делают вид, что поддерживают собеседника, искренне, от всего сердца, поддакивала.

            А он уже словно думал, находясь рядом с близким ему по духу человеком, вслух:

            — Вот так, благодаря встрече с отцом Тихоном и нашим беседам с генералом Вихровым, во мне все будто перевернулось. И — встало с головы на ноги. Нет, ничего такого сверхъестественного не произошло. Я просто стал регулярно, вечером каждую субботу и в воскресенье с утра ходить в храм. Исповедоваться. Причащаться. Читать вместе с сыном утреннее и вечернее правило. По силам соблюдать все посты, включая среду и пятницу. И, по благодати Божией, все как-то постепенно, само собой стало меняться. Не только в голове, но и в сердце! Порой, к моему величайшему изумлению, когда я, спустя какое-то время, оглядывался на себя, тогдашнего, то даже не понимал, и как это я мог раньше так неправильно, точнее неправедно — поступать и думать!