Разбитые маски - Анна Малышева

Таня ахнула и потянулась было к шкатулке, но Илья успел перехватить ее руку:

– Постой, мне кажется, этого нельзя трогать.

– Но это же мамины кольца! Их у нас украли. – Таня пыталась вырваться – она совсем потеряла уважение к авторитету взрослых. – Ну, пусти, я должна посмотреть!

– Дядя Илья прав. – Ольга охрипла от волнения, обменявшись с Ильей выразительными взглядами. – Трогать ничего нельзя. Кажется, нам нужно кое-куда позвонить.

– Она говорила, что кольца украли все до одного! – бесновалась Таня, указывая на шкатулку. Впрочем, трогать ее она уже не пыталась. – А вы, Оля, не верили мне! Теперь смотрите сами, она врала! Кольца на месте, и все остальное тоже найдется, если хорошенько поискать!

– Она права, – заметил Илья. – Впрочем, неудивительно. Девочка знала, с кем жила. Оля, срочно звони Самохину. Кажется, мы сделаем ему большой подарок!

– Но… – Та все еще не могла собраться с мыслями. Эта квартира наводила на нее тихую панику. – Может быть, лучше позвонить с улицы?

– Звони, нечего бояться, – отрезал он. – Пусть она боится.

– Верно! – поддержала его девочка. – Я и сама могу позвонить!

Но звонить ей, разумеется, никто не позволил. К телефону пошла Ольга. Она с тяжелым сердцем набрала номер Самохина, услышала, что следователь занят, и обещала перезвонить позже. Она почему-то надеялась, что разговор не состоится.

Положив трубку, с минуту прислушивалась к голосам в спальне. Илья с Таней, по-видимому, легко находили общий язык. Ни он, ни она не казались расстроенными. Илья был даже весел.

«А что удивительного? – подумала женщина. – Если кольца не украдены, то все остальное тоже. А значит, никакой кражи не было вообще и все улики подделаны. Я думала о чем-то в этом роде, но чтобы вот так повезло… Мой поясок… Сапфировый браслет и деньги… Мы свободны и можем уехать в Германию, как он и обещал? Но почему я совсем не рада этому? Неужели мне жаль Ирину?!»

– Я сразу все поняла, когда она припрятала жемчужное ожерелье, – заливалась в спальне Таня. – У нее рука дрожала, как у воровки, понимаешь, дядя Илья? И зачем она просила, чтобы я не говорила об этом следователю?

– Олечка, ты дозвонилась? – крикнул мужчина.

– Сейчас!

Она снова сняла трубку и тут же положила на место. На сердце было так тяжело, что женщина боялась заплакать. «Но почему? Разве мне ее жаль? Разве я могу жалеть эту нелепую, истеричную, злую особу? Она замучила мужа и ребенка, лжет, даже не сознавая этого… Возможно, страдает и другими пороками, в том числе клептоманией. Обокрасть себя… Автоклептомания? Что бы там ни было, но щадить ее нечего, разве она не пыталась нас погубить?! Иначе зачем подделала улики?» Но что-то мешало ей испытывать ту же радость, которой предавались Илья и Таня. Ей вспомнилось бледное серьезное лицо Ирины в убогом уличном кафе. Ее деловитый, сухой тон, вынужденная любезность. И совершенно нелепый вымысел о звонке Виталия. Сам Виталий не подтверждал этого звонка, однако объявился дома всего спустя сутки.

"Я все могу понять, но не понимаю, как она могла предвидеть время его возвращения, если он ей не звонил, – подумала Ольга. – Для этого нужно быть ясновидящей. А такими способностями она вряд ли обладает, иначе была бы добрее… Но Ирина никогда и ничего не делала зря! Если она выдумала звонок, значит, он являлся частью какого-то плана. Но звонок никуда не подходит! Мой пояс – да! Она пробралась к нам в квартиру и украла его, чтобы потом бросить на меня подозрения. Улики против Ильи еще как укладываются в схему. Вот только потом кое-что пошло не по плану. Прежде всего Ирину выдала дочь.

Затем следователь оказался умнее, чем она рассчитывала. По-видимому, на наше с Ильей счастье. Но к чему она выдумала звонок?"

– Оля, в чем дело? – появился возбужденный Илья. – Мы еще кое-что обнаружили. Все-таки Ирина дура!

Ольга испуганно покосилась на дверь, но мужчина отмахнулся:

– Не беспокойся, девочка это отлично знает. Подумать только, Ирина держала в той же шкатулке страховые полисы! И как ты думаешь, на какую сумму были застрахованы ее никчемные картины?

– Ах, перестань. – Женщина снова взялась за телефон. – Мне это совсем неинтересно.

– Но все-таки какова наглость? Она ведь могла получить за все вдвойне, – возбужденно говорил Илья. Он был буквально вне себя от возмущения. – Продать все, что якобы было у нее украдено, и вдобавок получить страховку! Она ничем не рисковала, даже браслетом и деньгами, которые мне подкинула. Ведь все это ей обязательно вернут, когда кончится следствие! – Он торжествующе улыбался. – Но жадность ее подвела! Я всегда говорил, что она не знает чувства меры, и оказался прав. Ирка была дурой, но ей помогал какой-то бес. Но на этот раз он сплоховал.

– Замолчи, у меня в ушах звенит, – пробормотала Ольга, вслушиваясь в длинные гудки. – О чем ты говоришь, Илья? Какой еще бес?

– Не надо было оставлять себе ожерелье, – пояснил он. – И держать в доме кольца! И вообще, если хорошенько поискать, то, я думаю, все вещи найдутся здесь, за исключением тех, которые она могла продать.

В трубке наконец раздался голос Самохина. Ольга молча поманила Илью. Она вдруг раздумала объясняться со следователем. «Если я посажу Ирину, как это будет выглядеть? Как бабья месть? Нет, ни за что».

Илья говорил недолго, но от того, что она слышала, у женщины мороз шел по коже.

– Да, по-видимому, это те самые кольца, – говорил Илья. – Я их припоминаю. И еще там есть страховые полисы, девочка их нашла. Знаете? Она сама призналась? Вы с ней виделись?

Положив трубку, он радостно сообщил:

– Ирине конец, она попалась!

– Чему ты радуешься? – грустно спросила Ольга. – Подумай, чем это может кончиться.

– А чем еще, кроме ее ареста?

– Но девочка останется сиротой!

– Таня! – крикнул он, и «сирота» тут же объявилась в дверях. Расстроенной она никак не выглядела. Скорее наоборот, она сияла и впервые стала похожа на ребенка. – Детка моя, ты ведь предпочитаешь жить с нами?

– Разумеется, крестный, – почти кокетливо ответила она. – Вы ведь не будете меня бить?

Илья поклялся всеми святыми, что у него скорее руки отсохнут, чем он прикоснется к Тане.

Девочка была довольна:

– Папа тоже никогда меня не трогал. Хорошо бы ее посадили лет на десять! А еще лучше – пожизненно! И этого мало будет!

– Замолчи!

Этот возглас вырвался у Ольги непроизвольно. Незадолго перед тем она твердо решила не вмешиваться, предоставить события их естественному ходу. В конце концов, что она может изменить? Если Ирина сама себя погубила, упустив из виду несколько деталей, туда ей и дорога. Но все-таки девочка ее пугала. Пугал и Илья – он радовался слишком искренне.