Разбитые маски - Анна Малышева

Этот день показался Ирине бесконечным. За окном стемнело, половина часов в доме остановилась – женщине некогда было их завести. Старый телевизор, установленный на подставку взамен украденного, работал вхолостую, без звука. И везде были чужие люди – хозяйка даже не пыталась протестовать, когда те открывали шкафы и обшаривали ящики комода…

– Этих колец и в помине не было, – рыдала женщина. Но на этот раз она осталась в одиночестве. Адвокат после короткого и решительного объяснения покинул ее. – Неужели вы считаете меня такой дурой?

– А вы, видимо, всех подряд считаете дураками, – откровенно подвел итоги следователь. – Ирина Юрьевна, давайте кое о чем договоримся. Если вы скажете правду, это…

– Смягчит мою участь? – Она раздраженно вытерла слезы и ринулась в бой:

– Ничего мне от вас не нужно, я невиновна!

– То же самое повторяли все, кому вы подкидывали улики.

– Я ничего не подкидывала!

– Вот как? Почему же часть украденного оказалась у них, а другая – у вас? И эти книги, и картины? Вы же внесли все это в опись! – Следователь с торжеством демонстрировал обнаруженные в квартире вещи. – Можете это объяснить?

Обыск, в полном понимании этого слова, даже не понадобился. Все лежало практически на виду, стоило открыть дверцу стенного шкафа. Хозяйка только зажимала рот мокрой от слез рукой и причитала, что ничего подобного не ожидала увидеть.

– Это все Танька! – Она опустилась в антикварное, заново обитое кресло и уставилась в потолок. – Это она меня подставила!

– Хватит сваливать вину на дочь!

– Помяните мое слово…

– Ирина Юрьевна, – еще вполне вежливо, но уже очень твердо произнес следователь, – у меня есть все основания полагать, что вам пора собирать необходимые вещи.

Глава 19

Что подействовало – угрозы или постоянный контроль – женщина так и не поняла. Она не верила своим глазам: ремонт, которому не было конца, с которым она смирилась и, можно сказать, сжилась, наконец заканчивался. Мастер пригнал такую огромную бригаду, что время от времени Ольге казалось, будто в квартире находится человек тридцать. На самом деле рабочих было не больше семи, но они трудились так рьяно, что поздно ночью, когда в квартире остались только свои, Ольга изумленно спросила:

– Неужели конец?

– Завтра придут сантехники, но ты права – это почти конец. Нужно затереть швы между плитками, кое-что подкрасить… Они быстро закончат, мы приберемся, и тогда я найду покупателя.

Илья сиял от счастья, потягивал зеленый чай, закусывая любимыми пряниками. Таня примостилась рядом с ним на диване и быстро, по-беличьи, обкусывала по краям овсяное печенье. Только у Ольги не было аппетита, она чувствовала усталость пополам с беспокойством, а такое сочетание слишком изматывает нервы, чтобы думать о еде.

– Как хорошо, что у тебя уже есть свидетельство о праве собственности, – заметил Илья, размачивая пряник в чашке. – А то пришлось бы потерять еще пару недель. Главное – придать квартире товарный вид, понимаешь? И еще тебе нужно отсюда куда-то выписаться, иначе продажа не состоится.

– По-моему, ты слишком круто взялся за дело, – пробормотала она. – Ну куда я выпишусь? И вообще, я не совсем уверена, что нужно продавать квартиру… Мне и тут будет хорошо.

– Ты не понимаешь, – рассердился он. – Если не хочешь продавать, не нужно, но я же не смогу жить с тобой в доме, где раньше жил Витька!

Он опомнился, что рядом сидит родная дочь того самого Витьки, и быстро погладил девочку по голове. Та удивленно подняла глаза. Ольга хотела было спросить, почему им нельзя будет жить у самого Ильи, но постеснялась это сделать. «Если меня туда не зовут, значит, нечего навязываться. И все-таки это странно!»

– Ты можешь выписаться к маме? – продолжал Илья. – Этим нужно заняться прямо сейчас, чтобы успеть…

– Да куда успеть? – Ольга встала и принялась собирать со стола чайную посуду. – Я никуда не тороплюсь.

– Мы же договорились, что поедем в Германию, – огорчился Илья. – Я не могу бесконечно торчать в Москве. У меня там дела.

– Ну так поезжай, а я… Как-нибудь соберусь и приеду в гости.

Ольга сама не ожидала, что выразится именно так. Насколько это обидело и разочаровало Илью, было непонятно, он принял безразличный вид и только заметил, что никому не навязывается. Ольга попыталась извиниться, но потом махнула на все рукой – слишком устала для дипломатии.

Женщина ушла в спальню, застелила постель свежим бельем. Подумала, что вовсе не обязана прислуживать Тане, девочка достаточно взрослая, чтобы постелить себе самостоятельно. И уж конечно, в ее возрасте пора понимать, что какие-то вещи просто недопустимы. Например, нельзя требовать, чтобы тебе выгладили юбку. Именно это и сделала Таня, едва разобрав свои вещи. Тогда Ольга очень удивилась и даже возмутилась. Таня удивилась тоже и призналась, что ни разу в жизни не выгладила себе ни единой ленточки.

– Неужели за тебя все делала мама?

– Ну конечно, – ответила та с полнейшим хладнокровием. И добавила:

– Она была хозяйственная, ничего не скажешь.

– Почему ты говоришь о ней в прошедшем времени? – все еще сердито осведомилась Ольга. – Она всегда останется твой матерью, что бы ни случилось. А гладить тебе придется самой. У меня нет на это времени, и я не твоя мама.

Таня промолчала, видимо, у нее была отцовская привычка замыкаться, как только разговор заходил на неприятную тему. Правда, назвать девочку совершенной лентяйкой было нельзя, она достаточно активно включилась в ход ремонта и даже помогала рабочим готовить какой-то клей. Ее очень заинтересовал сам процесс, и крестный отец посмеивался, говоря, что в семье Владыкиных давно пора было появиться рабочему элементу.

Среди множества чужих людей, весь день возившихся в квартире, Ольга в конце концов заприметила одного, одетого явно не для грязной работы. Высокий мужчина в светлых брюках и черной рубашке расхаживал по комнатам и оценивающе оглядывал результаты. Ольга, как всегда, не решилась спросить, что этот человек делает в ее доме. Все объяснил Илья, когда спровадил гостя.

– Это мой приятель, захотел посмотреть на твой товар. Знаешь, он иногда занимается посредничеством при продаже недвижимости. Кажется, остался доволен. Лучше действовать через знакомых, он вполне надежный мужик и возьмет небольшой процент.

И снова ей не удалось переубедить жениха в том, что продажа – дело вовсе не такое срочное, как ему кажется. Иногда Ольга начинала впадать в отчаяние, такое несходство характеров, раньше ее умилявшее, теперь немного утомляло. Если бы кто-то сказал Виталию, что квартиру нужно продать, тот впал бы в глубокую депрессию и опустил руки. Если бы это сказали Ольге, она бы перепугалась, но все-таки потихоньку взялась за дело. А Илья, как всегда, сразу взял быка за рога, не спросив никого из окружающих, нужны ли его услуги.