Ангел возмездия - Борис Мишарин

— Ничего, — заявила Марина, — за один раз не потолстеем. Да и ужина, собственно говоря, нет никакого. Так, классненький шашлычок с пивом, зелени немного.

Она принесла восемь шампуров, вилкой сняла мясо с каждого на тарелку, разлила пиво по кружкам.

— У-у-у, — воскликнул Михась. — Классные шашлычки, супер. Как тут устоять?.. Да еще на свежем воздухе и с приятной компанией… Невозможно просто отказаться.

Набросились на мясо, запивая его пивом, причмокивали, хвалили хозяйку с хозяином и отдыхали, развалившись на скамьях. Мужики наелись, закурили, с удовольствием пуская дым, потягивая временами пивко, отпыхивались от полноты желудка и просто млели от удовольствия.

А женщины поворчали для приличия немного по поводу запаха дымящихся сигарет, помахали ручками, якобы разгоняя дым, и удалились, оставив мужей одних. Пошли прогуляться по небольшому соснячку во дворе, посплетничать о своих дамских делах.

Кэтвар начал разговор издалека и совсем не об отпуске или заимке, на которую все же планировал съездить двумя семьями.

— Ты знаешь, Коля, у Марины брат есть родной, Стас. Он доктор, больных лечит и неплохо лечит. В основном на позвоночнике специализировался, но последнее время стал изучать головной мозг. Видимо мало спинного показалось, — он рассмеялся. — Так вот, какая штука, получается — оказывается наше серое вещество совершенно не изучено, а в сравнении с другими органами: вообще темное. Практически ничего мы о нем не знаем. О его потенциале, возможностях и способностях. Не совсем, конечно, так, кое-что знаем. Например, что каждый может стать музыкантом, писателем, ученым… Но вот и вопрос-то как раз в том, что может стать, да не стает. Какие-то участки нашего мозга не активированы или совсем мало задействованы. Миллиарды, многие миллиарды клеток не работают и не потому, что не хотят, а потому что нет условий для этого. Сейчас объясню подробнее, — он наполнил кружки пивом, закурил новую сигарету. — Мозг, как бы разбит по секторам, участкам. И каждый отвечает за определенную функцию организма, за определенное чувство, способность и так далее. Клетки соединены между собой определенными связями, тончайшими проводочками, если можно так выразиться. Их настолько много, что если все сложить вместе, в одну длину, то получится огромное расстояние. Примерно, как 7–8 раз слетать до луны и обратно. Представляешь, Коля, какая это длина, сколько там всяких соединений, «ниточек, проволочек». Жуть просто берет. — Кэт отхлебнул пиво и продолжал. — Так вот, львиная доля этих межнейронных связей вообще не работает, не задействована по каким-то причинам. И давно уже установлено, что в случае клинической смерти от различного рода внешних воздействий, например, разряд тока, контузия, ранение и так далее, часть мозга гибнет, миллионы клеток гибнут. Но человек вернулся к жизни, и оставшиеся межнейронные связи перестраиваются, задействуются другие «проводки, ниточки и клеточки». И получается другой человек, с другими способностями. Кто-то начинает писать музыку, хотя раньше и слуха то не было, кто-то выучивает запросто массу иностранных языков, кто-то становится обладателем предвидения… То есть в человеке просыпаются другие способности, которые на самом деле у него были, но не были активированы. Ты понимаешь, о чем я говорю?

— То, что ты говоришь, Кэт, я понимаю. Но вот к чему ты это все клонишь — пока не понятно. Да, ты абсолютно прав, скажу больше — сейчас ученые в институте мозга и в других институтах плотно работают над этой проблемой. И большинство работ засекречено и, видимо, не зря.

Михась крепко приложился к кружке, отпивая сразу треть. Приготовился слушать дальше.

— К чему я это говорю, Коля? — повторил вопрос Кэтвар. — Да вот к чему, сейчас поймешь. Медики давно уже используют на практике вместо скальпеля тонкий луч лазера. И это здорово — стерильно, атравматично и точно. Но все-таки по сути — это нож. Им режут. Ты у себя на работе, в своем «МИРе», создал аппарат для МЧС, который невидимо и мгновенно режет все — бетон, железо, камень. И это не лазер, там у тебя другой принцип. И ты же создал, опять же для МЧС, приборы обнаружения живых людей под завалами зданий. Прекрасно! Но мне нужно другое. Не лазер и не прибор обнаружения живой ткани — нечто совершенно другое. Мне нужен луч, Коля, которые может нащупать в мозге отдельный нейрон, его синапсы, связи, эти самые «ниточки и проводочки». Что бы этот лучик — когда надо отрезал, когда надо пошевелил, растормошил, активизировал определенную связь, воздействовал на нее слабеньким электрическим полем. Ты представляешь — какие возможности это даст?

Михась усмехнулся, допил в кружке пиво, закурил, вертя сигарету меж пальцами, выдавая волнение, и молчал. Не торопил его и Кэтвар, давая возможность переварить, усвоить и обдумать сказанное им. Наполнил кружки снова.

— Обоссусь, однако — констатировал Михась после долгих раздумий.

Кэтвар сначала даже ойкнул, потом захохотал во все горло. Смех подхватил и Николай. Потом встал, так и пошел, посмеиваясь, к туалету. Вернувшись, заговорил увлеченно:

— Да, Кэтик, в юморе тебе не откажешь. И ведь не врач, не ученый, а поднял такую тему, над которой бьются многие научные мужи, занимающиеся темой «нейро». И твой подход принципиально другой, прост до гениальности, если, конечно, такой приборчик создать.

— Так и создай, Коля, ты же можешь.

— Да-а-а, — улыбка не сходила с лица Михася. — Можешь… легко сказать — можешь. Но попробую, чем черт не шутит, а вдруг получится!

— И, наверное, последнее, что я хотел тебе сообщить. Ты с Татьяной запланируйте отпуск на начало августа, хочу пригласить вас на свою заимку — домик в глухой и нехоженой тайге на речке Лена. Прекрасно проведем время, в русской баньке попаримся, ягодки пособираем, орехов кедровых набьем. Я там был с Мариной пару раз — супер, слов нет!

Солнце уже село за горизонт, но еще было светло. Асфальт остывал понемногу, и вечерняя свежесть заполняла улицы, площади и скверы, что бы к утру взбодрить город небольшой прохладой, окропить росой запылившиеся листья тополей и других деревьев.

Наталья не спешила домой, хотя и было поздновато для привычного возвращения, решила прогуляться немного пешком, отвлечься от работы и постоянного приставания парней. Ее красивое личико, стройная фигурка и особенно длинные, словно точеные ножки, сводили мужиков с ума, причем разного возраста — от подростков, до зрелых и седовласых мужчин. Она не носила длинных платьев или юбок, не предпочитала и джинсы, когда есть, что показать и на что посмотреть. Довольно улыбалась про себя, чувствуя спиной сальные взгляды, и особо не беспокоилась. Шла, не торопясь, собираясь обойти приткнувшуюся к бордюру прямо на пешеходном переходе машину и перейти на другую сторону улицы.

Внезапный толчок в спину кинул ее на сиденье иномарки, захлопнулась дверца, защелкнулись блокираторы дверей, и машины рванула с места. Наталья закричала испуганно, но вряд ли кто слышал ее крик в почти герметичной машине, из динамиков которой рвалась вместе с ней наружу громкая музыка, вряд ли кто видел ее отчаянную борьбу за тонированными темными стеклами. Она вцепилась водителю в волосы, в надежде на чудо, что он ее отпустит, что не справится с рулевым управлением и врежется куда-нибудь. Но мужчина лишь повернулся на пол-оборота, ударил слегка ладонью по горлу, и внезапно исчезло все.

Сколько прошло времени — Наталья не знала. Очнулась и стала осматриваться. Тусклый свет одной лампочки освещал какой-то полузаброшенный подвал, скорее небольшую комнату в нем. Стол и два табурета, старенький диванчик, на котором она и лежала, и все это, видимо, кто-то выкинул по ненадобности, а кто-то подобрал и притащил сюда.

Наталья попыталась встать и не смогла — руки связаны вверху за головой, скреплены веревками, которые прочно держали девушку на этом старом, замызганном диване.

— Очнулась красотка.

Голос как бы возник ниоткуда, заставил вздрогнуть. Наталья не заметила вначале мужчину, который находился сбоку и сзади. Попыталась снова освободить, вырвать руки из плена веревок.

— Ты не дергайся — веревки крепкие и развязаться не сможешь. Не убежишь никуда, можешь орать, кричать — никто тебя не услышит. Но если помешаешь мне криком своим, станешь отвлекать от наслаждений — получишь по морде. Мы долго, милая, будем наслаждаться друг другом, заниматься сексом во все твои дырочки. И, если станешь вести себя хорошо — через несколько дней отпущу тебя. Но, а будешь брыкаться — придется тебя убить, но тоже через несколько дней.

Мужик стал раздеваться полностью, и Наталья заметалась на диване, пытаясь освободиться от ненавистных веревок, а он улыбался, поглаживая свой член, который стал подниматься.

— Дергайся, девочка, дергайся. Это так возбуждает, милая. Но подожди немного, сначала я засуну тебе, а потом ты покрутишься, прелесть ты моя.