Честь семьи Прицци - Эдгар Френсис

Чарли сделает то, на чем настаивают эти трое. Клятва. Он ведь дал клятву. Но и они присягали на крови.

Когда титул босса перейдет к нему официально, Чарли потребует расплаты за затронутую сегодня честь. Это будет в его силах и в его власти. Нет, это не месть. Это — бизнес. Ничего личного. Только бизнес. И обычай.

Честь семьи Прицци.

— Чарли, — Эдуардо отдал ему чемоданчик, — будь осторожен. Здесь все-таки миллион.

— Конечно, не волнуйся.

— Ты сделаешь это для семьи, Чарли? — болезненным голосом снова спросил дон.

— Я сделаю это, — подтвердил Портено-младший. — Я буду защищать честь семьи Прицци.

— Я знал, что не ошибся в тебе» Ты — настоящий Прицци.

Коррадо улыбнулся одобрительно, не подозревая даже, насколько близок к истине…

… Айрин вошла в центральный терминал аэропорта. Она пересекла огромный зал ожидания, гудящий тысячами голосов, и направилась к стойке компании «Пан Ам». Служащая приветливо улыбнулась клиентке.

— Я могу вам чем-нибудь помочь, мисс?

— Да. Мне нужен один билет до Лос-Анджелеса на ближайший рейс.

— Конечно, мисс. Ближайший рейс через тридцать минут, но вам придется поторопиться, регистрация уже заканчивается.

— Хорошо, — доставая из сумочки деньги, она поинтересовалась: — Скажите, а когда ближайший рейс из Лос-Анджелеса в Гонконг?

— Одну минуточку, — служащая положила на конторку билет. — Сегодня в двадцать часов сорок минут рейс номер «ноль-семнадцать».

— А следующий?

— Завтра, в десять сорок пять утра. Рейс «ноль-ноль-девять». Хотите забронировать место на сегодня?

— Нет, — Айрин отсчитала купюры и протянула служащей. — Мне еще нужно в банк утром. Один билет на «девятый». Первый класс. Мисс Джексон.

— Хорошо, мисс, — улыбнулась та и повторила. — Один на «девятый», первый класс, мисс Джексон.

— Совершенно верно, — кивнула Айрин, улыбнувшись. — Благодарю вас…

… Стараясь не шуметь, Чарли открыл дверь пентхауза своим ключом и сразу же почувствовал, что в квартире никого нет. Без Айрин комнаты показались холодными и равнодушными. Из них утекло тепло.

Эти трое — а он уже не мог называть их иначе — и сами не знали, ЧТО отбирают у него. Это было больше, чем любимая женщина. В Айрин сосредоточился весь мир. Звезды кружились на темно-синем небосклоне для нее, и солнце каждый день совершало свой путь в ее честь. Они разрушили это.

Не ради семьи. Чарли не рассматривал проблему с этой точки зрения. Ради денег. Слишком большие убытки принесла им Айрин. И никакой чести она не задела.

Речь шла об ИХ чести, имеющей четкий денежный эквивалент.

Чарли вздохнул и пошел по квартире. Айрин здесь не было. Чарли чувствовал это.

— Айрин? Айрин!!!

Тишина, нарушаемая лишь слабым шумом машин, доносящимся снизу. Тут, наверху, он казался далеким и нереальным.

На телефонном столике лежала салфетка с ровными строчками, написанными рукой Айрин. «Чарли, дорогой…» Он прочел их раз, другой, пока, наконец, понял смысл.

Она догадалась. Только этим и можно было объяснить ее поспешный отъезд.

Чарли положил салфетку на прежнее место и побрел дальше через комнаты. Воздух еще хранил запах Айрин. Предметы помнили ее и сейчас отдавали эту память ему, навевая образы, связанные с таким близким и далеким одновременно. Мир, казавшийся счастливым и прочным, вдруг рухнул, похоронил сам себя под уродливыми угловатыми обломками.

Вот в этом кресле она сидела совсем недавно. Чарли нагнулся, коснулся подлокотника ладонью и сразу ощутил тепло, волной прокатившееся по руке до плеча. Сердце глухо стукнуло, сбиваясь с налаженного механического ритма, но тут же выровнялось, заработав с тупым упорством. В голове вспыхнул огонь, а перед глазами заплясали разноцветные пятна.

Чарли испуганно отдернул руку и выпрямился. Да, он чувствовал ее, словно часть самого себя. Здесь было не просто родство душ, но слияние нервных систем, ощущений, разума, восприятия мира. Между нимц осталась невидимая нить, связывающая их воедино.

Портено прошел в спальню, открыл шкаф, выдвинул один из ящиков и, порывшись в нем, извлек на свет тонкий стилет в кожаных ножнах.

Он не мог не убить Айрин. Его сковывала клятва крови, но раз уж необходимо сделать это, то только не безразличной, тупой, уродующей пулей. Нет. Клинок.

Пусть это будет стилет. Извечное оружие, убивающее любовь…

… Айрин тщательно готовилась к отъезду. Она собрала вещи и упаковала их в чемоданы. Некоторые вызывали у нее какие-то смутные воспоминания, и ей доставляло удовольствие держать их в руках. Недолго, несколько секунд. Вполне достаточно, чтобы вызвать из памяти определенный день жизни. Айрин не считала себя сентиментальной, но сегодня ей хотелось вернуться в прошлое.

Она ощущала тоску. Пугающе глубокую и удивительно ясную. Это чувство не было сравнимо ни с одним другим, которые ей довелось испытать в жизни. В нем присутствовала целая гамма разных чувств. Светлая печаль о безвозвратно ушедшем, сожаление о потерянном навсегда и о чем-то, что прошло мимо давным-давно. В этой тоске сочеталась вся боль мира и ощущение бездонного спокойствия небес, приблизившихся настолько, что можно коснуться их рукой, просто вытянув ее вверх.

Тоска не сводила с ума, не глодала. Она просто была и казалась естественной и даже необходимой.

Айрин прошла в ванную комнату. Здесь все еще царило запустение. Все косметические принадлежности и предметы гигиены она забрала с собой, когда переезжала в гостиницу. Теперь ванная выглядела сиротливо, словно брошенный хозяином дом. Айрин выложила на полочку зубную щетку, пасту, косметику и пару полотенец. Ей ведь предстоит провести здесь ночь…

Свой «специальный» набор она по привычке опустила в Ящик для косметических принадлежностей. Это были необходимые приготовления, совершенно автоматические действия. Айрин улыбнулась.

Привычка иметь пистолет под рукой въелась и подкорку. Наверное, ей удастся отучить себя со временем, но произойдет это, вероятно, очень и очень не скоро. Привычки легко приобрести, но очень сложно от них избавиться. В этом виновато постоянное подспудное желание чувствовать себя защищенной. А пистолет, с которым она умела обращаться почти виртуозно, давал ей такое ощущение.

Натянув тонкий шелковый халат, Айрин отвернула оба крана и, заткнув пробкой сливное отверстие, стала ждать, пока ванна наполнится на две трети.

За шумом льющейся воды она не услышала, как повернулась в замке входной двери отмычка, и потому вздрогнула, когда знакомый голос весело прокричал в прихожей:

— Айрин! Айрин! Посмотри, кто приехал!

Сердце ее заколотилось, словно пойманная в силки птица. Сейчас прийти сюда мог только один человек — убийца. Она не давала Чарли ключей от квартиры, однако он не позвонил, а открыл дверь отмычкой. Да и вообще, если бы у него не было дурных намерений, он бы не приехал сюда, а остался бы дожидаться ее возвращения в Нью-Йорке. В крайнем случае, позвонил бы по телефону.

Она знала, зачем Чарли здесь. И Чарли знал, что она знает это.

— Айрин?

Ей захотелось выйти и спросить его: «Ты, действительно, сможешь убить меня?» Но Айрин не сделала этого. Глупо. Глупо и не нужно. Зачем задавать вопрос, ответ на который известен заранее. Особенно, когда уверен, что тебе солгут.

Он, действительно, сможет, как, впрочем, сможет и она. Только вот ей приходится защищаться, а ему?

— Айрин, ты дома?

Естественно, раз течет вода в ванной!

— Чарли, это ты? — Айрин сделала вид, будто только что услышала его голос. Она выбежала в коридор и кинулась к нему на шею. — Чарли, какой чудесный сюрприз!

И опять они оба знали, что это ложь!

— Я ждал встречи с тобой целый день, — улыбнулся Портено. — А ты уехала, даже не дождавшись меня. Случилось что-нибудь серьезное?

— Да, в общем… Ерунда, не стоит об этом. — Айрин прижалась к нему. — Может быть, вместо разговоров любовью займемся?

Он улыбнулся еще шире и кивнул, соглашаясь.

— Тогда пойдем в спальню…

Она, смеясь, потащила его за собой по коридору. Очутившись в спальне, Айрин толкнула Чарли на огромную постель, открыла стенной шкаф и включила проигрыватель.

Негромкое шипение, потрескивание и вдруг…

Тонко всхлипнули скрипки, еще раз и еще. Их хор ровно подхватили альты, затем контрабасы, ударили литавры, вступили медные. Это был Бизе. Плач, перерастающий в агрессивно-напористую волну.

— Господи, какая чудесная музыка, — сказал Чарли.

— Да, — согласилась она. — Прекрасная. Ты погрей пока постель, я сейчас приду к тебе.

— Хорошо, — кивнул он.

Дождавшись, пока Айрин скроется в ванной, Портено сел на кровати и поддернул вверх брюки. На правой голени, приклеенные пластырем, висели кожаные ножны. Отклеив их, Чарли положил стилет на пол, в изголовье, и принялся раздеваться.