Честь семьи Прицци - Эдгар Френсис

Нельзя сказать, что он нервничал, скорее, срабатывала профессиональная привычка. «Кольт» покоился в кармане, пока ненужный, но со скинутым предохранителем.

Энджело вышел из вагона ровно в три часа. Чарли специально назначил встречу на это время, проверив расписание. Минутой позже от соседней платформы отходил поезд на Куинс, и если бы Портено-младший заметил что-нибудь подозрительное, он просто нырнул бы в вагон соседнего состава и растворился в шумной многоликости города.

Энджело, одетый в светло-бежевое шерстяное пальто и шляпу, вышел на платформу, огляделся и, заметив сына, поспешил ему навстречу.

— Здравствуй, отец.

Чарли, на всякий случай, еще раз осмотрел платформу.

— Все нормально, — кивнул старик. — Здесь спокойно.

— Извини, что затащил тебя в такую даль, — улыбнулся сын. — Но знаешь, очень не хочется, чтобы кто-нибудь выстрелил в меня сдуру.

— Я понимаю, — Портено-старший энергично тряхнул головой, одобряя осторожность Чарли. — Если бы Доминик был так же умен и осмотрителен, как и ты, он до сих пор был бы жив и здоров.

— А что с ним?

— Убили сегодня утром, — пояснил Энджело, — на Парк-авеню.

— Черт побери.

Чарли растерялся. Не то чтобы его поразила сама новость. Напротив, факт насильственной смерти среди членов семьи был, в общем-то, нормальным, довольно обыденным явлением. А уж то, что Доминик со своим несносным характером спокойно дожил до своего возраста, казалось едва ли не чудом. Но в ходе сложившейся ситуации, убийство вполне могли приписать ему, Чарли Портсно. Дон, конечно, умный человек, но убийство сына может затмить разум кому угодно. Тем более, после письма, в котором Чарли недвусмысленно заявил о своих намерениях относительно своего бывшего босса.

— Дон решит, что это моих рук дело, — вздохнул он.

— Почему?

— Из-за письма.

— Не волнуйся. Оно у меня. Я не отдал его Коррадо.

Энджело усмехнулся, доставая письмо из кармана пиджака.

— Слава Богу.

— Более того, он хотел, чтобы ты пришел к нему завтра в полдень, принять полномочия босса. Коррадо именно так и сказал.

Чарли почувствовал, что окончательно перестает понимать происходящее.

— Он что, не подставлял меня?

— Я знаю его пятьдесят лет. Чарли, сынок, поверь, если дон сказал: «нам нужен Чарли Портено», значит, так оно и есть.

— Постой, но они с Домиником наняли Айрин, чтобы…

— А с чего ты взял, что это ОНИ? С Айрин разговаривал только Доминик. Коррадо лишь сказал ей привести деньги.

— Но… Он так сказал? Сам?

— Да. Времени у нас очень мало. Пока Коррадо ничего не знает о похищении Филаджи, и не нужно, чтобы ему это стало известно. Пусть думает, будто все идет по плану. Наш бизнес должен продолжаться, и ты

— единственный человек, способный взять бразды правления в свои руки. Коррадо хочет сделать тебя боссом? Пусть делает.

— А как быть с Филаджи?

— Завтра утром, в десять часов, ты высадишь Филаджи на углу Сорок второй и Пятой авеню, у Публичной библиотеки. В квартире его уже будут ждать фэбээровцы, об этом позаботимся мы с Эдуардо. Вот и все. А затем сразу же отправляйся к Коррадо. Ты понял?

— Конечно, — Чарли качнул головой. — И мы замнем всю эту историю?

— Постараемся, — ответил Энджело.

— О’кей. Я сделаю так, как ты скажешь. Значит, в десять?

— Да. И постарайся особенно не мелькать там.

— Ладно.

— Ну что же, — старик улыбнулся. — Удачи тебе, сынок.

— И тебе, отец.

Чарли отступил на шаг, затем повернулся и быстро пошел к лестнице, ведущей наружу.

— Чарли! — окликнул его Энджело. Тот обернулся.

— А компания-то, действительно, выплатила страховые деньги без единого звука!

Он засмеялся, довольно и громко. Портено-сын удовлетворенно кивнул головой, развел руками, словно говоря: «А я и не сомневался», и тоже рассмеялся…

… Розалио Филаджи, связанный наподобие круга телячьей колбасы, с заклеенными пластырем глазами и ртом, лежал на заднем сиденье «шевроле-фургона» и со страхом думал о своем ближайшем будущем. То, что похитившие его люди принадлежат к мафии, он не сомневался ни секунды и поэтому не очень верил их разговорам о том, что его отпустят живым и невредимым.

Когда сегодня утром в маленькую комнату, которая стала ему пристанищем на последние несколько дней, вошел какой-то человек и сказал: «Мистер Филаджи, выкуп получен, все в порядке, вы скоро окажетесь дома», Розалио испугался. Глаза его были заклеены все время пребывания у похитителей, поэтому он не видел гангстера, а только слышал голос. Веселый, с еле заметной хрипотцой. От этого страх стал еще сильнее.

Филаджи достаточно читал в газетах о киднэппинге, чтобы знать: обычно жертву находят где-нибудь в Нью-Джерси с перерезанной глоткой или изрешеченной пулями, а то и не находят вовсе. Паника, овладевшая им, была достаточно сильна, чтобы Розалио, потеряв остатки своего достоинства, начал умолять этого человека сохранить ему жизнь, обещая засыпать того деньгами с головы до ног и бормоча клятвы о том, что полиция никогда ничего не узнает. По крайней мере, он, Розалио Филаджи, будет нем, как рыба.

Выслушав его, человек хмыкнул и спросил: «Разве я сказал, что мы убьем вас? Вы скоро будете дома, мистер Филаджи».

Розалио вновь возобновил бормотания. Он твердил, что помнит и чтит «омерту» и никакая сила в мире не заставит его открыть рот.

Похититель промолчал.

Теперь же, лежа на заднем сиденье фургона, Филаджи с трепетом ждал, чем закончится эта поездка. Время от времени им овладевало отчаяние и хотелось заорать: — если вы хотите меня убить, то убейте прямо сейчас!

Но время текло своим чередом, и мобстеры, невнятные голоса которых он слышал сквозь шум мотора, не выказывали к нему враждебных намерений…

… — Каким образом мы доставим его на место? — спросила Айрин, глядя на Чарлй.

Тот сидел за небольшим откидным столиком и посматривал в окно на загородный пейзаж.

— Отец сказал, чтобы мы высадили Филаджи около Публичной библиотеки на Сорок второй стрит. Дальше я еду к дону, а Ларри отвезет тебя домой.

Она кивнула головой. Пушистые волосы ее заколыхались, и Чарли залюбовался ими.

— Теперь расскажи мне о деньгах. Дон прочел наше письмо?

— Нет, — Портено никогда не лгал. — Отец не отдал ему письмо.

— Почему?

— Видишь ли, вчера утром был убит Доминик. И выяснилось, что дон, действительно, хочет сделать меня боссом. Энджело не счел нужным выдвигать ему наши требования после того, как источник опасности уже устранен.

— Господи, да о чем ты говоришь, Чарли? Проснись! Ты, действительно, веришь, что вся эта история прошла мимо Коррадо Прицци?

Айрин выглядела искренне удивленной. В другом случае, Чарли растерялся бы и вновь принялся метаться в догадках, но не сейчас.

— Послушай, Айрин, я понимаю твое состояние, но поверь мне: отец очень хорошо знает Коррадо. Они росли вместе с самого детства. Он знает дона так же, как себя самого. И уж если Энджело уверен в том, что все чисто, значит, так оно и есть.

— Ну, допустим, — с явной неохотой согласилась она. Было видно, слова мужа не убедили ее. — Допустим, хотя мне кажется, что-то тут не чисто. А как насчет денег-то?

— Все в порядке. Мы получаем полмиллиона сразу,

наличными, затем еще шесть с половиной процентов со всех видов деятельности семьи, — он улыбнулся. — Так что, на следующей неделе у нас на руках будут все деньги.

Однако Айрин не разделяла его оптимизма.

— Ты что, будешь работать сегодня, а деньги получать только через неделю? Так что ли?

— Дорогая, — вздохнул Чарли. — Я — босс! Я им нужен! Какой смысл дону сейчас нас обманывать? В любом случае, отец проследит за нашими интересами. Ему-то я должен верить?

Айрин жестко усмехнулась.

— Наверное, отец, действительно, будет тебя опекать и следить за ТВОИМИ интересами. Но это вовсе не значит, что он станет опекать меня!

— Ты моя жена…

— Чарли, открой глаза и взгляни на мир трезво! Я — твоя жена, но я — полячка!

— Слушай, ну хватит, а? — раздраженно оборвал ее Чарли. — Хватит!

— Ладно, хватит. Ты уверен в намерениях дона, а я — нет. Он хитер и жесток. Мне нужны доказательства того, что Прицци ведут дела честно.

— Какие еще доказательства?

— Девятьсот тысяч долларов. Мои девятьсот тысяч долларов.

Чарли уставился на жену в немом изумлении.

За какие-то считанные доли секунды в Айрин что-то переменилось. На лице ее застыло отрешенное выражение человека, знающего б грядущем зле, но не способного достучаться до других, чтобы предупредить их об этом. Ей не были нужны эти деньги, именно как деньги. Айрин требовалось доказательство. Она прекрасно помнила слова Чарли о нравах сицилийцев. «Скорее, они убьют собственных детей, чем отдадут кому-нибудь хотя бы цент».