Сказка про наследство. Главы 1-9 - Озем

Дюша вот ушла, прихватив сыновей, и не охнула. А Лариса осталась с Имбрякиным до конца. Терпение – Ларисина сущность. Она не роптала. Сколько женщин в России живут по домостроевским правилам – наверное, не все они дуры и страдалицы? ни к кому не лезут – напротив, это их лишают права решать за себя. Вопрос – счастлива ли Лариса в браке или она принесла жертву? Естественно, со стороны лучше знают!

Замужество длилось не так, чтобы долго – не всю жизнь. Успел родиться сын Леша – замечательный малец. Пусть не счастье, но что-то же получили оба супруга? Ларису можно не брать во внимание – наплевала на себя ради семьи – нет, не толстая тетка с начесом, но унылая домашняя клуша. Зато Имбрякин – не простой алкоголик; он – инженер, каких много имелось в Союзе. Про одного даже песню сочинили – про технолога Петухова. Помните у Визбора?

Вот я, говорю, и делаю ракеты

Перекрываю Енисей…

Пусть ТыМЗ не делал те самые ракеты, но являлся вполне успешным предприятием колоссального народохозяйственного комплекса СССР. И мы – благодаря тысячам и тысячам подобных Имбрякиных и Петуховых – действительно были впереди планеты всей в таких вещах, которые уже следующему поколению – К. Кулыйкину и другим – даже не снились, увы… Теперь это прошлое. Лариса овдовела и одна воспитывала сына, переживала нынешнюю провинциальную безнадегу – эти кризисы, импичменты, приватизации, инфляции, девальвации, дефолты – всего не упомнишь, да и есть смысл вспоминать? как будто прибавится что-то… В маленькой семье весьма скромный достаток – много ли заработает цеховая табельщица на ТыМЗ (актуальная поправка – зарабатывала)? По такой причине Нифонтовы (и подавляющее большинство тылков) оказались на обочине современной жизни, не испробовали ее манящих соблазнов. Они ни разу не отдыхали на российском юге, в Турции или Египте. Европа материализовалась из фантомной дали лишь для Ирэн – она в последние годы ездила на заработки в Москву и за границу – не разбогатела, а сейчас, вообще, вернулась без денег, чемодана, документов – в одной красной юбочке. Ну, хоть так пощеголяет перед тылками. У Ларисы скромный гардероб – да это и лучше при ее совковых привычках. Квартиру Нифонтовы (родители сестер) получили еще при Союзе. Трехкомнатная по тогдашним нормам – на четверых человек – родителей и двух дочерей. В одной из первых в Утылве пятиэтажных панелек по улице Коммунальной, 8А в Кашкуке (рядом с жилищем бабы Лиды). В квартире многие предметы из старого обихода. Евроремонт здесь сложно представить. Нифонтовы рассчитывают только на свои силы. Две сестры и мальчик Лешка работают на огороде – 6 соток на берегу Кляны, около подвесного моста, крошечный домик, построенный старшим поколением. Не личная прихоть и не модное хобби – без своего урожая семье не прокормиться. Материальные потребности и возможности давно определены и приведены к общему знаменателю. Грустно. Но полная безысходность обнаружилась только сейчас, когда встал вопрос о Лешкином образовании. Велика вероятность, что наследник Вениамина Имбрякина без институтского диплома снизится в социальном статусе, не сумев претендовать на интеллектуальный род деятельности. Сын инженера вероятно не станет инженером. Хотя смешно – какая интеллектуальная деятельность сохранится в Утылве?

Кому-то смешно, а кому-то не до смеха. Лариса вся извелась в тревоге за сына. И добро бы сложности были с Лешкиной учебой – нет, по единодушному мнению тылвинских учителей во главе с А.Н. Кулыйкиной Лешке – прямая дорога в институт на техническую специальность. С его-то мозгами. То есть, мозги имелись в наличии, а денежных средств в семье нет. Что Лариса зарабатывала на заводе, то и проедали. Без вариантов. Как тут выкрутиться? Лешка сдал экзамены в престижный кортубинский лицей на бюджет, но за общежитие надо платить, и еще самостоятельно питаться. Мальчик слишком молод, чтобы крохоборничать – да и это не спасло бы. Требовались деньги – по мнению тылков агромадные – вот так буквально. Ларисины скудные сбережения потрачены в первые два месяца учебы – сбулькали они. Тетка Ирэн в очередной раз уехала из Утылвы, и среди причин отъезда помимо авантюрных склонностей бродяжьей души значилась необходимость заработать деньги для племянника – Ирэн была порывистой, легкомысленной, но не жадной и бесчувственной. Лариса в одиночестве пала духом – посоветоваться и поплакаться не с кем – и совершила поступок, приведший к катастрофическим последствиям. Взяла кредит в ростовщической лавке ДеньДжин в Малыхани. Теперь надо выплачивать.

Минувшей ночью – после внезапного появления Ирэн на пороге квартиры Нифонтовых – сестры провели бессонные часы в разговорах, думах, мучительных поисках выхода. Так и закончили ничем. Утром Лариса опоздала на работу.

Добравшись до холла с ресепшен на первом этаже гостиницы, Лариса столкнулась здесь со свое знакомой. Примерно того же возраста, пониже ростом и плотнее в телосложении. Волосы закручены в пучок на затылке. Лицо припухлое, не выспавшееся. Ресницы и брови редкие и короткие, отчего лицо странно выглядит как бы голым. Зрачки темные, бойкие, прилипчивые. В ушах маленькие золотые гвоздики. Движения суетливые. Повторюсь, Лариса и та, другая – почти ровесницы, но другая выглядела свежее и здоровее, была одета в гостиничную форму. Коричневое платье – халат на пояске, к карману на груди приколот бейджик с именем «Людмила». Если сравнивать двух женщин, то Людмила проигрывала. Производила, так сказать, впечатление плебейки. Ох, уж эти впечатления! как их объяснить и разумно обосновать? Вроде Лариса – скромная мышка, а Людмила шире в бедрах, и халат на ней чуть короче, чем следовало бы; взгляд более назойлив, частое закатывание глаз, громкая речь, размашистые жесты. Вот и получалось, что одна в этой паре – плебейка, а другая нет. Догадайтесь, кто из ху?

Лариса не гадала, а поспешила изобразить радостную приязнь.

– Люда, здравствуй.

– Вот те раз! Кого я вижу? Лариска! Только мне кажется, что я уже как с полчаса должна освободиться. Смена моя вышла. А я тут торчу и жду – где же моя сменщица? Подружка ненаглядная!

– Люда, ты меня, пожалуйста, прости. Не получилось… Честное слово…

– Совести нет! Обнаглела ты быстро. Не успела на работу в Мару устроиться. Полагаешь, что если нет проходной, турникетов и пропусков как на заводе, то и торопиться не надо? Сегодня ты на полчаса опоздала, а завтра к обеду явишься? И будешь мямлить – простите, извините… Я за тебя упахиваться на собираюсь!

– Люда, извини. Я отработаю. Когда скажешь.

– Скажу еще. Много чего скажу. И расскажу. Дурдом у нас. Конец света.

– Слышали.