Воровские гонки - Игорь Христофоров

- Крепче за шоферку держись, баран!

Улыбкой Жора ответил на каламбур далекого ди-джея и уже через минуту пожалел, что заказал музыку. Из динамиков у заднего стекла вытекал вялый блюз. В его медленной ритмике было что-то усыпляющее. А в машине жарко и душно. А ночи совсем не хватило для сна. Ночь оказалась копией предыдущего дня, точнее, окончания дня, но лишь с одной разницей: тело Жанетки, ее дурманящее восхитительное тело сменило цвет. Днем оно было солнечным. Ночью - лунным. И это выглядело особенно странно, поскольку стена в окне закрывала небо.

- Ко-озлы! - не сдержавшись, выкрикнул водитель.

- Что-о?! - вскинулся задремавший Жорик.

- Да вон автобус!.. Чуть не долбанул меня в борт! Вечно эти омоновцы куда-то спешат!

Огромные брови водителя шевелились и жались друг к дружке. Они будто бы обсуждали чуть не состоявшуюся аварию.

- А с чего ты взял, что омон? - пригнулся Жора, чтобы получше рассмотреть закопченый зад автобуса.

- Да вон, посмотри! У них на мордах маски. И стволы торчат. Сразу видно - на захват едут...

- А может, уже с захвата?

- Ну да!.. С захвата они уже без масок едут. А как на дело, так в масках. Чтоб не узнали...

Блюз медленно растаял в раскаленном воздухе салона, и на смену ему вытек еще более тягучий и нудный негритянский соул. Снотворное можно было не принимать.

- Конечно!.. У них мигалка! - позавидовал омоновцам водитель. - Была б у меня мигалка, мы б уже на кольцевой были...

Грязный автобусишко с торчащими на заднем стекле черными шарами-головами вильнул вправо, выскочил на тротуар, пронесся по нему, распугивая пешеходов и, вонзившись в трогающийся у светофора поток, поехал по Ленинградке.

- Куда это они? - сквозь пленку, плотно наматываемую на голову жарой и музыкой, спросил Жора Прокудин.

- Да судя по всему, туда же, куда и мы...

- В аэропорт? - встрепенулся он.

- Я думаю, да. Там частенько каких-нибудь ворюг берут. Они по заграницам разбегаются, да все через Шереметьево, все через Шереметьево. Их там тепленькими и берут...

- Стой! - окончательно проснулся Жора Прокудин.

- А я и так стою, - удивился водитель.

Затор гудел и парил выхлопными дымками. Затор выглядел рекой на рассвете. Реки тоже парят. Только не ядом.

- Я быстро! - выскочил Жора и слаломистом заскользил мимо капотов и багажников.

- А деньги?! - кинул ему в спину водитель и только теперь заметил пассажирку.

Она сидела на заднем сиденье заложницей, и волнение чуть ослабло в его груди.

А Жора Прокудин, добежав до первого же телефона-автомата, с отчаянием вспомнил, что ни жетонов, ни карточек у него нет, и бросился в дверь булочной.

- Хозяйка, где у вас телефон?! - встряхнул он задремавшую кассиршу-матрешку.

- Что вам? За хлеб выбить? - первое попавшееся на язык произнесла она.

- А-а! - махнул он и бросился между прилавками в дверь подсобки.

- Куда-а?! - попытались его остановить одновременным вскриком кассирша и продавщица, тоже схожая розовыми щеками на матрешку.

В комнате заведующей его встретила еще одна тетка-матрешка. Только гораздо более крупная, чем две предыдущие. Наверное, именно поэтому она и стала заведующей.

- Капитан налоговой полиции Сидоров! - первое попавшееся на ум выкрикнул Жора и махнул в воздухе красной "корочкой" почетного донора.

Кровь он никогда в жизни не сдавал, но "корочку" иногда носил. В кармане еще лежало удостоверение "пенсионера". У него был зеленый ледерин. Жора предпочел этому цвету красный. Наши люди как-то особенно обостренно реагируют на красное.

- В чем дело? - густо покраснела матрешка.

Сразу поняв, что тетка приворовывает и ее можно раскрутить, Жора тут же эту мысль забыл. Ему сейчас нужна была не тетка, а ее телефон.

- Мы преследуем коммерсанта, уклонившегося от уплаты налогов, горячечно придумал Прокудин. - В схватке его телохранители уничтожили мою рацию. Нужен срочный звонок!

- По... пожалуйста, - подтолкнула "Панасоник" по столу заведующая.

- Босс!.. Босс! - заорал Жора Прокудин.

Его палец проскользнул по кнопкам со скоростью, которую не способен был повторить никто на земле. Телефон еще изображал вращение диска, пощелкивая в ухе, а он все орал, будто его могли услышать до первых гудков.

- Босс! Босс!

- Слушаю, - как всегда неожиданно ответил знакомый голос.

- Босс, к Шереметьево едет автобус с омоновцами! Это засада!

- Чего ты кричишь! Если он еще едет, то какая это засада...

- Они проскочили мимо нас пять минут назад. С мигалкой! Они уже где-то возле аэропорта!

- Целый автобус?

- Да. Со стволами. В масках.

- Ты где сейчас находишься?

- В булочной!.. То есть не в булочной. Я - на Лениградке. Поймал "Москвич". Стоим в заторе...

- Значит, так... Подъедешь к аэровокзалу, машину не отпускай. Жди меня внизу, перед пандусом. Понял?

- Да.

- За сообщение спасибо.

Он выключил телефон, и Жорик впервые заметил недоверчивые взгляды матрешек. Самым недоверчивым был взгляд у заведующей. Наверное, так было положено по штату.

Прокудин не стал ждать, когда взгляды обретут осмысленность. Выкрикнув что-то бодрое и бессвязное, он вылетел из булочной и с раздражением увидел, что голова затора зашевелилась, словно голова огромного змея, и начала медленно двигаться.

Наступив ногой на зеленую стальную трубу ограждения, Жора Прокудин запрыгнул на крышу ближайшего "жигуленка", с нее перелетел на крохотный взлобок "оки", с "оки" на "сааб", с "сааба" - на "фольсваген-пассат" и уже со старичка "пассата", урчащего еще покруче "москвича", спрыгнул в ложбину между машинами.

- Идиот! - заорали Жоре в спину.

Всем сразу он показал выставленный указательный палец правой руки и под падение на жесткое сидение "москвича" заорал:

- Гони, хозяин! Пронырни их всех! Я плачу!

Стоящий справа "пассат" опоздал со стартом, видимо, не в силах перенести позор грязных прокудинских подошв, и водитель "москвича" вдавил попрочнее зад в кресло и швырнул свой танк в правый ряд.

- Еще правее! - заорал превратившийся в штурмана Жора Прокудин.

"Калека", раскачиваясь шлюпкой на штормовой волне, преодолел бордюр, выскочил на тротуар, у которого почему-то не было в этом месте ограждения, и понесся мимо затора.

- Ну ты Шумахер! - похвалил его Жора. - Да ты ж себе цену не знаешь, дядя!

"Москвич" нырнул с тротуара на пустой кусок шоссе и поехал по нему с таким видом, будто он никогда в жизни не нарушал правил дорожного движения.

И до самого Шереметьево-2 водитель бросал испуганные взгляды в зеркало заднего вида и думал, что его остановят гаишники. Не остановили.

Остановил сам водитель. Когда увидел настоящего гаишника. Но это было уже у пандуса аэровокзала.

Метрах в двухстах впереди чернел автобус омоновцев и все окрест было так буднично и несуетно, что Жора Прокудин чуть не нарушил инструкцию Босса и не вышел из машины.

Он даже открыл дверцу. Но тут у стекляшки аэровокзала, ломая общий идиллический порядок, вывалила толпа в черных масках, а в самой ее середине, возвышаясь над масками на целую голову, белела перепуганная физиономия, Лица с такого расстояния было не разглядеть. Но рост, костюмчик и плечи принадлежали явно Боссу.

- Все-таки взяли, - еле слышно произнес Жора Прокудин.

- Что взяли? - не поняла Жанетка.

- Босса.

- Где?

- Вон, - показал он на белую физиономию , которую безлицые омоновцы старательно заталкивали в черную "Волгу" с мигалкой. - Это он. Они его все-таки арестовали... Ко-озел... Я же предупреждал. Я же просил...

- Надо бежать, - первое, что пришло в голову, ляпнула Жанетка и щелкнула замком задней дверцы.

- Куда?!

- Побежали! - потребовала она.

- Сиди...Они нашей машины не знают. Проедут - потом свалим...

Водитель слушал и ничего не понимал. Во всем, что обычно происходило в его машине с пассажирами, он искал самое худшее для себя - отказ от платы за проезд. Намеков на это вроде бы не было, но неприятное "бежим" прозвучало дважды, и он, на всякий случай, тоже щелкнул замком дверцы.

- Сиди! - прошипел Жора Прокудин. - Едут.

Он закрыл нос и рот ладонью и, вдыхая в нее едкий, пахнущий горелыми пирожками, пот, расширенными глазами проводил проехавшую "Волгу" с затемненными стеклами, грязный омоновский автобус и поневоле вздрогнул от крика ди-джея из радио:

- Счастливые ментов не замечают!

Грянул бесшабашный джаз, и Жора, задохнувшись не к месту веселой мелодийкой, заорал:

- Выруби свой музон! Слышишь?!

Волосатая лапища мышкой бросилась к черной щели радиоприемника, уничтожила завизжавший поросенком саксофон.

- Что он вякнул? - ошалело спросил Жора Прокудин у всех сразу.

- Кто? - не поняла Жанетка. - Шофер ничего не говорил...

- Нет!.. Что по радио тот трепло сказал?

- Счастливые трусов не надевают, - нехотя продублировал водитель. - А что?

- Ничего! - огрызнулся Жора Прокудин и враз стал мокрым.

Его будто бы за секунду опустили в ванну с соленой водой. Или в огуречный рассол. Он ни разу не окунался в огуречный рассол и потому не знал, насколько он соленый. И соленый ли он вообще.