Человек книги. Записки главного редактора - Аркадий Мильчин

Такова общая картина, но встречались и исключения. Например, редакцией литературы для художественной самодеятельности заведовала Керженцева, вдова бывшего начальника Комитета по делам искусств, старого большевика. Это была старуха фарсового вида и поведения. Ее высказывания на собраниях эпатировали и существом, и формой. Тем не менее общую картину она не меняла.

Работа в комитете комсомола, возглавляемом редактором из редакции литературы по изобразительному искусству Ирой Никоновой, сплотила группу молодежи. Помимо меня в эту группу входила Зоря Пекарская, редактор редакции драматургии, и молодые редакторы Генрих Дубасов и Юра Нехорошев. Они стали зачинщиками замечательных капустников. Их режиссером и душой был Генрих Дубасов, актер по образованию, вынужденный уйти со сцены из-за севшего голоса.

Капустники собирали весь коллектив издательства и встречались восторженно. На них приходили даже родственники и знакомые самодеятельных артистов и сотрудников.

Некоторые сценки врезались в память.

Например, сценка «Эм и Жэ на первом этаже». Сценка была немой. Группа сотрудников изображала толпу художников и графиков перед дверью с буквами «М» и «Ж» в день выплаты гонорара. То одна, то другая сотрудница старалась как можно незаметнее проскользнуть через эту толпу в дверь с буквой «Ж». Это была картинка из жизни издательства. Живописно изображенная, она имела воздействие – художники с графиками перенесли свои коридорные посиделки несколько в сторону от дверей с буквами «М» и «Ж».

Другая сценка. Изображавший директора издательства Кузакова самодеятельный артист выходил слева на сцену и медленно шествовал налево, а навстречу ему справа один за другим проходили сотрудники издательства, и каждый произносил: «Здравствуйте, Константин Степанович» (имя и отчество Кузакова), на что тот никак не реагировал и с мрачным видом, как бы никого не замечая, двигался мимо них. И это был слепок с действительности. И что же? С той поры Кузаков стал здороваться в ответ.

Редактор журнала «Искусство» Елена Мурина вылепила для некоторых сценок бюсты удивительного сходства с оригиналом. Помню бюст главного бухгалтера Ефремова для сценки, высмеивавшей его мелочную экономию денег на бумагу и карандаши. К сожалению, из памяти выветрилось, кого еще представила Лена на суд общественности.

Художественную часть праздничных собраний украшали замечательные актеры: М. Козаков, З. Гердт и другие (приглашали их сотрудники журнала «Театр»).

На одном из таких концертов никто не хотел конферировать, и волей-неволей пришлось это делать мне как председателю профкома. И кончилось это конфузом. Объявляя музыкальный номер пианиста, я вызвал бурное веселье всех присутствовавших. Я так волновался с непривычки, что провозгласил: «Вальс из оперы Гуно “Штраус”» (вместо «Фауст»). Правда, тут же, то ли покраснев, то ли побелев, поправился. Но слово не воробей…

Конечно, я сейчас не в силах воспроизвести все, что характеризовало общественную атмосферу в издательстве, но надеюсь, что написанное выше дает некоторое представление о ней как о дружественной, благоприятной для сотрудников.

Директора издательства

За время моей работы в «Искусстве» (1949–1963) сменилось несколько директоров.

Первый директор, Николай Никанорович Кухарков, о роли которого в появлении в «Искусстве» редакции полиграфической литературы я выше уже писал, руководил издательством до февраля 1953 года, когда правительственным постановлением редакции, выпускавшие изобразительную продукцию (плакаты, репродукции, альбомы), были из него выделены в новое издательство – Изогиз, а Кухаркова назначили директором этого издательства.

Кухаркова на посту директора сменил Константин Степанович Кузаков. Ходили слухи, что он внебрачный сын Сталина. Впоследствии выяснилось, что это правда. На сайте www.hrono.ru я прочел, что Константин в 1927 году приехал в Ленинград и поступил в Институт философии, литературы и искусства (ЛИФЛИ), а в 1932 году его вызвали в НКВД и потребовали дать подписку о неразглашении «тайны происхождения». Эту подписку он нарушил только через 63 года.

Вехи его биографии до «Искусства» таковы. С 1932 года – доцент Ленинградского института точной механики и оптики, заведующий кафедрой диамата. С 1940 года в ЦК ВКП(б) – помощник завотделом Управления пропаганды и агитации, заместитель начальника Управления пропаганды и агитации Г.Ф. Александрова. Когда же другого бывшего заместителя Г.Ф. Александрова в ЦК ВКП(б), ставшего директором Издательства иностранной литературы, Б.Л. Сучкова арестовали «по подозрению в передаче американцам секретных сведения о разработке советской атомной бомбы и информации о голоде в Молдавии» и за то, что вступился за своего сокурсника Л.З. Копелева, то К.С. Кузаков 23–24 октября 1947 года предстал перед так называемым «судом чести» ЦК ВКП(б), ему был объявлен общественный выговор «за потерю политической бдительности и покровительство разоблаченному “врагу народа” Сучкову». С 1947 по 1954 год он – старший редактор, начальник сценарно-редакционного отдела киностудии «Мосфильм». В 1954–1955 годах начальник Главного управления кинематографии Министерства культуры СССР. С 1955 по 1959 год – директор издательства «Искусство».

Каким он был директором, мне сказать трудно, во всяком случае сейчас, когда прошло столько времени. Непосредственно общался я с ним очень мало. Был он смуглый, черноволосый и казался нелюдимым. Поражали его глаза, необыкновенной черноты и глубины. Завораживающие глаза. Нельзя сказать, что он смотрел на всех свысока, но при встрече в коридоре с рядовыми сотрудниками он не отвечал на их приветствие, а с ничего не выражавшим лицом проходил мимо. Это было настолько неестественно, что стало предметом описанной выше сценки в одном из наших капустников.

В 1959 году он ушел из «Искусства» на телевидение. О его работе там и его характере очень выразительно написала Т. Земскова в очерке «Человек тайны: В Останкине работал внебрачный сын Сталина» (Независимая газета. 2000. 21 июля).

К.С. Кузакова сменил Е. Северин, театровед, пришедший в издательство из Министерства культуры СССР. Он, естественно, больше всего внимания уделял редакциям литературы по театру и драматургии. Ничем особенным не запомнился. И вскоре ушел то ли обратно в Министерство культуры, то ли в Щепкинское театральное училище.

С 1960 года директором становится Александр Васильевич Караганов. Когда я расставался с «Искусством», переходя вместе с редакцией в «Книгу», директором был именно он.

Александр Васильевич окончил в 1939 году ИФЛИ и стал преподавать западную литературу сначала в Сталинграде, затем в Московском полиграфическом институте, вместе с которым в начале Великой Отечественной войны переехал в Шадринск. Выпускница МПИ, впоследствии известный переводчик Р. Облонская вспоминает: «…Александр Васильевич Караганов. Совсем еще молодой – мы называли его между собой Саша Васильевич – он увлеченно читал нам западную литературу. Мы слушали его лекции с жадным интересом» (Мы из МПИ: В 2 кн. М., 2005. Кн. 1. С. 69).