медведица,или легенда о Черном Янгаре - карина

   Медведица?

   Девушка в медвежьей шкуре, слишком тонкой, чтобы защитить от удара.

   А человек ударит. Он уже поднял копье и листовидный наконечник его ищет цель.

   - Сначала ранит, - деловито замечает брухва.

   - Почему?

   Мой убийца молод. И красив. Светлые волосы его заплетены в три косы. А борода украшена алыми ленточками. В левом ухе сверкает зеленый камень. А на шее цепь золотая лежит.

   Кто он?

   Воин.

   И толпа приветствует его криками, хлопками, свистом...

   - Почему... им нужно зрелище. Это же люди.

   Копье замирает, чтобы слететь с ладони. И я чувствую боль... и кровь из рассеченного плеча летит в песок.

   - Хватит, - брухва не позволяет алым каплям коснуться песка, сворачивает путь.

   Один из многих.

   - Твой, - говорит он, почти касаясь меня грязной ладонью. - Возможно, что твой...

   - Один из многих, - упрямо повторила я, скалясь. И брухва соглашается:

   - Да.

   Он уже не враг.

   Но и не друг.

   - Зачем ты мне показал это? - к моей ладони прилипли песчинки, которые должны были бы исчезнуть вместе с дорогой.

   - Просто так, - брухва вновь стар, и синюшный язык облизывает узкие губы. - Ты... хочешь остаться человеком. Но такой дороги нет.

   Ложь!

   - Пока нет.

   Он перебирает пальцами. На правой руке их четыре, на левой - шесть.

   - Дороги появляются... иногда.

   Мне чудится, что брухва желает меня утешить.

   - Но ложью было бы сказать, что такая появится непременно...

   Лица отступают. И паутина тает, возвращая меня к Горелой башне.

   - ...и что она случится вперед остальных.

   Шелестом догоняет.

   - Скорее всего, ты умрешь, хийси...

   А я понимаю: бежать поздно.

   Рассыпается зачарованный круг, пропуская копейщиков. Весеннее солнце ласкает гривы лошадей, скользит по чешуе брони. Ветер разворачивает стяги, с которых на меня смотрит вздыбленный медведь Ину. Его пасть оскалена, и я слышу рык отца:

   - Окружить.

   - Оборачивайся и уходи, - Кейсо встает за моим плечом. В его руках - палаш, и сейчас Кейсо ничуть не похож на ленивого смешливого толстяка, которого я знаю.

   Он хмур.

   И сосредоточен.

   - А ты?

   Разворачиваются цепи, приближаются медленно. И звенит конская сбруя, дрожат стрелы, изгибаются луки, и стрелы готовы слететь с тетивы.

   - Уходи... - Кейсо просто разворачивает меня, подталкивая к кромке леса, которая казалась такой близкой. - Я им не нужен.

   Но он останется, чтобы отвлечь внимание чужаков.

   Вот только их слишком много.

   И если вдвоем...

   ...я не могу убить человека.

   ...но если напугать.

   - Девочка моя, - каам дергает себя за бородку. - Я знаю, о чем ты думаешь. Они не побегут. Их много. У них стрелы. Клинки. Копья.

   ...а еще я слышу голоса собак, серых волкодавов, которые не знают страха.

   - Если вздумаешь напасть, погибнешь.

   ...но что станет с ним?

   - А второй раз твою смерть Янгар не переживет.

   Брухва держался кромки леса, стараясь не наступить на тень старого дуба, который раскинул ветви широко, словно желая поймать чужака в заговоренную сеть. Хозяин путей словно дремал, но я ощущала его интерес. И голод.

   - Мальчик - единственное, что оправдывает саму мою жизнь, - Кейсо считал стяги и стрелы. - Я... буду знать, что ответить богам. Иди.

   И бросить?

   - Ты не воин, Аану. А умирать двоим упрямства ради... жаль, лука нет.

   Показался мой отец.

   Черный жеребец ступал осторожно, косил лиловым глазом на плеть, которую Ерхо Ину сжимал в руке. Он не изменился.

   Мрачен.

   Зол.

   И плеть пощелкивает, ударяясь о голенище сапога.

   - Действительно, жаль... хорошая мишень, - Кейсо отвернулся от окна и, схватив меня за плечи, развернул к двери: - Сначала выйду я. Попробую поговорить... жди. Если начнется бой, то оборачивайся и... девочка, пожалуйста, без глупостей.

   Я действительно не умею драться.

   И я не могу убивать.

   - Оставь месть Янгару.

   Пообещать? Кейсо ждет.

   А я не могу произнести ни слова, лишь киваю. И позволяю шкуре придавить меня к земле тяжестью.

   - Эй, - он высовывает в пробоину окна руку с платком. И сорвавшаяся с привязи стрела проносится рядом, разрезая воздух. - Я хочу поговорить! Ину, ты ведь не убивать пришел...

   Но убьет, не задумываясь.

   - Выходи, - приказал отец, взмахом руки останавливая лучников.

   Кейсо оглянулся на меня, и я прочла по губам:

   - Не глупи.

   Именно.

   Уходи, Аану.

   Отведи глаза людям, которые забыли про Хозяина путей. Он же, пусть и не друг тебе, но и людям помогать не станет.

   Возможно, что не станет.

   - Мы, - я сделала еще одну попытку, - мы можем попробовать уйти вдвоем...

   - Нет.

   И он прав. Отвести глаза одному легко... но воинов сотня.

   Брухва, точно уловив мое намерение, покачал головой. Не позволит? Приподняв посох, старик погрозил им. И ветер донес шепот:

   - Хийси...

   - Выхожу, - Кейсо в последний раз оглянулся на меня. - Ты же разумный человек, Тридуба. И понимаешь, что Янгхаара здесь нет. Ушел он.

   - Куда?

   Я слышала каждое слово. Все-таки Горелая башня - это моя территория.

   - Тебя искать. Он мальчик молодой, горячий... а ты его обидел крепко. Чего ради, Ерхо Ину?

   Отец не ответит, сочтет ниже своего достоинства разговаривать с чужаком. Я вижу его лицо, знакомый рисунок морщин. И брови, что сошлись над переносицей. Брезгливо поджатые губы. И черную бороду, которую отец время от времени поглаживает.

   - Встретитесь еще, - весело произнес Кейсо, переступая порог башни.

   - Встретимся, - Ерхо Ину вскинул руку.

   ...это не было сражением.

   Кейсо успел вытащить палаш, но...

   ...воздух стал густым, тягучим.

   ...нежно зазвенели стрелы, поднялись в воздух пчелиным роем.

   ...я услышала собственный крик.

   ...голос стрел, пробивающих халат и тулуп.

   ...и звон палаша, который падает на камни. Долю мгновенья он зависает на собственном острие, словно стальной ивовый лист.