Евгений Мартынов. Белокрылый полёт - Юрий Григорьевич Мартынов
Шрифт:
Интервал:
Закладка:
– Вот мы здесь выпиваем, шутим, хорошо закусываем, Жене на памятник стопку с бутербродом поставили… А знаете, что я вдруг захотел сказать?.. То, что мне Женьку было всегда жаль. Жаль потому, что он всегда жил впроголодь. Даже когда приходилось нам с ним гулять на шикарных застольях и все от души закусывали, Жека только салатики да грибочки на столе высматривал. Но организм его, знаете, действительно быстро срабатывал, если вдруг наш герой, забыв про всё, наедался всласть. Уже на следующий день Женя вставал на весы и с огорчением обнаруживал, что на килограмм поправился. Он тут же начинал изнурять себя физическими упражнениями и голодом. Правильно я говорю?.. Вот – родные люди могут подтвердить.
– Всё верно. Стоило ему на кило поправиться – он тут же на пол: отжиматься, качать пресс, приседать, прыгать, хлопать себя по щекам, периодически взвешиваться и разглядывать лицо и живот в зеркало… Как-то раз гуляла у нас дома какая-то Женина компания: все выпившие и сытые, а хозяин только соком да овощами-фруктами пробавлялся, с завистью глядя на окружающих. Наконец, когда было почти всё уже съедено и гости разошлись по домам, часа в два ночи, Женя не выдержал и говорит супруге: «Пельмени у нас ещё есть?» – «Есть в морозилке», – отвечает Элла… И, махнув рукой на послезавтрашнюю съёмку, вегетарианец отчаянно командует: «A-а!.. Вари пельмени! Всю пачку! И сметану давай!..» Но наступил следующий день, Женя просыпается, заходит в ванную, глядит на себя в зеркало – и с криком выскакивает оттуда: «Элла! Я же тебя просил не давать мне жирной еды! Что же это такое! A-а? Элла!.. У меня ведь завтра очень важная съёмка! Ты посмотри, на что морда стала похожа от твоих пельменей! Конец света! Это же просто вредительство какое-то!.. Ну нет жизни никакой, и всё!»
– Точно, точно! Узнаю Женькины словечки и интонации. Особенно его – «вредительство». Он мне этим «вредительством» однажды все уши прожужжал, когда мы в Канаду на чемпионат мира по хоккею летели поддерживать своими песнями наших. А за вредительство мы с ним тогда сочли действия наших жён при сборе чемоданов в день отлёта. Вышло так, что моя любимая супруга вдруг обнаружила в собираемом мной чемодане глубоко спрятанную пачку презервативов. Прошу прощения у женщин, но правда – она ведь есть правда, и никуда от неё не денешься! Так вот: вытаскивает она эту пачку и с выпученными глазами – на меня! Я сразу давай отбрыкиваться какими-то несвязными оправданиями и как-то само собой вдруг перебрасываю всю ответственность за «шарики» на Женьку. Мол, это он меня попросил взять их – для него, – потому что Элка все его карманы и чемоданы проверяет и, дескать, от её рук и глаз ему никуда не скрыться. Моя орёт: «Женя, говоришь?! Хорошо! Сейчас позвоню Элле!..» Я ей и так и сяк: не звони Элле, мол, они с Женей ещё накануне были якобы в ссоре и только вчера помирились, а тут ты со своими презервативами!.. «С моими?! – завелась ещё пуще моя зазноба. – Я сейчас выясню всё у Эллы, каким это образом их презервативы оказались в твоём чемодане!..» Короче, звонит она всё-таки Элле, а там – вы не поверите, – словно в анекдоте, такая же ситуация, как у нас: Элка выясняет у мужа, для каких целей тот пытался перевезти через границу пачку «резиновых», замаскированных под лекарство! А Женька ей парит мозги, что он старался вовсе не для себя, а для меня и что это я его попросил о таком одолжении, потому как пребываю в ссоре с женой, изнывая без женщины, что у меня сейчас лажа с деньгами и не хватает даже на презерватив!.. В общем, его белиберда наложилась на мою лапшу, всё это в головах наших жён перемешалось так, что и они друг с другом разругались, а нас вообще матерными словами послали не просто в Канаду, а гораздо дальше! Как говорится, и смех и грех… Ну а для нас с Женей всё это было вроде бы как бы «вредительством». Ведь в те годы не так-то просто было нам, «совкам», осмелиться за кордоном себе контрацептивы приобрести: зоркие глаза и уши «шестёрок» блюли нашу нравственность постоянно, да и валюту свою мы на другие цели берегли, нежели презервативы. Ещё раз пардон, мадам-с, если рассказал чего непристойного для слуха.
– Что ж?.. В свете нынешнего полового воспитания и демократической рекламо-пропаганды вы с Женей, нужно признать, опередили своё время.
– Опереди-или!.. Это история для комедийного фильма. Мне понравилось!
– Может быть, для фильма, но не для своей семьи. Как же вы потом реабилитировались?
– А разве тут есть варианты? Все доллары потратили на подарки жёнам – их сердца и размякли. Что женщины нам, мужикам, не простят, если мы их действительно любим несмотря ни на что, чёрт их побери!.. Но по большому счёту Женя всё-таки супруге был верен. Я отвечаю за свои слова. И ту несчастную пачку он, по-моему, возил с собой полжизни – просто «на всякий пожарный». Вряд ли ему пришлось когда-либо в супружеские годы ею воспользоваться «на втором фронте»…
Эвелина с Серёжей, – когда для них «Женино солнце светило»… 1990 г.
– Помню, когда они с Эллой после свадебного банкета в ресторане «Прага» приехали ночью домой и еле-еле разгрузили две машины такси от цветов (наполнив розами все имевшиеся в доме вазы, гвоздиками все банки, а прочими цветами всю ванну), молодой супруг с упоением произнёс: «Это мой самый счастливый день в жизни! Теперь, лап, цветы у нас будут всегда!..» Женя был, между прочим, неравнодушен к цветам так же, как к своей супруге и вообще к красивым девушкам.
– Это ни для кого здесь не секрет, я думаю. Ведь всё это ясно прослушивается в его песнях и даже просто в их названиях, не говоря уж о Жениной своеобразной манере исполнения, сразу покорявшей и покоряющей женщин, словно красивый букет благоуханных цветов. Извиняюсь за некоторую напыщенность слога…
– Ну ладно! Хватит нам глаголить всухую! – прерываю я воспоминания друзей, открывая очередную бутылку Киндзмараули. – Что-то к вечеру похолодало.
– Эх! Был бы
