NWT. Три путешествия по канадской Арктике - Виктор Ильич Боярский

не всторошенного, и пошли по лужам, причем достаточно быстро. Это вселяло определенные надежды на то, что нам сегодня удастся пройти приличное расстояние.

Мы лидировали по очереди. Последний час нашу гонку возглавили Уилл с Ульриком, пока мы не дошли до места, где поставили лагерь. Наиболее удачливым в состязянии по определению нашего местоположения опять оказался Ульрик. Наши координаты на сегодня 59°15′ с. ш., 94°43′з. д.

Мы уже были в лагере, когда неожиданно вновь разразилась гроза. Она пришла к нам со стороны Черчилла. Дождь полил как из ведра, но, на наше счастье, мы имели возможность от него укрыться. Уиллу пришла в голову весьма плодотворная идея о том, как использовать этот внезапно пролившийся на нас дождь. Он выскочил из палатки нагишом и рухнул навзничь в небольшую – глубиной в пару сантиметров – лужу, моментально образовавшуюся на льду рядом с его палаткой. Он так заразительно фыркал, обливая себя водой, черпая ее пригоршнями из той же самой лужи, что мы все последовали его примеру. Этот импровизированный душ нас здорово освежил.

В связи с полыхавшей молнией у моих товарищей по команде возникла небольшая паника – решали, как поступить правильнее с антенной, чтобы избежать поражения атмосферным электричеством, имевшимся судя по всему в большом избытке в этих местах.

Я предложил просто выкинуть разъем от антенного кабеля на улицу. Джону этого показалось мало. Заявив, что он – специалист по молниям (ну, кто бы в этом сомневался!) и знает, насколько молнии опасны, Джон не поленился выскочить на улицу и завалить антенну. Потом примчался в одних трусах и в сапогах на босу ногу Ульрик, посланный, по-видимому, предводителем, со своими предложениями о том, что нам надо сделать с антенной. Он просунул голову в палатку и заявил: «Виктор, давай свернем антенну». Я ответил: «Ульрикаша, благодаря стараниям Джона она уже лежит на льду и не представляет никакой опасности. Более опасно сейчас находиться в палатке и тем более стоять, потому что в этом случае именно тот, кто стоит, а в настоящий момент это ты, и есть высочайшая точка в этой палатке». Ульрик ретировался, как мне показалось, обидевшись на это мое замечание. Зная его чувствительный характер, я счел необходимым немного спустя, когда раскаты грома заглохли, пойти в палатку к Ульрику и извиниться за мой, возможно, показавшийся ему резким ответ, попытавшись в пределах моего английского пояснить механизм работы молнии.

Сегодня мы прошли 26 километров. Надеемся завтра пройти примерно столько же и выйти на границу 59-го градуса. Сеанс радиосвязи нам пришлось прервать по причине сильных помех.

С утра я пытался поздравить всех с праздником, но энтузиазма по этому поводу почти никто не выказал. Уилл отреагировал нормально, а Джон сказал, что об этом празднике в США мало кто помнит, и его почти никто не празднует. Здесь, конечно, праздновать можно только за чашкой чая, но это неважно. Главное, хранить память о таких событиях.

С утра сегодня была нулевая температура, сейчас плюс пять градусов и, как я уже говорил, проливной дождь. Возможно, к завтрашнему дню фронт над нами пройдет, и погода изменится. Уилл в этом сомневается и считает, что завтра, скорее всего, будет туман. Однако хочется надеяться на лучшее.

10 мая

Каноэ в собственной стихии,

Чего нельзя сказать про нас.

И ветви ливня налитые

Нас хлещут в профиль и анфас.

Взбесился ветер, и палатка,

Его не в силах превозмочь,

Тряслась от страха в лихорадке,

Смотря в Вальпургиеву ночь.

Сегодняшний день запомнился тем, что мы получили еще одно весьма убедительное подтверждение правила: «не говори гоп, пока не перепрыгнешь».

Утро сегодня было совершенно чудесное, но ночь была типа Вальпургиевой. После памятной борьбы, теоретической и практической, с молниями наконец легли спать.

После того как я залез в мешок, дождь еще некоторое время барабанил по крыше палатки, а потом внезапно прекратился. Я подумал, что неплохо бы перевернуть каноэ вверх дном, потому что после грозы вполне возможно похолодание, и, если в каноэ будет много воды, могут возникнуть проблемы. Я выполз из спального мешка, выскочил босиком и перевернул каноэ. Был полный штиль, тишина – ни ветра, ни дождя. Я забрался в мешок, чтобы досмотреть свои любимые сны. Однако в три часа небеса как будто прорвало, и снова три часа подряд, с трех до шести, по стенам палатки молотил буквально тропический ливень. Что за напасть! Откуда столько воды в такое время?

В 6 часов утра, буквально за 15 минут до подъема, дождь прекратился. Я открыл дверь, и моим глазам предстала совершенно удивительная после сегодняшней ночи картина: в палатку струился чистый яркий свет, горизонт на западе был окрашен в голубовато-розовые тона, задувал легкий западный ветерок. В общем, было светло и тихо.

Воды заметно прибавилось. В луже, в которой мы вчера плескались, теперь вполне можно было совершать более серьезные омовения более сокровенных мест, что я и сделал с утречка. Наконец-то засияло солнце, и ветер почти совсем стих. Облака, которые обильно поливали нас дождем, уходили достаточно быстро за горизонт в восточном направлении. Настроение было прекрасное. Я подумал, что неплохо бы сейчас пройтись босиком по лужам.

Ульрик заметил, что под каноэ прыгает синичка – хорошая примета. Мы собрали свою совершенно мокрую палатку, уложили все вещи и пошли. Каноэ скользили по лужам действительно хорошо. Глубина отдельных луж доходила до 10–15 сантиметров. На западе в это время появилась грязноватого вида плотная облачность – висела там небольшим куском. Уилл считал, что эта облачность уйдет, но, к сожалению, оказался неправ: она не ушла, а пришла. Буквально через час небо затянули облака, а через два часа внезапно задул сильный ветер с юго-запада, сменившийся затем на западный. Ветер был настолько силен, что гнал рябь по лужам, которые становились все глубже и глубже по мере нашего продвижения вперед.

Во время одного из перерывов, около одиннадцати часов, Уилл предложил мне тащить сани в паре с ним, потому что как раз перед этим мы с Джоном достаточно сильно от них отстали, минуты на четыре. Уилл в очередной раз решил проверить, какие потенциальные возможности таятся в перемещении тягловых единиц. Однако, как ни странно, с Уиллом мне оказалось идти полегче. Он тянул достаточно уверено, и мне было легко держать широкий шаг. В результате мы, хотя и не без труда, сохраняли хорошую дистанцию между Ульриком с Джоном и