NWT. Три путешествия по канадской Арктике - Виктор Ильич Боярский

тюленя. Один из них лежал на льду, а второй выглядывал из лунки. Они любовались друг другом и так заигрались, что не заметили, как мы подошли. Мы были уже совсем близко, метрах в ста пятидесяти, когда они, спохватившись, очень быстро нырнули в разводье. Обычно тюлени чувствуют нас издалека, метров за четыреста, и сразу уходят под лед.

Как всегда, очень кстати наступило время нашего обеденного перерыва. Система, которую я предложил, работает безотказно. Сегодня мы втащили в палатку печку, потому что ветер продолжал свирепствовать, а с печкой было совершенно другое дело. Разомлев в тепле, мы с Джоном даже минут сорок поспали. Потом согрели супца и пообедали, так что отдохнули на славу, хотя и были очень уставшие, особенно болели и гудели ноги.

После обеда Уилл и Ульрик сменили большие ботинки на легкие сапоги, в связи с чем эти ботинки были великодушно предложены Джону. Однако Джон от них отказался, потому что предпочитал идти в сапогах.

По дороге нам периодически попадались удивительно красивые озерца океанской воды, отливавшие бирюзой. Мы мечтали, чтобы такое озерцо оказалось рядом с лагерем, однако лагерем мы встали на безводном ровном месте. Лопатой удалось наскрести немного снега, но ни о каком снежном душе и речи быть не могло. Это был практически не снег, а кристаллизованный фирн, и ни малейшего желания им обтираться не возникало, потому что он царапает кожу и никакого удовольствия не доставляет. Сегодня с утра мне не удалось принять снежный душ по той же причине. Снег становится дефицитом – это еще одно подтверждение наступавшей быстрыми темпами весны.

Ветер периодически стихает, сейчас его скорость составляет 5–6 метров в секунду. Облачность поднимается, и хочется надеяться, что завтра погода будет хорошая. Если солнце пригревает, то и скольжение лучше.

Сегодня мы делали ставки в нашем тотализаторе опять в присутствии Томаса, однако снова наше местоположение из нас четверых не угадал никто, хотя Ульрик был ближе всех. Просто никто из нас не мог представить, что мы сегодня сможем пройти такое расстояние, хотя и шли по сравнению со вчерашним днем медленнее. Тем не менее прошли мы сегодня 30 километров. Это очень неплохой результат, особенно с учетом встречного ветра. На настоящий момент наши координаты 59°29′ с. ш., 94°42′ з. д. Идем мы в целом очень прямо, и при таком темпе можем добраться до Черчилла уже через три дня, то есть 12 мая.

Ближе к вечеру я целый час размышлял, как бы нам избежать традиционного вечернего безмолвного присутствия Томаса в нашей палатке. Пришлось так прямо и сказать: «Ребята, процедура закончилась. Все чаю попили, а теперь отдыхайте в своей палатке и нам дайте отдохнуть». Ульрику это, конечно, можно было не говорить, а Томасу сказать было необходимо. Уходя, Томас порадовал нас, сообщив, что вернется позже на сеанс радиосвязи.

Сеанс радиосвязи состоялся, как и было запланировано, в 9 часов. Мы целый час принимали информацию, потом передавали. В результате наши садящиеся батареи совсем разрядились, и их пришлось перезаряжать, поэтому до конца мы так и не договорили. Завтра продолжим.

Сегодня на ужин я поджарил мясо – очень удачно, не пережарил, и оно нам с Джоном пришлось весьма по вкусу. К мясу я наварил, что называется, полную бадью риса, и мы с удовольствием отужинали. А сейчас лагерь уже безмолвствует, все готовятся к завтрашнему броску, и мы тоже будем к нему готовиться. Завтра День Победы. Надеюсь, здесь этот день будет таким же солнечным и приятным, каким он обычно бывает дома.

9 мая

Любить грозу в начале мая

Уверен – может только тот,

Кто до ее начала знает,

Что крыша точно не течет,

Кто знает, что удары молний

Не поразят его в ночи,

Тот будет жить, судьбой довольный,

Ина ночь Тютчева учить.

Сегодня была гроза: гремел гром, сверкали молнии – своеобразный салют в честь праздника. Всю предыдущую ночь лил дождь – налил полканоэ. С утра я успел умыться дождевой водой, и это было очень приятно. Однако погода нас не радовала. Ночью дождь иногда моросил, а иногда и просто колотил по крыше вместе с ветром. К утру ветер ослаб, но дождь не прекратился. Мы сначала посомневались, выходить или нет, но потом решили выйти. И, как только мы это решили, дождь совсем прекратился. Конечно, все вокруг текло, было сыро и противно, но слой воды на льду делал скольжение каноэ достаточно приятным.

Итак, мы вышли. Нам действительно повезло: за весь день не выпало ни капли дождя, даже иногда проглядывало солнышко. После обеда сгустился туман. Однако поначалу мы шли довольно легко, до тех пор пока не приблизились к мысу Пойнт-Хобарт (Point Hobart), где лед был достаточно всторошен. Мы оставили собачий след и пошли сами по себе. Тут мы, конечно, слегка просчитались, потому что в и без того рыхлом снегу было полно снежниц, достаточно глубоких – иногда по колено. Я шел сегодня в других ботинках, непромокаемых, в которых ноги должны оставаться сухими, однако ботинки, естественно, сразу промокли. Упираться сегодня пришлось достаточно серьезно, особенно при движении по рыхлому снегу. Я даже сломал наконечник палки.

После того как мы перевалили мыс Пойнт-Хобарт, ситуация лучше не стала и даже усложнилась: вокруг теснились нагромождения всхолмленных, вздыбленных, разрезанных трещинами старых льдин. Тем не менее дорогу найти было можно. По льду мы еще кое-как передвигались, но идти по снегу было совершенно невозможно. Проваливаешься по колено, а оттолкнуться не можешь – просто не от чего! Как прав был Архимед, воскликнув в сердцах: «Дайте мне точку опоры, и я переверну мир!». Одним словом, тяжело было идти. До обеда мы этого до конца не прочувствовали, зато сразу после обеда получили все сполна. Хорошо еще, что нам перед этим удалось отдохнуть.

Мы пошли сначала довольно резво, а потом замедлили ход, потому что попали в очередную зону ледовых завалов. Однако метаться в поисках исхода не стали, потому что стояли на свежем следе, оставленном нартами индейца Джорджа, профессиональному чутью которого у нас не было оснований не доверять. Мы с Джоном лидировали и приняли решение продолжать движение по этому следу в расчете на то, что он куда-нибудь в конце концов нас выведет, потому что по такому хаосу ни один приличный путешественник не путешествует. Так и получилось.

Через полчаса мы вышли на открытое пространство сглаженного льда, толстого, переметенного снежными полосами, но