Вождь и призрак - Колин Форбс

— Где этот Тель-эль-эль-Кибер— спросил Уэлби.

— Хороший вопрос. Это британский армейский склад. Он находится здесь, в Египте, на полпути между Каиром и Измаильский, на канале.

— Но тогда они, очевидно, по-прежнему думают, что он прилетит сюда. Если, конечно, ваш информатор не заблуждается. Извините, но мне это кажется не совсем правдоподобным.

— Мой информатор — разумеется, тайный — никогда не ошибался. — Харрингтон внимательно поглядел на Уэлби, который подергал болтающуюся пуговицу на своей манжете. Уэлби никогда не отличался аккуратностью в одежде. И опять Тим промолчал, не пожелав прыгнуть в манящую бездну.

— Я думал, вы зададите мне один вопрос, он напрашивается сам собой, и любой человек на вашем месте не преминул бы его задать, — заметил Харрингтон.

Давление усиливалось. Харрингтон потихоньку отбрасывал свою небрежно-фамильярную манеру. Он откровенно пытался выбить Уэлби из колеи. И все же лезть в бутылку сейчас было бы опрометчиво.

— Какой вопрос? — поднял брови Уэлби.

— Кто попытается посягнуть на жизнь Линдсея…

— Да немцы, кто ж еще?! — Уэлби, казалось, удивился неожиданному повороту разговора. — Если, конечно, это не пустые сплетни. Надеюсь, мне позволяется иметь свое мнение?

— Имейте что хотите, но это не немцы. А мой информатор надежнее некуда. Учтите это, и пойдем дальше. Так вот, ходят слухи, что воспрепятствовать Линдсею добраться до дома в интересах русских.

Американский самолет вылетел из Гелиотропина ровно в полдень. Харрингтон стоял, прикрыв глаза ладонью от слепящего солнца, и глядел вслед аэроплану, который исчезал в направлении Иная, оставляя за собой в небе грязный след.

Из здания за спиной Харрингтона вышел Карсон, он был в темных очках. Неторопливой, уверенной поступью он приблизился к Харрингтону. На несколько секунд воцарилось напряженное молчание.

— О чем вы думаете? — спросил Карсон.

Он снял очки, сложил их и спрятал в портфель. Движения его были четкими и аккуратными.

— Готов поклясться, тут что-то нечисто, — ответил Харрингтон.

— Докажите.

— Не могу. Вы знаете человека, который курит дешевые сигары? Они воняют, как верблюжье дерьмо.

— Нет, не знаю. А что?

— От Уэлби, когда я с ним встретился в «Шеферде», исходил именно такой запах. Он быстро выветривается… а пристает только если стоишь близко… повторяю, близко к курящему! Однако Уэлби уверял, что ни с кем не общался. И потом он мастерски уклоняется от наводящих вопросов…

— Ничего удивительного. Вспомните, откуда он явился.

Они стояли на полуденном пекле, почти не обращая внимания на солнце. Они давно привыкли к нему. Теперь здесь, в Египте, была тихая заводь, и оба мужчины это знали. Война отступила далеко, очень далеко. Это было как отлив, однако они понимали, что на сей раз волны не нахлынут вновь.

Однако тоненькие нити опасности все еще связывали их с Балканами. И с Грецией. И с Югославией. Харрингтон и Карсон не торопились уходить с аэродрома, потому что там можно было спокойно поговорить с глазу на глаз.

— У меня какое-то странное чувство, — сказал Харрингтон. — Я почти уверен, что у нас в руках здесь что-то очень важное. Я имею в виду полковника авиации Линдсея. Мы обязаны доставить его живым. Я ужасно боюсь…

Это было так непохоже на Харрингтона, что Карсон удивленно воззрился на него. Харрингтон по-прежнему смотрел в ту сторону, где исчез самолет… Казалось, он отдал бы руку, чтобы оказаться на его борту.

— С кем вы связывались в Иерусалиме? — спросил Карсон.

— С сержантом Шерри Мальчуганом, из палестинской полиции. Он встретит Стендиста в Лидде, подойдет прямо к самолету. Вы помните Мальчугана?

— Да, это крепкий орешек. Такой своей собственной бабушке — и той не поверит. Но почему вы связались не с армией, а с полицией? — удивился Карсон.

— Аллигатор прекрасно чует всякие интриги, он привык разбираться со всякими мерзавцами.

— Вы считаете это веским основанием?

— Да, когда речь идет о Стендисте. От него прямо пахнет интригой, так же как дешевыми сигарами. Аллигатор тут же учует этот запах, стоит Стендисту спуститься с трапа самолета.

На борту было от силы полдюжины пассажиров. Вылетая из Гелиотропина, все они расселись обособленно друг от друга. Уэлби устроился у иллюминатора и глядел на охристую Синайскую пустыню, ровную, как бильярдный стол. Вдали высились горы, похожие на черные угольные копи, их обволакивало дрожащее марево. Внезапно Уэлби почувствовал, что кто-то остановился возле свободного сиденья в его ряду. Он осторожно поднял глаза.

— Если вам хочется побыть одному, вы мне скажите, и я уйду, но вообще-то я ужасно не люблю быть в полете без спутников…

— Пожалуйста, присаживайтесь… Мне одному одиноко.

На сей раз Уэлби не притворялся. Он любил женщин и прекрасно с ними ладил. Она была американкой, лет тридцати… летний костюм — юбка и блузка — облегал красивую фигуру.

— Позвольте мне за вами поухаживать…

Уэлби непринужденно протянул руку и помог ей застегнуть привязной ремень. Она расслабилась и спокойно глядела на него большими серыми глазами; их лица оказались в нескольких дюймах друг от друга. Уэлби ласково взял ее тонкие руки с длинными пальцами и прижал их ладонями друг к другу, чем немало позабавил свою новую знакомую.

— Вот так. Удобно?

— Очень. Спасибо. Меня зовут Лида Камамбер. Я работаю в американском посольстве, а сейчас еду в отпуск.

— А я — Питер Стендиш. Вы отдыхаете от работы, а я — от жизни…

Они обменялись рукопожатием. Она снова сплела пальцы рук. У нее были очень темные волосы, доходившие до плеч. Уэлби не сомневался, что перед отлетом она посетила парикмахерскую. Брови у Лиды были густые, черные… не то, что эти жуткие, выщипанные ниточки. Взглядом знатока Уэлби оценил прямой, довольно длинный нос, большой полный рот, решительный подбородок. Лида сидела спокойно, позволяя ему себя разглядывать, а он смотрел на нее с полуулыбкой, немного застенчиво.

— Надеюсь, мы еще познакомимся поближе, — сказала она и улыбнулась, не разжимая губ. — Если вас интересует, почему я путешествую одна, то моему мужу пришлось улететь по делам… Вы не знаете какой-нибудь тихой гостиницы в Иерусалиме?

— Отчего же, конечно, знаю. Отель «Шарон». Но поскольку я там н-никогдан-никогда-неостанавливался, надо посмотреть на него. Мне об этом месте говорил мой приятель. Но приятелям не всегда можно доверять в таких вопросах. Да и потом, все может измениться.

— Но я, наверно, навязываюсь…

— Меня будет ждать в Лидде служебная машина. Я буду очень рад поехать вместе с вами.

Уэлби умел находить с женщинами общий язык. На родине другие мужчины ему завидовали, однако не испытывали к нему неприязни… может, потому, что он не выглядел волокитой. Застенчивость, робость, обаяние Уэлби покоряли женщин, они мигом прыгали к нему на колени. А оттуда до кровати был уже один шаг.

Казалось бы, завязывать знакомство с посторонними во время выполнения задания совсем не в стиле Уэлби. Отчасти он поддался мгновенному капризу — Лида Клаймбер была привлекательной женщиной, и, взглянув на ее ноги, нормальный мужчина думал уже только об одном. А отчасти он связался с ней потому, что Лида была для него превосходным ПРИКРЫТИЕМ.

Если он устроит ее в отель «Шарон», у него появится веская причина бывать там — а ведь там ему нужно встречаться с Влагоемком! Ну и потом, он таким образом нейтрализует сержанта Мальчугана — до чего ж неприятное имя! — по пути из Лидды в Иерусалим.

— Можно поменяться местами, — сказал чуть попозже Уэлби, — и вам тогда все будет видно в иллюминатор. А здесь есть на что посмотреть…

Он встал в проходе, уступая ей место, и почувствовал мимолетное прикосновение ее руки, которая оказалась на удивление холодной. Лида прильнула к иллюминатору, Уэлби наклонился, чтобы тоже посмотреть в окно. Он все прекрасно рассчитал.

— Видите вон ту разделительную линию, с этой стороны безжизненная желтая пустыня, а с той — необъятный зеленый оазис…

— Да, линия прямая, словно ее провели по линейке.

— С этой стороны — Египет, Синайская пустыня. А там — Палестина, поля, возделанные еврейским населением.

— Это два разных мира, Питер. Два чуждых друг другу мира, да?

Последние слова Лиды вертелись в голове Уэлби и потом, когда они приземлились… «Два чуждых друг другу мира…» Так и у него в голове: два разных мира, разделенных глухой стеной. Уэлби улыбнулся в ответ на ее слова, и бледное лицо Лиды зарделось от удовольствия.

К тому моменту как они приземлились в Лидде, Уэлби знал, что Лида готова завести роман. Причем он ничего особенного для этого не делал. Подполковнику авиации Линдсею, который был моложе Уэлби, такое даже не снилось.