Собрание сочинений. Том 8. 2013–2015 - Юрий Михайлович Поляков

– Понятно, – кивнула помощница, обиделась и пошла к двери.

– Она у вас что, двухмужняя? – тихо спросил Николай Николаевич, сопроводив оживающим взглядом вольноопределяющиеся ягодицы Ольги.

– С чего вы взяли?

– Когда в организме женщины соперничают два мужских семени, этого не скроешь. На чем я остановился?

– На пьянстве.

– Нет, до пьянства я еще не дошел. Мы говорили с вами о постмодерне. Будьте внимательней! Это важно. Так вот, почему вместо создания подлинно нового наше искусство с головой ушло в глумливую инвентаризацию сделанного предшественниками? Вы в театр ходите?

– Случается.

– Тогда скажите: Борис Годунов с ноутбуком, Офелия с фаллоимитатором, три сестры-транссексуалки – это что такое?

…Они как раз вернулись из театра, кажется, из «Табакерки». Смотрели спектакль «Кресло» – про разложение комсомола.

– Гена, нам надо развестись! – сказала Марина, раздеваясь.

У него закружилась голова: все разрешалось само собой. Он с трудом помрачнел, насупился и спросил:

– Ты так считаешь?

– Папа так считает. Он провентилировал в Моссовете. Жилкомиссия тебя зарубит. Второй кооператив нам не положен. Но если ты выпишешься – другое дело.

– Ты знаешь про кооператив?

– Смешной! Конечно, знаю.

– И давно?

– Позвонил Шабельский и спросил, какой этаж мы хотим. Я сказала: третий.

– Почему тебе позвонил?

– Потому что у нас, евреев, такими вопросами занимаются женщины. Генуся, мне нравится, что ты стал самостоятельным. Папа сказал: матереешь. И твои сюрпризы тоже очень милые. Это круто: вынуть из кармана ордер и сказать: «Сюрприз!» Мы съедемся в хорошую сталинскую «трешку» возле родителей. И второй твой сюрприз мне тоже понравился! – Марина вынула из тумбочки Зоино ожерелье. – Работа, конечно, так себе, туземная, огранка грубовата, но издалека – вполне.

– От тебя не спрячешь! – мутно улыбнулся он.

– Шпиона из тебя не получится. Додумался, балда, где спрятать: мама перечитывает Фейхтвангера каждый год, заканчивает последний том и начинает первый. Ты же знаешь.

– Угу. А когда?

– Что когда?

– Когда разводиться пойдем? – уточнил Гена, для достоверности зевнув.

– Не знаю. Надо заехать в суд, подать заявление, мол, не сошлись характерами.

– А этого достаточно?

– Наверное. Расскажу судье по-бабьи, как ты изменяешь мне направо и налево. Жутко хочется курить!

– Ну и кури.

– Ребенку вредно.

– Раньше ты на Борьку дымила – и ничего.

– Борьке и сейчас ничего. А вот Виктории Геннадиевне вредно.

– Какой Виктории?

– Ты же хотел второго ребенка, или я чего-то не понимаю?

– А ты уверена?

– Конечно, я была в консультации.

– Когда ж это мы успели, даже интересно?

– Главное – успели, а когда – не важно.

– Но ты же пила таблетки!

– Тогда уже не пила.

– Почему?

– У меня стали расти на ногах волосы.

– Они у тебя всегда росли.

– Не всегда! А теперь щетина! Гормоны шалят. – Марина провела мужниной ладонью по своей голени.

– Чувствуешь?

Волосы кололись, как сено бабушкиного тюфяка.

– …В полях запустение. Вы давно были на селе, Геннадий Павлович? – строго спросил «чайник».

– Бываю, Николай Николаевич, как же, бываю…

– Уму непостижимо: земля, ради которой мужик шел с вилами на барина, а потом с винтовкой на большевиков, не пахана, брошена, бурьяном заросла. А что едим? Жуть! Мясо новозеландское, окорочки американские, картошка израильская! Но главное зло – генномодифицированные продукты. Арбуз с крысиным хвостиком, а? Каково! Человек есть то, что он ест, не так ли? Если людей кормить такими арбузами, они в крыс и превратятся. Есть версия, что все животные – это одичавшие потомки разумных рас, которые злоупотребляли ГМО и превратились черт знает во что! Вам ясно?

– Ясно! – кивнул Скорятин и подумал про себя: «Гена модифицированный… Точней не скажешь…»

– Вы согласны с тем, что человечество гибнет? – строго спросил Николай Николаевич.

– Безусловно, – подтвердил главный редактор, размышляя о том, что люди портятся изнутри, так сказать, с изнанки.

«Хорошо бы всех вдруг вывернуть, как перчатки, и пустить на улицу…»

– А почему никто не бьет в набат, не задумывались? – давил «чайник».

– Очевидно, привыкли.

– Нет, Геннадий Павлович, тысячу раз нет!

– В чем же дело?

– Нас облучают.

– Что вы говорите? – живо удивился Скорятин и сразу сообразил: синдром Кандинского-Клерамбо.

Когда-то в перестройку он написал цикл статей о «карательной психиатрии» и усвоил кое-что из загадочной науки об умопомешательствах.

– Да, облучают! – подтвердил Николай Николаевич.

– Каким же образом?

– Очень просто. – Псих мудро улыбнулся, словно объяснял ребенку правила сложения. – Мобильный телефон. Импульс покорности через ухо проникает в мозг – и готово: ты – зомби!

– И давно нас облучают?

– Сорок лет.

– Минуточку, но мобильные телефоны появились… – Гена замолк, вспоминая, когда сам обзавелся «трубой», – лет двадцать назад, не больше.

– Правильно. А раньше по улицам ездили машины с надписью «Хлеб». И тоже облучали, но не так прицельно, поэтому люди еще задумывались о будущем.

– Почему «Хлеб»?

– Чтобы не заподозрили. Хлеб вызывает доверие на уровне подсознания. Помните, в кино бандиты ездили в фургоне «Хлеб»?

– Да, конечно.

– Это гениальный Володя Высоцкий нам сигнал посылал. Не поняли!

«Сумасшедший!» – окончательно понял Скорятин и мягко уточнил:

– А почему нас не облучали с помощью обычных телефонов, кабельных?

– Потому что релейная связь не передает импульс покорности, – ответил безумец так, словно ждал именно этого вопроса. – Вы физику в школе учили?

– Учил. А кто нас облучает?

– Они, – ответил Николай Николаевич и уставил желтый ноготь вверх.

– Понятно. Чем я могу вам помочь?

– Опубликуйте немедленно! – «Чайник» достал из папки листок бумаги с текстом, аккуратно написанным разноцветными фломастерами:

Открытое письмо Человечеству. Люди планеты Земля! К вам обращаюсь я, дети мои! Будьте бдительны и непримиримы! Смертельная угроза нависла над вами! Настоящее пожирает будущее! Откажитесь от мобильных телефонов!

Главный редактор, как и положено, внимательно прочитал воззвание, покивал, похвалил лапидарность и точность выражений, затем осторожно спросил:

– Николай Николаевич, я часто получаю письма от Великого Ведуна. Тоже разноцветные. Не от вас?

– Нет, – отводя глаза, отказался пришелец. – Но, возможно, пишет кто-то из наших.

– Ваши это – кто?

– Мы – «заботники».

– Ах вот оно в чем дело! – Скорятин вызвал Олю и громко приказал:

– Ольга Ивановна, отнесите текст Дочкину – и немедленно в номер!

– Лучше сразу в набор, – посоветовал псих.

– Да – прямо в набор.

– На шестую полосу, – подсказал осведомленный безумец. – Там дырка.

– Откуда вы знаете?

– «Заботники» знают всё и про всех.

– Да, на шестую. Немедленно!

– Хорошо! – кивнула она, по суровому голосу шефа поняв, что бумажку надо немедленно бросить в корзину.

– Спасибо! – Глаза старика благодарно повлажнели. – Человечество вас не забудет. Берегите себя!

– Постараюсь.

– После публикации обращения у вас будут неприятности. Могут угрожать, вредить, мстить, возможно, захотят убить. Спрячьтесь! Уезжайте! Вам есть куда скрыться?

– Да, пожалуй. Поеду в Тихославль.

– Отличное место! Один из филиалов Шамбалы.