Брусиловский прорыв. 1916 год - Максим Викторович Оськин

связистов, летчиков – людей многих специальностей, которые так необходимы на войне в составе больших соединений. В начале Ковельской операции гвардия располагала одним самолетом и совсем не имела аэростатов наблюдения и зенитной артиллерии.

В конце 1915 г. командиром 1-го гвардейского корпуса был назначен старый гвардеец (командир 2-й гвардейской кавалерийской дивизии в начале войны и командир 2-го кавалерийского корпуса месяц перед назначением в гвардию) Г. О. Раух. Кампанию 1915 г. Раух провел в должности начальника штаба 6-й армии, слабой по своему составу и охранявшей побережье Балтийского моря от вероятного германского морского десанта. Брусилов говорит о Раухе: «Человек умный и знающий обладал одним громадным для воина недостатком: его нервы совсем не выносили выстрелов, и, находясь в опасности, он терял присутствие духа и лишался возможности распоряжаться»[367].

Штабные и командные способности генерала Рауха весьма ценились – когда в октябре 1916 г. начальник штаба Юго-Западного фронта В. Н. Клембовский отправился командовать 11-й армией, Ставка рекомендовала Брусилову на смену И. Г. Эрдели, С. А. Сухомлина или Г. О. Рауха, предпочитая первого[368]. Брусилов взял Сухомлина. В письме домой от 13 октября он пишет: «Беру к себе начальником штаба опять Сухомлина. Сколько ни думал, а лучшего найти не могу. Мне Ставка предлагала Рауха…»[369] Генерал Раух оставил весьма примечательные воспоминания, в которых ковельской операции отведено большое место. Ведь именно его корпус наносил главный удар в этом наступлении.

Как вспоминал Раух, в начале декабря 1915 г., находясь в штабе 9-й армии в Каменец-Подольске, он получил депешу от В. М. Безобразова с предложением возглавить 1-й гвардейский корпус. Раух также считал, что «идея сосредоточения и соединения всех гвардейских частей в одно целое, в один организм была вполне правильная, разумная и притом практичная, ибо она давала весьма мощный кулак и дело высшего командования было с умом его использовать и извлечь из него всю ту громадную пользу, которую он мог дать». Начальником штаба корпуса был К. И. Рыльский (ранее – командир лейб-гвардии Гренадерского полка), инспектором артиллерии – Е. К. Смысловский – «знающий профессионал»[370], который затем возглавит артиллерию всей Особой армии.

В течение весны 1916 г. гвардия активно готовилась к предстоящей кампании, но пока ее придерживали – отборные войска должны были быть применены в решительный момент. Гвардия находилась в резерве корпусов Западного фронта (сосредоточение в районах Режице, Двинск, Молодечно), имея штаб в Минске, рядом со штабом самого главкозапа А. Е. Эверта. В начале лета стало ясно, что ожидание затягивается, и люди могут отдохнуть. Например, приказ по 1-му гвардейскому корпусу от 3 июня: «Ввиду наступившего теплого времени разрешить купанье. Во избежание несчастных случаев начальникам частей и учреждений выбрать удобные места для купания людей и лошадей. Запретить купаться на других участках, установить на выбранных местах соответствующие надписи, сделать наряд дневальных и фельдшеров по купанью, завести по возможности на этих местах лодки и спасательные круги, протянуть канаты и разрешать купанье исключительно только командами в часы по указаниям врачей частей»[371].

После провала Барановичской операции, где гвардия в случае успеха предполагалась силой, развивающей прорыв на Брест-Литовск, в Ставке было решено перебросить элитные войска на Юго-Западный фронт к Брусилову – атаковать и взять Ковель. С конца июня гвардия стала перевозиться на ковельское направление, в стык между 3-й и 8-й армиями. Эшелоны прошли через Барановичи, Лунинец и Сарны в Ровно, откуда войска походным порядком выдвинулись к Луцку. Штаб, выехав 30 июня из Минска, 2 июля прибыл в Луцк, получив от Брусилова задачу решительной атаки на Ковель совместно с 30-м армейским (А. М. Зайончковский) и 5-м кавалерийским (Л. Н. Вельяшев) корпусами.

Участок местности, предназначенный для атаки гвардии, был исключительно тяжелым и малопригодным к наступлению в принципе. Журнал военных действий штаба 2-го гвардейского корпуса за 1916 г. сообщает, что 5 июля офицеры Генерального штаба корпуса провели разведку, установив, что «весь фронт для наступления крайне непригоден ввиду сильно заболоченной долины реки Стохода»[372]. Раух, чьи войска, собственно, и будут здесь наступать, подтверждает: «Топографические условия местности таковы, что при здравом размышлении желание предпринимать какую-либо наступательную операцию на такой местности следует назвать просто безумием. Войска могут бороться со всякой непогодой, бороться в открытых степях, в лесах, труднодоступных горах – все будет легче, чем тонуть в болотах»[373].

Следует сказать, что выбранный для атаки участок был выдвинут лично А. А. Брусиловым и затем подтвержден М. В. Алексеевым. Иначе говоря, В. М. Безобразов явился простым исполнителем, на чью долю выпало просто построить гвардейские дивизии для атаки. И, конечно, провести эти атаки, но опять-таки, с тем количеством артиллерии, что была выделена для него вышестоящими штабами. Эта местность, по которой предстояло наступать гвардейским дивизиям, не могла помочь даже сосредоточению и тяжелых батарей. Впоследствии высокопоставленные генералы забыли о том, что генерал Безобразов до начала операции протестовал по поводу гибельного участка, избранного для наступления войск гвардии. Забыли они и о собственном участии в этом деле, а именно – о том, что именно генералы Алексеев и Брусилов приказали гвардии наступать именно здесь, где она и понесла громадные потери. Как говорит Б. В. Геруа, все это «не помешало настоящему автору – генерал-адъютанту Алексееву – затеять расследование о причинах слабых достижений, замолчав свое авторство, и – в результате – сменить генерал-адъютанта Безобразова, включив гвардию в новую Особую армию генерала Гурко»[374].

Следовательно, первой причиной будущего неудачного наступления стала местность, предназначенная для атаки. Бесчисленное количество рукавов разлившегося Стохода создали чрезвычайно заболоченную местность, поэтому по фронту гвардия могла наступать не более чем всего десятью ротами. Остальные войска шли колоннами в затылок друг за другом, чем очень облегчали дело для артиллерии врага. Г. О. Раух описывает местность непосредственной атаки 15 июля следующим образом: «Пространство между позицией противника и нашими головными траншеями представляло собой узкую болотистую низину, в это время года совершенно высохшую и лишь поросшую низкой и редкой болотистой травой. Ширины этой низины на правом нашем фланге было не более 200 шагов, а на левом – немного более. Примерно посредине низины, немного ближе к неприятелю, шли проволочные заграждения противника в 2–3 ряда проволоки. По западному берегу низины пролегала первая линия траншей противника и тут же близ берега начиналась деревня Трыстень. По бокам деревни к берегу подходили группы лесных насаждений, скрывавшие от взоров и от нашего наблюдения характер дальнейшей местности. Все пространство до матки р. Стохода было занято перелесками и полями. На северо-запад от Трыстеня вдали видна была песчаная, казалось, пологая вершина, а за ней совсем смутно – деревня Витонеж»[375].

Следующим негативом в деле успеха атаки стала нехватка сил и артиллерийских средств. В течение