Коррекция (Йеллоустоун) - Геннадий Владимирович Ищенко

назад по поводу вашего приезда. Не хотите снять пальто? Или сразу поедем смотреть объект?

– Я начал бы с осмотра, – ответил Жимерин. – Заодно введёте меня в курс дел.

– Тогда я сейчас оденусь и поедем. Вы один?

– Со мной два ответственных работника министерства. Они сейчас в приёмной.

– Тогда подождите, – Капица взял телефонную трубку: – Лида, приехавшим с министром товарищам нужно посетить объект, проверь их предписания.

– Откуда вы только взяли такую секретаршу! – неодобрительно сказал Жимерин. – Я не рискнул бы.

– А я не предлагаю вам Лиду, – засмеялся Капица. – Она старше, чем выглядит, уже два года замужем и работает так, что я скоро разучусь говорить. Стоит о чём-то подумать, а она уже это сделала.

– Пётр Леонидович, – сказала зашедшая в кабинет Лида, – у остальных нет нужной отметки в предписаниях, поэтому пропусков на объект не оформят. Возьмите их с собой, посидят в охране, а потом вместе пообедаете. Пропуск для Дмитрия Георгиевича оформлен, а Санееву я позвонила. Да, в почте нет ничего срочного.

– Хорошо, – кивнул Капица. – Мы поехали. Возьмём мою машину, вашу не пропустят к объекту.

Полчаса спустя после беглого осмотра основных цехов он с гостем лифтом спустился к реактору.

– Мы полгода рыли котлован, бетонировали и строили помещения, – рассказывал директор, когда после короткого коридора ввёл Жимерина в большой зал, освещённый двумя сотнями светильников. – Сам реактор только начали монтировать.

– Ничего себе! – поражённо сказал министр, уставившись на огромный цилиндр, установленный в центре зала на высоких опорах. – И вы говорите, что он не полностью смонтирован?

– Длина реактора около ста метров, а диаметр у него пятнадцать. Пока сварили примерно две трети. Сварку ведут изнутри и снаружи, потом швы шлифуют и полируют готовую часть корпуса.

– А это что за трубы?

– Это волноводы излучателей. Мы убрали их из реактора и ставим три вместо одного. Это позволяет решить вопрос охлаждения и увеличивает надёжность. По нашим расчётам, они должны проработать без замены десять лет. Единственный пока нерешённый вопрос – это долговечность датчиков. Раз в год нужно останавливать реактор и их менять. Для этого предусмотрены люки. Но я думаю, что со временем решим и это. В соседнем зале находятся источник высокого напряжения и вся аппаратура контроля и управления. Подстанции, которые преобразуют постоянный ток в переменный нужного напряжения будут стоять наверху. Их запланировано десять. Вот эта пластина и есть преобразователь тепла в электричество. Такие преобразователи покроют почти всю поверхность реактора. Видите у него с одной стороны штыри? Это для охлаждения. Здесь всё будет обдуваться сильным потоком воздуха. Нагретый воздух думаем использовать для горячего водоснабжения и других нужд. Но это в самую последнюю очередь, поначалу будем выдувать наружу.

– И когда всё это закончите? – обвёл рукой зал Жимерин.

– Вопросов с конструкцией нет, излучатели нам скоро поставят, а преобразователи начали выпускать серийно. Из-за того, что их нужно очень много, и из-за большого объёма монтажных работ, закончим только через год, если не подведут смежники.

– Дорого обойдётся ваш реактор! – сказал Жимерин. – А в Госплане уже хотят всё перспективное строительство ориентировать на них.

– Дорого, – согласился Капица. – Но этот реактор даст столько электроэнергии, сколько дали бы десять таких станций, как ДнепроГЭС. Я не экономист, но мне и без расчётов ясно, что выгодней строить. При серийном изготовлении стоимость реакторов уменьшится, а затраты на их эксплуатацию ничтожны. Об остальных преимуществах говорить не буду: сами должны понимать.

– Значит, к съезду партии не успеете, – с сожалением сказал Жимерин. – Ладно, подождём. Я понял из слов вашей секретарши, что нам приготовили обед. Давайте поедим, а потом мы уедем. Я ознакомился с вашей работой, а задерживаться не вижу смысла.

Глава 17

– Входи, Снегурочка! Надеюсь, ты уже в наших рядах? – Алексей помог жене снять шубу, вышел на лестничную площадку и несколько раз энергично встряхнул, очищая от снега.

– Приняли, – сообщила Лида, когда он вернулся в прихожую. – Билет выдадут позже. Проголосовали единогласно.

– Ещё бы им не проголосовать! – засмеялся муж. – Ты бы на них потом отыгралась! Только дурак обидит секретаря директора.

– Ты давно дома?

– Уже час. Изучаю материалы съезда.

– Что в них интересного? Колись, я уже тоже коммунист!

– Обновляют Политбюро. Отправили на пенсию Ворошилова, освободили по состоянию здоровья Андреева, а Молотова перевели на хозяйственную работу. Ворошилова давно надо было убрать, Андреев, насколько я помню, начал терять слух, а Молотова просто вытурили. До него хозяйственная работа никому не мешала оставаться членом Политбюро. Ему ещё повезло: раньше из него живыми не уходили. Все депутаты выступают с поддержкой курса руководства на очищение партийных рядов, но это было ожидаемо, потому что многие из них выдвинулись после этой чистки. К тому же вычищали всякую сволочь и чистка проходила открыто и освещалась в печати. Попробуй что-нибудь возразить! Ладно, пойдём пить чай с домашним печеньем.

– И откуда у нас домашнее печенье? – спросила Лида. – Колись, кто у нас был!

– Да ладно тебе, колись да колись! – деланно возмутился Алексей. – Я и так ничего от тебя не скрываю. Ну пришла Вика, ну повалял я её на диване, ну расплатилась она печением