На бесплодной планете. Наша родина — космос. Романы. Рассказы. - Франсис Карсак

— Порой тоже дуэлью. Во всяком случае — среди солдат. Но только после приговора, вынесенного такими же солдатами. Для народа существуют суды. Со знатью разбирается сам Император.

— И все же мне больше нравится наш способ. Ваша книга ждет вас в нише 23. Приятного чтения!

Тинкар долго спрашивал себя, не станет ли этот разговор последним: дни шли за днями, а девушка обращалась с ним, как и прежде. И все же кое-что в их отношениях изменилось. Из колкостей Анаэны исчезла злоба, а однажды он подметил тень улыбки на ее лице. В тот день он покинул библиотеку вместе с ней.

— Поскольку враждебные действия открыла я, то, похоже, мне и надо предложить перемирие. Я хотела бы попросить вас рассказать мне о Земле. Не согласитесь ли отобедать со мной? Но, во избежание экивоков, сразу же предупреждаю: я не Орена!

Он с пару секунд не мог решиться. Предложение выглядело соблазнительным, но что за ним крылось? Заметив его колебания, она добавила:

— Не заблуждайтесь! Мы еще далеко не друзья. Я прошу вас об услуге, которую могу оплатить с лихвой, например, дав вам возможность посетить машинное отделение…

— Оно для меня закрыто!

— Только не в том случае, если с вами буду я — с приказом текнора на руках!

— Будь по-вашему. Где встретимся?

— У меня дома: улица 144, квартира 530, палуба 4, сектор 2. В девятнадцать часов. Увидите, я тоже умею вкусно готовить!

Он оставил Орене записку, предупредив, что, вероятно, вернется поздно. Тинкар не хотел себе в этом признаваться, но его настроение заметно улучшилось.

«Если Анаэна проявит ко мне простую человеческую сердечность, быть может, в конечном счете меня примут и остальные жители города. Я обрету место в этом обществе, перестану быть паразитом-бездельником. Стану обучать галактиан воинскому искусству, соберу локатор или изложу им его теорию… Нет, мне не следует тотчас же выкладывать свой единственный козырь. И все же я вновь почувствую себя человеком…»

Внезапно Тинкар очнулся от мечтаний. Он стоял посреди незнакомой улицы, почти пустынной в этот час дня. Во все стороны от него тянулись ряды похожих друг на друга дверей и металлических переборок.

— Где я, черт подери?

На ближайшем перекрестке ему удалось выяснить, что он находится на палубе 4, в секторе 2, на улице 144.

Тинкар посмотрел на часы, до встречи оставалось еще час двадцать.

Что-то я рано!

Он миновал дверь 530, дошел до конца улицы, вернулся, долго бродил по соседним переулкам, изредка посматривая на часы. Когда он наконец нажал на звонок входной двери, то опаздывал на пять минут. Дверь тут же распахнулась.

Квартира Анаэны сильно отличалась от жилища Орены: она была просторнее, стены прихожей закрывали полки со старинными книгами и кассетами с микрофильмами. Девушка не появлялась, и Тинкар заинтересовался названиями книг. В основном здесь находились труды по физике и другим точным наукам. Две полные полки занимали работы о мпфифи. Занавес, отделявший прихожую от собственно квартиры, приподнялся, и появилась Анаэна. Тинкар застыл с раскрытым ртом.

Девушка распустила свою рыжую шевелюру, и теперь волосы огненным каскадом ниспадали на ее плечи, обрамляя золотистое лицо, на котором сияли малахитовые глаза. Светло-зеленое платье струилось почти до пола, едва приоткрывая золотистые кожаные сандалии с ремешками. Анаэна улыбнулась.

— Осторожно, Тинкар! Это не приглашение к действию!

Он ощетинился.

— Разве я не имею права полюбоваться красотой без того, чтобы меня тут же заподозрили в каких-то постыдных намерениях?

Она снова улыбнулась.

— Входите, и довольно враждебности. Сегодня, как достойные противники после тяжелого сражения, мы проведем вечер друзьями.

Комната Анаэны оказалась уютной и скромно обставленной; несмотря на сильный свет, исходящий от трех архаических торшеров, в ней ощущалась какая-то интимность. Тинкару это понравилось. Одним из камней преткновения в их отношениях с Ореной являлось то, что она любила приглушенный свет, тусклый полумрак всех без исключения помещений.

— Устраивайтесь поудобнее, возьмите книгу, я ненадолго отлучусь.

Тинкар осмотрелся.

И здесь целая стена была занята научными трудами. Землянин взял совсем новую книгу: «Угроза мпфифи». Вначале он пролистал ее рассеянно, потом, заинтересовавшись, принялся читать одну из глав. Перед ним был сжатый анализ всего, что было известно о врагах, правда, в более четком и ярком, чем классический труд Соренсена изложении. Особенно интересным ему показался отрывок о защите городов. И почему только они не использовали эти принципы?

В комнату вернулась Анаэна.

— Ну как книга? Понравилась?

— Очень интересная. Особенно анализ недостатков вашей обороны.

— Очень рада.

— Почему вы не следуете этим советам? Здесь весьма здраво все изложено!

— Потому что эта книга вышла позавчера.

Он взглянул на дату издания, потом на имя автора: Анаэна Экатор!

— Так это вы…

— Да, за исключением той главы, которая так вас восхищает, и автором которой являетесь вы сами!

— Как это — я?

— Помните вашу последнюю беседу с моим дядей? Все, что вы ему сказали, было записано и очень мне помогло. Честно говоря, ваше имя должно было бы стоять на обложке рядом с моим!

— Стало быть, вы занимаетесь проблемой мпфифи?

Она выпрямилась, приняв позу натянутого достоинства.

— Представляю вам Анаэну Экатор, руководителя отдела борьбы с мпфифи!

— Но я думал…

— Что я просто рыжая дьяволица, как выражается наша общая подруга Орена? Дело в том, что я ксенолог, специалист по негуманоидным расам. Вне зависимости от той смертельной опасности, которую они представляют, мпфифи стали моей страстью, хотя они и внушают мне определенный страх. Ну да ладно, пора за стол, а то мой обед остынет!

Обед, несмотря на незамысловатость и отсутствие хитроумных кулинарных изысков Орены, оказался очень вкусным. Тинкар рассыпался в комплиментах.

— Я знаю свои границы и, вместо того чтобы соперничать с Ореной в той области, в которой я заранее обречена на поражение, предпочитаю довольствоваться малым.

— Занятный вы человек, Анаэна. Сколько вам лет?

— Я еще достаточно молода, чтобы не смущаться своего возраста. У вас в году триста шестьдесят пять суток по двадцать четыре часа, как у нас?

— Да.

— Тогда мне двадцать два с половиной года. Вы удовлетворены? А сколько лет вам?

— Двадцать четыре.