На бесплодной планете. Наша родина — космос. Романы. Рассказы. - Франсис Карсак

— Как ты сюда вошла?

— Любая квартира имеет два ключа. Я взяла тот, который ты оставил вчера на полке.

— Могла бы предупредить!

В квартире у него не было ничего тайного, но бесцеремонное вторжение ему не понравилось.

«Нельзя, чтобы она вообразила, что имеет на меня какие-то права только потому, что мы переспали! — подумал он, чувствуя, как в сердце закипает глухое раздражение. Будучи человеком Империи, Тинкар давно свыкся с мыслью о низшем положении и покорности женщин и потому считал Орену наглой куртизанкой. — Впрочем, следует отдать ей должное. Еще вчера я был счастлив рад возможности поговорить хоть с кем-то. И даже если ее нрав задевает меня, я все же пользуюсь ее слабостями. Хватит лицемерить и судить о ней по критериям моей культуры».

— У меня был довольно-таки интересный день, — проговорил он с улыбкой. — Я обедал у патриарха паломников…

— Вот как! — равнодушно протянула она.

— Похоже, вы не часто их посещаете.

— Так и есть — не часто. Нам нечего им сказать, как, впрочем, и им — нам, если, конечно, не считать проповедей.

— Холонас — замечательный человек.

— Возможно.

— И у него очаровательная племянница, — добавил он, чтобы посмотреть на ее реакцию.

Она добродушно расхохоталась.

— Да вы, мужчины, все одинаковы! Тебе уже мало рыжей дьяволицы? Теперь взялся обхаживать закутанных в серенькие балахоны девиц паломников? Но я сильно сомневаюсь, Тинкар, что тебе удастся чем-нибудь среди них поживиться! У них доисторическое понятие о том, что они полагают добродетелью. А что касается Анаэны, то, напротив, не вижу, что могло бы тебя остановить. После той услуги, которую ты ей оказал!

— Какой еще услуги?

— Не прикидывайся дураком! Ты мог потребовать, будь она тысячу раз племянницей текнора, чтобы ее выкинули в космос за предательство. Даже не понимаю, почему ты этого не сделал. Разве что собираешься извлечь из этого какую-то для себя пользу?

Он в один прыжок оказался с нею рядом и поднял ее в воздух, словно младенца.

— Не оскорбляй меня, Орена!

— Лапы прочь, варвар! Если считаешь себя оскорбленным, парк поблизости!

Он грубо опустил ее на пол.

— Вы что, все время проводите в дуэлях?

Опустившись на диван, она улыбнулась.

— Конечно нет. И доказательством этому служит то, что я не бросаю тебе вызов за грубость. Ты мне нравишься, Тинкар. Нравишься своей странностью, своими варварскими приступами ярости, своей силой и своим умом. Если будешь терпелив, мои соотечественники в конечном счете тебя примут. Кто знает, если тебе удастся найти хорошего поводыря, быть может, ты поднимешься очень высоко? Даже интересно будет посмотреть на это.

— Как меропиец Дхулу и бранимарец Талила?

— Ты читал мою книгу?

— Сегодня, в библиотеке, я заставил рыжую дьяволицу, как ты ее называешь, дать мне один из твоих романов, было забавно. Но объясни, почему она тебя так ненавидит?

— Пфу! — фыркнула Орена. — Я — авантистка, а она консерватор! И вообще, часто ли ты видел, чтобы одна красивая женщина любила другую?

— Вряд ли мне это понять, я знал слишком мало женщин. У мужчин все, вероятно, обстоит иначе. Мы уважаем силу друг друга. По крайней мере, так было в Гвардии. Я многое узнал о тебе, читая эту книгу.

— Вот как? Вы только взгляните на этого психолога! Не очень-то верь всему этому, Тинкар. Мне нужно продавать книги, поэтому я вкладываю в них то, что нравится другим.

Она рывком вскочила на ноги.

— Но ты мне наскучил — столь же болтлив, как какойнибудь текнор или паломник. Пойду лучше приготовлю обед.

Теперь уже он присел на диван и задумался. Орену он не любил, но испытывал к ней некоторую признательность, она была забавна, и у нее было чудесное тело. Достоинства намного перевешивали недостатки. Что будет дальше, он не знал, да это его и не заботило. Какого-то определенного плана он еще не выработал. О возвращении в Империю пока не могло идти и речи, Тинкар даже не знал, в каком уголке Вселенной находится «Тильзин». Следовало выждать более удобного момента.

Дни шли за днями, превращались в недели, потом в месяцы. Он много читал — романы, исторические книги, научные труды. По странному совпадению все, что относилось к двигателям «Тильзина», всегда оказывалось «на руках», сколько бы Тинкар ни спрашивал эти книги, и в конце концов он оставил эту затею. Он стал завсегдатаем кинозалов, смотрел все подряд — и игровые фильмы, и документальные о планетах, где побывали «Тильзин» и другие города. Одна романтическая киноистория, происходившая на Земле, привела его ко второй дуэли. На этот раз все закончилось быстро: юный молокосос, бросивший ему вызов, уже через несколько минут после начала боя лежал на земле с двумя пулями в теле. Как и в случае с Пеи, Тинкар отказался прикончить его. Зачастую, когда «Тильзин» выходил в обычный космос, он устраивался на наблюдательном посту и наблюдал за мельканием солнечных систем. Город нигде не оставался надолго, и некоторые из галактиан уже начали роптать на текнора, угрожая созывом Большого Совета, который вынудил бы его сделать остановку.

Почти каждый вечер по возвращении в квартиру он находил там Орену. Однажды к ним зашел Пеи. Тинкар не видел китайца с тех пор, как его увезла «скорая помощь». Тогда художник был на грани смерти. Тинкар знал, что Пеи выкарабкался. Увидев китайца, Орена от неожиданности вздрогнула, а Тинкар встал, готовясь к худшему. Убийства хотя и презирались, но все же иногда случались среди Звездного народа. Но китаец улыбнулся, показав пустые руки.

— Я пришел поблагодарить вас, Тинкар, за жизнь, которую вы мне оставили.

Он говорил медленно и с достоинством.

— Долгое время я считал, что вами двигало презрение ко мне. Но когда я узнал, что вы пощадили Карстона, то понял, что такова особенность вашей культуры или же ваше личное милосердие. В любом случае я обязан поблагодарить вас и принести извинения. Должен признать, что среди планетян встречаются люди, ни в чем не уступающие Звездному народу.

— У меня не было ни малейшей причины уничтожать человека, которым я восхищаюсь, — ответил землянин. — Уверен, в галактике мало художников, равных вам по классу. На Земле ваши картины стоили бы бешеных денег.

Китаец поклонился.

— Вы слишком любезны. Эрон с «Франка» и Родригес с «Каталонии», мои учителя, намного меня превосходят. Вы были в нашем музее?

— Нет. Я даже не подозревал о его существовании. Где именно он находится? На плане я его не видел.

— Парк 19. Если хотите, завтра утром, часов в девять, я свожу вас туда.