Пылающий туман - Ви КавИ

вернуть контроль, чтобы подчинить себе судьбу. Но когда какой-то человек, который по всем правилам обязан был перед ним сдаться, вдруг заартачился, да ещё и не погиб из-за его силы, — это поразило. Ввело в ступор. И как тут не пробудится интерес изучить этот феномен?

Ахерон был склизким червяком, ищущим во всём выгоду, но вместе с тем он был полезен. Он неоднократно спасал Сокола, хоть и преследовал свои цели и не заботился о том, что душевное состояние человека после жестокого захвата разума рушилось так же легко, как падал от неаккуратного движения карточный домик.

Ему было чхать на Сокола. Но ему было не плевать на его жизнь. Жив Сокол — жив и дух.

Всё просто.

Медея не задержала Сокола, когда он обмолвился о том, что хочет погулять. Она пожала плечами, мол, твоё право, и он, зачем-то извинившись, умчался в лес.

Сокол редко покидал, когда был наёмником, Орла и остальных. Орёл не одобрял подобного рода побеги, да и смысла в них, если честно, особо не было. Он уходил только тогда, когда его выводили на эмоции, когда Ворон мешал ему спать своим проклятущим храпом. Ночью лес непредсказуем, но если не отдаляться от лагеря, то опасность, о которой не умолкая говорили взрослые, начинала почему-то будоражить кровь.

Тогда Сокол, ещё безбашенный подросток, жаловал ночь, а сейчас ему, повзрослевшему, был ближе день. Теперь в темноте были пугающие тени, которые исчезали, как только появлялись первые лучи солнца. Чернота воплощала самые жуткие кошмары, когда как свет — забирал их.

Вероятно, после того, как Сокол доберётся до столицы и выполнит задание, он на полученные глеты организует себе шикарный отдых, где обязательно будет вкусная еда.

Пожалуй, это была отличная перспектива на будущее.

Сокол, погрузившись в приятные мечтания, проглядел, когда лесная полоса закончилась и заменилась полем, простирающимся на приличное расстояние. Уже были заметны первые ростки, посаженные несколько недель назад детьми и трудягами из города. Сокола, запоздало опомнившегося, внезапно передёрнуло. Он не представлял, как людям хватало терпения работать на этом нереально огромном пространстве: и в дождь, и в холод, и в жару. Когда он этим занимался под руководством приюта, то считал секунды сначала до единственного перерыва, где им разрешали перекусить, чтобы не издохли, а потом до заката, когда они всё бросали и возвращались в тесные комнаты, в которых спало более десяти детей разных возрастов.

— Красиво.

Птенчик, ты действительно полагаешь, что твои поступки — логичны?

— Тебя забыл спросить, что логично, а что нет. Если бы ты не убил того ненормального, то чешуйчатый придурок не портил бы нам всю дорогу.

На минуточку, он недоволен тем, что ты не отдал ему его вещичку, а не тем, что я кого-то убил. Врать не хорошо, тебя разве не учили в детстве родители? А. Ой. Прости сердечно! Я снова запамятовал, что у тебя их не было.

— Заткнись, — Сокол сорвал колосок и повалился на траву. — Я не спрашивал твоего мнения.

Ты думаешь, меня волнует, что ты там не спрашивал? Какой ты простодушный.

— А ты невыносимый кусок говна! Даже Делеан по сравнению с тобой — солнце.

Почту за комплимент.

— Это не… О Сущий, как я тебя ненавижу.

Я тоже тебя очень люблю. И свечусь от радости от одной только мысли, что нахожусь в твоём сильном и выносливом теле. Видишь мою счастливую улыбку? Нет? Как жаль.

— Да пошёл ты!

А ты знал, что болтовня с самим собой — это признак сумасшествия? Тебя надо изолировать от хрупких людишек.

— А ты знал, что открытое манипулирование другими — это признак неадекватности?

М-м-м, это называется слегка иначе.

— О, да ладно! — буркнул Сокол.

Ветер ворошил вьющиеся тёмно-русые волосы, из-за чего их приходилось регулярно заправлять за уши. Соколу было неважно, как он выглядел, но ему совершенно не нравилось, когда прядки лезли в глаза. Его это бесило!

Он смотрел на небо, вспоминал звёзды и то, как фантазировал с ними всякие небылицы. Он одушевлял их, давал им титулы, имена — всё как у людей. Ему стало тошно от столь детского поведения.

— Что… что будет дальше?

Ты умрёшь. И здесь даже не понадобится моя помощь.

Сокол раздражённо фыркнул.

— Я не грублю тебе. Неужели так сложно нормально ответить?

А зачем? Это скучно. К тому же всё очевидно. Зачем что-то выдумывать?

— Потому что так устроены люди, — горько усмехнулся Сокол. — И мы нуждаемся в фантазиях. Иначе всё теряет смысл.

Печально. И глупо. О чём ещё поведаешь, о всевидящий?

— Какие у тебя планы? Кроме захвата моего тела.

Захватить чужие?

— Как остроумно! Я, Сущий тебя подери, серьёзно. Если не хочешь говорить об этом, то расскажи хотя бы о своих ценностях. Они-то у тебя есть?

Ты ещё не подрос для таких высокоинтеллектуальных тем. Но я поделюсь с тобой, человечишка, ведь кто, если не я? Ценности — это слово, за которое все цепляются, но которое бесполезнее твоего существования. Есть только ориентиры, к которым стремишься. Это же я советую и тебе.

— Что ж, — Сокол задумчиво почесал затылок. — Это тоже… имеет место быть.

Это не «имеет место быть». Умей различать понятия, тупица. Как я буду делать тебе мозги, если у тебя их попросту нет?

— Ты заносчивый идиот.

Удивительно, но факт! Ты ничем не лучше меня. Можно даже сказать, что хуже. Что ты из себя представляешь? Ничего. А меня знают. Мне, если ты не заметил, поклоняются. Ты создаёшь проблемы, от которых все страдают, а я, как благородный рыцарь, вытаскиваю из них твою тощую задницу. Я, как Сущий, прощаю тебе грешки, чтобы ты с чистой совестью продолжил убивать дальше. Поэтому не тебе судить, кто я.

Сокол промолчал. Возможно, это было правильное решение в подобной ситуации. Возможно, нет, и стоило в ответ нахамить Ахерону, чтобы доказать ему, что Сокол не тот, кого можно без конца унижать и недооценивать. Но после этого дух не начнёт его резко уважать. Он посмеётся над