Пылающий туман - Ви КавИ

— Доверяешь бумажкам? Мавор, я возлагал на тебя большие надежды.

Адъяр сжал губы, прижал к себе папку, предоставленную послушником, занимающимся отслеживанием перемещений всех членов организации в пределах Циннии. Он, приняв это за шутку, вежливо улыбнулся.

— Вдруг нет никакой крысы, как мы решили в начале? Что, если Сенри, кретин неосторожный, захотел впечатлить очередную дамочку из борделя своими магическими фокусами? Та донесла до Пристанища, и, в общем, мы получили всю эту неразбериху со смертью.

Лидер наклонил голову, заинтересованно посмотрел на взлохмаченного Мавора, глядящего на него с неким трепетом. Очевидно, он долго и упорно додумывался до этой теории заговора.

— Ты приказал людям, чтобы они взяли принудительный отдых? Объяснил, что им придётся некоторое время побыть без подпитки?

Теперь Адъяр казался чуть разочарованным, но он шустро натянул на себя маску притворного равнодушия.

— Да. Скоро коридоры Циннии превратятся, — Мавор усмехнулся, — в безмолвную пустоту.

— Красиво сказано.

— Так… что? Ты поддерживаешь мою версию? Насчёт крысы.

— Мавор, ты так настойчиво пытаешься меня убедить, что я вполне могу посчитать, что именно ты работаешь с Пристанищем, — Адъяр подавился воздухом, и Лидер похлопал его по спине. — Я ещё не разобрался с ритуалом, чтобы установить тотальную слежку за всеми подчинёнными, поэтому не буду спешить с выводами. Но я жду новый инцидент — уже с непосредственным и открытым вмешательством Пристанища. Вероятно, для населения это будет подано в качестве красивой сказки, где добро победило зло. А вот я за это зацеплюсь.

— Хочешь лично привлечь Святого к ответственности?

— Да. Он не может оставаться безнаказанным вечно. Ты встречал Цирцею?

— Она дуется на тебя. И на меня тоже, — с промелькнувшей грустью в голосе ответил Адъяр. — Но она с тобой. Я уверен.

— Если ещё раз навестишь её, то купи какой-нибудь подарок от моего имени. Цветы, конфеты — всё, на что хватит твоего воображения. Мы должны держаться вместе.

— Е-е-есть, сэр-р, — Мавор отсалютовал Лидеру. — Не переживай, опасности нас не сломят. Ну, меня уж точно!

Он, как бы показывая ему, что действительно будет с ним до конца, дружески положил ладонь ему на плечо. Лидер кивнул, и Мавор, обойдя его, пошёл дальше. Когда он скрылся из виду, Лидер вздохнул.

Он не волновался, — ни капельки, — и это ужасало даже его. Смерть была печальным событием, но люди в Циннии являлись для него всего лишь покорным материалом, предназначенным для достижения главной цели. Что его заботило — это свирепствующее Пристанище, однако и оно было обычным препятствием, подлежащим к устранению. Может, произойдёт это не так быстро, как хотелось бы, но ожидание всегда было дорогим.

И Лидер, научившись терпеть, щедро за него платил.

Природный воздух по сравнению с городским сильно отличался. Он был чистым, каким-то особенным, и Сокол, оказываясь в лесу, на свободе, любил лежать на траве и смотреть на голубое небо сквозь шелестящую листву, пока его волосы взъерошивал лëгкий ветерок.

Они покинули город рано утром и потянули за собой тяжёлые события минувших дней. Делеан был мрачнее тучи, Стриго же — подозрительно тихим, пускай он и был сам по себе не особо болтливым, а Медея — измотанной и физически, и морально, хоть она, по её словам, неплохо выспалась.

Разумеется, это угнетало. И Сокол, будучи ранее в приподнятом настроении, моментально стал таким же унылым и подавленным.

Они развели мини-лагерь после часа ходьбы по прямой дороге. Обычно привалы делались куда реже, тем более если до этого был длительный отдых, но, видимо, никому не прельщала идея продолжать путь, будучи в таком состоянии. К тому же и время, как назло, тоже двигалось предательски медленно. И какой бы воздух не был прекрасным, в походе поникший командный дух знатно напрягал.

Делеан сразу же ушёл, как он выразился, по делам. Что у него были за дела в лесу — вопрос на миллион. Сокол решил, что тому нужно было выпустить пар: всё же не каждый день человек отстаивал свою точку зрения перед нивром и не давал ему то, что тот требовал. Стриго, сославшись на усталость, лёг на землю. Медея, сев напротив него, принялась чертить замысловатые линии найденной палкой.

Безрадостная, в общем, картина.

Сокол, при всём своём уважении к ним, не мог так же бесцельно прозябать и ждать, пока вернётся Его высокомерное Величество Делеан. Да, возможно, это было несколько эгоистично, но он не собирался встревать в очередные неприятности, чтобы снова заставлять своих спутников нервничать. Сокол, как и Делеан, нуждался в том, чтобы временно, совсем на чуть-чуть, ретироваться. Погулять. Подышать. Побыть наедине с собой.

В конце концов, одиночество отрезвляло голову, давало силы и новую энергию, исчерпанную при долгом контакте с различными существами. Сокол вовсе не относился к тому типу людей, которые рано или поздно прятались дома, в маленькой комнатке, чтобы привести себя в порядок. Он не был с одиночеством на «ты», потому что оно порождало всплеск ужасных воспоминаний, сопровождающихся острой болью и виной. Он был неотрывно связан с обществом, а общение и поддержка помогали ему окончательно не свихнуться. Но прямо сейчас всё это отходило на второй план и заменялось жгучим желанием обрести хоть какую-то гармонию со своим разумом. А главное — без посторонних любопытных глаз.

Но на духа это не распространялось. Ахерон давно стал его частью, его второй личностью, завладевающей над первой, когда всё было плохо. Несомненно, это не являлось нормой в любом понимании, но Сокол был слишком слаб перед Ахероном и перед трудностями, беспощадно испытывающими его на прочность.

Делеан сказал, что дух должен был уничтожить его. Он должен был захватить его тело, сожрать сущность, стереть с Солфаса и сделать так, будто никогда и не было Сокола, а его оставшаяся оболочка — это просто сосуд, которым воспользовалось могущественное создание.

Однако Сокол был жив. Он думал, испытывал эмоции, разговаривал и не гнил. Дух много раз старался его поработить, но это не вышло, и он перестал быть обычным паразитом, пытающимся только выжить.

Конечно, было всё равно наивно отрицать настоящие помыслы Ахерона. Он, безусловно, рвался заполучить тело, чтобы самостоятельно управлять им, и он ни за что не откажется от возможности