У каждого своя война - Виктор Тюрин

– Господин командующий, а цель этого похода? Вы так нам и не сказали, – спросил командир легкой кавалерии. – Что сказать людям?

«Может сказать им, что мне надо поставить Феррару на колени, чтобы без помех взять за глотку Чезаре Гонзага? Но стоит ли им все это объяснять? Хм! Нет. Это лишнее!».

– Скажите им, что едем прогуляться по Италии. Хорошая погода, знойные женщины и вкусное вино. Что еще нужно солдату!

– Ха-ха-ха! – засмеялся Карл, а его смех подхватили шевалье и граф. – Ха-ха! Когда они отсмеялись, я заглянул каждому в глаза и веско сказал:

– Узнаю, что ваши люди плохо будут обращаться с местным населением – буду вешать! Предупреждаю только один раз! Теперь все, господа!

Не успели мы пересечь границу Италии и остановиться на ночевку, как дозорные доложили, что в нашу сторону движется большой отряд, а еще через полчаса я принимал в своей палатке двух новых командиров прибывшего подкрепления. Генуэзца Анжело Броколли, командира пятисот арбалетчиков и… Уильяма Кеннета, командира английских стрелков. Когда тот увидел меня, то замер, не веря своим глазам. Впрочем, я удивился не меньше его. После того как офицеры перезнакомились, я открыл совещание.

– Господа, то, что я сейчас скажу, может показаться для некоторых из вас странным и непонятным, так что задавайте вопросы.

После чего я изложил им приблизительную тактику поведения и взаимодействия отрядов друг с другом на полях сражений. К этим новшествам относились боевые возы и «козьи ножки» для арбалетов. Под моим руководством было собрано сорок таких возов и сто пятьдесят рычагов натяжения для арбалетов. Было бы у меня больше времени, я бы заказал большее количество, но по моим расчетам и этого должно было хватить для относительно быстрой стрельбы генуэзским арбалетчикам. К тому же они будут вести стрельбу на пару с английскими стрелками. Я не хотел попусту терять людей и поэтому сделал ставку на деревянную крепость, основой которой станут боевые возы. Споров и возражений было много, так как ни генуэзец, ни командиры кавалерийских отрядов понятия не имели о подобной тактике, зато англичанин и швейцарец сидели, молча, с легкими усмешками на губах. Громче всех кричал вспыльчивый Броколли, но когда я продемонстрировал ему работу рычага натяжения тетивы на арбалете, тот с минуту ошалело разглядывал новое для него устройство, после чего начал так шумно восторгаться, что только с большим трудом удалось его угомонить.

После того как я нашел подходящее место и был разбит лагерь, целую неделю шли тренировки по отработке тактики и взаимодействия на поле боя. Мне пришлось попотеть, вдалбливая своим офицерам, что я хочу от них. Когда, наконец, я решил, что действия отработаны и вбиты в головы не только офицеров, но и солдат, был отдан приказ выступить в поход.

Спустя сутки, на марше, ко мне подскакал кавалерист из отряда шевалье Гийома Брасси. Его люди во время похода выполняли дозорные функции.

– Господин командующий! Приказано передать: в нашем направлении движется большой вооруженный отряд!

– Большой, это сколько?

– Не знаю, господин! – виновато отрапортовал солдат.

– Они собираются напасть на нас?!

– Нет, господин командующий! Едут с белым флагом!

– А-а… Переговоры. Так бы сразу и сказал, болван! Сейчас буду!

Переговоры состоялись в зале деревенской гостиницы, так удачно оказавшейся рядом с точкой нашей встречи. Я удивился тому, что на встречу со мной пришло три человека. Двоих я сразу узнал. Один из них был советником Николо д`Эсте – Франсиско Чемаззо, другой один из полководцев – Браччо да Монтоне. Отличный воин и замечательный полководец, но при этом невероятно жестокий человек. Он нередко забавлялся тем, что сбрасывал людей с высоких стен или башен, а в городе Ассизи сбросил с крепостной стены восемь человек. Мы терпеть не могли друг друга еще тогда, когда я служил при дворе д`Эсте, под командованием Аззо ди Кастелло. Если с советником мы вежливо раскланялись, то с Монтоне обменялись только злыми взглядами. Третий человек в богатом и пышном наряде оказался представителем Венецианской республики. Тут для меня тоже не было ничего удивительного. У маркиза был военный договор, подписанный с Флоренцией и Венецианской республикой. Правда, насколько я знал, Венеция не посылала своих представителей на подобные переговоры. Мы вежливо с ним раскланялись, после чего мы вчетвером сели за стол. Я подождал думая что кто-нибудь из них начнет говорить, но все трое, похоже, ожидали того же от меня.

– Как здоровье Аззо ди Кастелло? Слышал, что он болен.

– Как говорит сам Аззо: ноют старые раны, – ответил мне советник. – Ничего. Не в первый раз. Скоро встанет и снова, как раньше, надерет задницы всем нашим врагам!

– Передайте ему от меня нижайший поклон и скажите, что я желаю ему скорейшего выздоровления.

– Обязательно передам. А теперь, с вашего разрешения, я хотел бы перейти к делу, – после моего кивка, он продолжил. – Господин капитан, вы с большой армией вторглись в наши пределы. Какова ваша цель?

Мне не хотелось, чтобы Чезаре Гонзага раньше времени узнал, кто явился за его головой. Узнав, он может сделать правильные выводы и перед тем как удрать, убъет Беатрис. С этого подлеца и негодяя вполне станется сделать подобное. Поэтому я сказал:

– Я не могу сейчас объяснить причину, но позже вы все прекрасно поймете без всяких моих объяснений.

– Это не ответ, Томазо Фоверетти! – зло бросил да Монтоне.

Я не удивился, что меня так назвали, так как под таким именем меня знали при дворе и в армии. Фамилию Фовершэм итальянцы искажали так сильно и каждый на свой лад, что я стал представляться этим именем.

– Это мой ответ. Другого пока нет. Теперь выслушайте мои условия…

Я знал заранее, что представители Николо д`Эсте не пойдут на них, поэтому реакция не оказалась для меня неожиданной.

– Не много ли на себя берешь, сучий выкидыш?! – вызверился на меня Браччо да Монтоне.

– Сколько надо – столько и беру, но если возьму, то вам придется на коленях молить меня, чтобы я вернул обратно взятое мной.

Полководец вскочил на ноги и демонстративно бросил руку на рукоять своего меча. Нет, это была не настоящая ярость, а только ее демонстрация. Он это понимал, я понимал, и все остальные в зале – тоже это понимали и все равно принялись его уговаривать сесть обратно. Когда да Монтоне, свирепо вращая глазами, сел на место, слово взял представитель Венеции.

– Мы раньше с вами не встречались мессир капитан. Меня зовут Джованни Габбо. Я член совета купеческого союза,…впрочем, это неважно. У меня к вам предложение. Я хотел бы нанять часть ваших людей для одного дела. Вам будет хорошо заплачено, но кондотта вступит в силу только в том случае, если вы откажетесь от своих намерений.

– Гм! А я-то думал, почему вы здесь. Теперь мне все ясно. Так мы не договорились?

– Мессир капитан, мы не можем принять эти дикие условия! – даже советника, несмотря на его всегдашнее хладнокровие, разбирала злость. – Я даже начинаю опасаться, все ли хорошо у вас с головой!

– С головой все в порядке. Со временем вы все поймете, господин советник!

– Мы хотим сейчас понять, – поддержал советника венецианец, – потому что потом может быть поздно.

– Я вас понимаю господин Габбо. Расскажи я вам сейчас, может быть мы и пришли бы к какому-нибудь соглашению, но в таком случае моя тайна стала бы известна всем и враги бы от меня ускользнули.

– Будь ты проклят…!

– Погоди, Браччо! – перебил полководца Франсиско Чемаззо. – Фоверетти мы могли бы поговорить наедине?!

– Нет! Жду вашего ответа, господа, завтра утром. Не будет ответа, моя армия двинется вперед, а ты, – я кивнул головой на Браччо, – попробуй меня остановить!

Первыми ушли они, затем следом вышел я. У меня были серьезные сомнения в правильности моих действий. Если рассуждать по справедливости, то две армии столкнутся только из-за моей прихоти. Люди будут умирать на поле боя, только потому, что я не видел другой возможности освободить Беатрис. Правильно ли это? В раздумье я сел на обрубок бревна и предался размышлениям. Неожиданно послышалось негромкое, но веселое тявканье. Огляделся. Неожиданно из-под плетня выкатился пушистый комок. Щенок бежал, смешно переваливаясь на толстых коротких лапках и высунув язык. Увидев меня, становился, плюхнулся на толстый зад и склонил голову на бок, по-собачьи улыбаясь, стал смотреть на меня. Он был настолько забавен в своей веселой беззаботности, что я невольно улыбнулся. Потом он встал на мягкие лапки, как бы раздумывая куда идти: дальше или подойти к человеку? Я похлопал рукой по колену, зовя его к себе. Он подошел ко мне, затем упал на спину, предлагая почесать его розовое брюшко. Некоторое время я с ним возился, затем, пытаясь подтянуть к себе, неловко ухватил щенка за лапку и видно причинил ему боль. Тот не стал скулить, а попытался огрызнуться. Проявил характер. Я невольно усмехнулся: – «Все правильно, парень! Рычать надо, а не скулить! Будет им сражение!».