История античной культуры - Фаддей Францевич Зелинский

И частное и общественное право могло быть деликтическим (там — кража, здесь — государственная измена) и неделиктическим (там — спор двух граждан об имуществе, здесь — такой же спор казны с гражданином); но важные преступления, требовавшие строгого («капитального») наказания, как убийство, поджог и т.д., рано были отнесены к разряду общественных. Подсудны они были первоначально высшему магистрату; но закон, который традиция относит к году основания республики, разрешил в случае осуждения так называемую provocatio ad populum[51], в силу чего вошел в обычай, для уголовных преступлений, народный суд. Это была очень тяжеловесная машина; с середины II века до Р.Х. поэтому учреждаются для главных преступлений так называемые quaestiones perpetuae (то есть уголовные комиссии) присяжных.

И состав преступления, и судопроизводство, и кара были предусмотрены в учредительном законе и видоизменению со стороны преторов не подлежали; в этом заключается причина неподвижности римского уголовного права в сравнении с гражданским. Присяжными были вначале сенаторы, затем, с Г. Гракха (123 год до Р.Х.), всадники, затем, с Суллы (82 год до Р.Х.), опять сенаторы; наконец в 70 году до Р.Х. lex Aurelia judiciaria ввела всесословный суд присяжных, в который, каждое в размере одной трети, входили все три сословия — сенаторов, всадников и плебса (последнее в лице его tribuni aerarii, выше, с.253). А так как благодаря учредительным законам в правовое сознание римского общества внедрились, хотя и будучи формулированными, оба основных правила также и нашего судопроизводства — nullum crimen sine lege, nulla poena sine lege[52], — то во всесословном суде присяжных 70 года до Р.Х. мы должны признать завершение римского правосудия — ту наивысшую ступень, которой новая Европа достигла лишь в XIX веке.

Еще следует заметить, что из возможных наказаний телесные по закону (leges Porciae de tergo civium[53]), а казнь фактически к римским гражданам не применялись: последнюю осужденный мог заменить добровольным изгнанием, что он, разумеется, всегда и делал. А так как лишение свободы практиковалось только в виде предварительной (коэрциционной) меры, то фактически наказания граждан сводились к имущественным пеням различной высоты и к умалению гражданских прав (capitis deminutio). Другое дело — неграждане; по отношению к ним были в ходу и тюрьма, и бичевание, и казнь — между прочим, на кресте.

§ 7. Военный быт. Римские легионы покорили мир; римское военное дело поэтому заслуживает полного внимания историка культуры.

Вначале мы и здесь имеем дело с гражданским ополчением; центурии (сотни), на которые распадался народ, были действительно боевыми ротами, всадники действительно составляли конницу. В принципе не изменила дела и так называемая реформа Камилла (около 380 года до Р.Х.), давшая легиону своеобразное деление на три строя (acies), восходящие по возрасту, а именно hastati, principes и triarii (отсюда поговорка — res ad triarios venit, то есть «принимает серьезный оборот»). Каждый строй состоял из десяти «манипулов», каждый по две центурии (по шестьдесят человек; только у триариев манипулы совпадали с центурией); между манипулами были промежутки, через которые пробегали легковооруженные числом тысяча двести.

Таким образом, каждый легион состоял из четырех тысяч двухсот человек, к которым прикомандировывалось еще триста всадников.

Италийские войны и последовавшие за ними союзы с побежденными повели к соответствующему осложнению военного дела; стали набирать легионы также из «союзников» (socii) под началом особых префектов. Союзническая война 90 года до Р.Х., поведшая к дарованию италийским союзникам гражданских прав, упразднила эту чересполосицу; одновременно состоялась важная для всей дальнейшей истории Рима реформа Мария, заменившая прежнее гражданское ополчение регулярной армией, правда, все еще гражданской, а не наемной, поэтому последствием было не ослабление, а усиление военной мощи Рима.

Прежде всего Марий упразднил всеобщую воинскую повинность: численность римской гражданской бедноты дала ему возможность заменить ее (мы сказали бы: английской) системой добровольческой службы. Гражданин поступал в армию солдатом за жалование (stipendium) и присягой обязывался служить в ней двадцать лет; таким образом, могла получиться такая военная выправка, которая при прежней системе ополчения была невозможна. Манипулы различных строев были соединены в когорты, которых, стало быть, было в легионе десять, каждая по шесть центурий в сто человек, — всего, значит, стояло в легионе шесть тысяч человек. Штабные офицеры (так называемые военные трибуны), по шесть на легион, чередовались в команде; они были из знати. Напротив, строевые (центурионы) выслуживались из простых солдат и путем сложной системы повышений могли дослужиться до почетного чина primipilus'a, принимавшего участие в военном совете. В названии этого офицера заключено указание на национальное оружие римского легионера: им было pilum, род копья. Вообще же вооружение римского тяжеловооруженного воина состояло из тех же частей, как и в Греции и Македонии. Также и прочие усовершенствования эллинистической эпохи нашли себе применение в римском войске.

И все это войско, доведенное, благодаря расширению государства, до огромных размеров, стояло в провинциях; Италия со времени Суллы была лишена вооруженной силы. Было, однако, ясно, что при множестве этих провинций римские граждане не могли одни нести становившуюся все более и более тяжелой «повинность крови»: пришлось привлекать вспомогательные отряды (auxilia) из провинциалов, причем римляне удачно использовали боевые особенности покоренных племен, набирая всадников из галлов, испанцев, нумидийцев, стрелков с Крита, пращников с Балеарских островов и т.д. Опасности пока в этом не было никакой: римские легионы все-таки преобладали и численностью, и выправкой, и их серебряные орлы, введенные Марием, обращали на себя глаза всех как внушительные символы непреоборимой силы римского воинства.

§ 8. Государственный быт. В римской конституции историк Полибий (выше, с.231) прославляет гармоническое сочетание трех государственных форм — монархической, аристократической и демократической: первая, — говорит он, — олицетворена в магистратуре, вторая — в сенате, третья — в народном собрании. Для своего времени — времени расцвета римской республики — он был прав; но дальнейшее развитие, завершенное реформой Суллы в 82 году до Р.Х., повело к последовательному подчинению магистратской власти сенату и к фактическому упразднению значения народного собрания. В позднереспубликанскую эпоху мы имеем поэтому преимущественно аристократический режим.

I. Возникшая из царской власти магистратура вначале была представлена двумя годичными консулами (слово означает «коллеги»), называвшимися, впрочем, преторами («начальниками»); им принадлежала высшая власть, imperium, притом как в гражданском правлении (domi), так и в военном (militiae). Они были, таким образом, военачальниками, правителями, судьями. Их помощниками были квесторы (собственно, «следователи»), их слугами — ликторы, носившие символы их карательной власти — пучки с розгами, так называемые fasces. Их совещательным органом был ими же набираемый сенат, в котором они председательствовали так же, как и в народном собрании. В начавшейся вскоре после провозглашения республики сословной