Американские трагедии. Хроники подлинных уголовных расследований XIX—XX столетий. Книга III - Алексей Ракитин

Поэтому окончание «дела Хайда», начавшегося некогда как истинно шекспировская драма, обернулось каким-то фарсом. 5 января 1917 г. – в самом начале 4-го процесса [в том же здании суда, в том же зале и с тем же судьёй Портерфилдом в роли председателя] – защита подала простое и предельно лаконичное ходатайство. Согласно действовавшей на тот момент Конституции штата Миссури в редакции 1875 г. ни один гражданин штата не мог быть судим по подозрению в совершении одного и того же преступления по одним и тем же статьям обвинения более 3-х раз. Поскольку 4-й по счёту процесс явно нарушал эту конституционную норму, Фрэнк Уолш просил судью остановить процесс и запретить окружной прокуратуре преследовать Беннета Хайда в дальнейшем.

Судья пригласил сторону обвинения для небольшой консультации, после которой постановил судебное преследование доктора Хайда прекратить.

В течение недели окружная прокуратура изучала возможность продолжения «дела Своупа-Хайда» в сложившихся условиях. В принципе, такая возможность существовала – для этого следовало изменить формулировки обвинения и вменить доктору те статьи, по которым он прежде не обвинялся. Однако шансы добиться успеха в этом направлении были сочтены слишком незначительными, а сам путь корректировки обвинения казался малоперспективным. Потому 12 января 1917 г. окружная прокуратура официально объявила, что отказывается от поддержки обвинений в отношении Беннета Хайда и прекращает его уголовное преследование. В качестве формальной причины подобного решения была названа невозможность поддерживать обвинение ввиду недостатка денег у окружной прокуратуры. Общие расходы прокуратуры округа Джексон и Департамента юстиции штата, связанные с ведением расследования и судами в период 1910—1917 гг., составили более 250 тыс.$.

Через 3 месяца – 9 апреля 1917 г. – судья Портерфилд постановил освободить доктора Беннета Кларка Хайда из-под ареста и вернуть ему залог в сумме 50 тыс.$

Конец истории?

Ну… почти да! Совсем скоро – 29 апреля 1917 г. – Франсис Своуп Хайд дала развёрнутое интервью газете «Richmond times-dispatch». Интервью удивительное как своей неуместностью, так и откровенностью.

В самом начале интервью Франсиз призналась, что получила по завещанию дядюшки 300 тыс.$ – похвальная честность, учитывая то, что никто более так и не рассказал какие именно суммы унаследовал. Далее она признала, что для защиты мужа были привлечены 67 специалистов по ядам и судебной медицине. Непонятно, зачем надо было нанимать столько консультантов, ну да ладно, у богатых свои причуды. Смысл дальнейшего монолога этой женщины свёлся к тому, что она на разные лады рассказывала о своей верности Беннету Хайду. Говорила много и пафосно, примерно так: «Жена должна стоять рядом со своим другом. Без вопросов! И пусть весь мир будет против него».

Под заголовком «Мой муж прав или ошибся!» 29 апреля 1917 г. было опубликовано обширное интервью Франсис Хайд. Читая этот текст, воспроизводящий монолог Франсис почти дословно, сложно не согласиться с тем, что глупый человек, говоря о другом, всегда рассказывает о себе.

Сам по себе такой посыл выглядит довольно спорным как с точки зрения человека верующего, так и сугубого атеиста. Как ни крути, не всё можно прощать и не всё нужно прощать! Ну ладно, можно было списать подобный перл на торопливость, необдуманность или желание поразить слушателя броской фразой, но Франсис Хайд возвращалась к этой мысли на протяжении интервью неоднократно, повторяя раз за разом сказанное. Как вам такое: «Долг жены – не расспрашивать своего мужа, но верить тому, что он говорит. Я поступаю так, не спрашивая, убийца ли он. Я не имею права задавать такой вопрос.» (дословно: «It is a wife’s duty not to question her husband, but to believe what he says. I do not ask if he is a murderer. I have no right io ask that question.»)? А как вам вот такой тезис: «Независимо от того, что он собой представляет, он мой муж и всё, что у меня есть – жизнь или деньги – принадлежит ему (…) Меня не касается его вина или невиновность. Это просто вопрос обязанности жены»? (Дословно: «No matter what he is, he is my husband, and whatever I have – life or money – belongs to him. (…) It is not a question with me as to his guilt or innocence. It is just the question of a wife’s duty.»)

Такая вот, понимаешь ли, женская логика. Независимо от того, убийца муж или нет, жена должна быть ему во всём верна и всегда готова помочь деньгами. Вообще-то, мужа Франсис обвиняли в убийстве её родного брата и дяди, сделавшего эту дамочку сказочно богатой, но на её личных «весах» жизни этих людей весили, судя по всему, совсем немного.

Примечательно то, что уже после того, как в отношении Беннета Хайда были выдвинуты серьёзные обвинения, его жена не отказалась от мысли родить ребёнка от такого отца. Согласитесь, подавляющая часть женщин всерьёз бы задумалась над тем, следует ли рожать от убийцы… хорошо, пусть будет предполагаемого убийцы! Но не Франсис – для неё всё в этой истории было ясно с самого начала! В 1914 г. она родила мальчика, которого назвали Джеймс Логан (James Logan Hyde), а через 2 года была рождена девочка Франсис (Frances Hyde).

Автор должен признаться, что Франсис Хайд с самого начала казалась женщиной не то, чтобы скользкой, а до некоторой степени непонятной, говоря иначе, с очень тёмным бэкграундом. Её мама «Мэгги» была дамочкой из числа тех, кто стремится обделывать свои делишки чужими руками, а доченька, судя по всему, пошла намного дальше маменьки. По субъективному мнению автора Франсис являлась соучастницей преступлений своего мужа как минимум в форме недонесения. Этот тезис я раскрою чуть ниже, речь сейчас немного о другом. Следует понимать, что можно быть преступником и сохранять хотя бы формы приличия, но в случае Франсис мы видим, что ей ума на это явно не хватило и сию простую мысль она в своей голове уместить не смогла.

Ей так хотелось доказать окружающим, что она умна, успешна, богата, любима и вообще состоялась как женщина, что она не удержалась от этого в высшей степени глупого и постыдного монолога перед журналистом «Richmond times-dispatch». Её распирала внутренняя потребность признания, впрочем, как и всех психопатов. Жажда славы, признания, поклонения, восхищения – это индикатор нравственного идиота, как называли психопатов во второй половине XIX столетия, и чем более выражены психопатические черты этих людей, тем более откровенна и гротескна эта потребность признания. Старая китайская пословица гласит: «пустое ведро громче гремит» – эта мудрость как раз про таких вот соискателей всеобщего признания!

Всё в мире имеет свою цену и всякое зло получает воздаяние. Если зло кажется безнаказанным, то только потому, что воздаяние по какой-то причине осталось незамеченным. Но это не значит, что его не было.

Потому, очень интересно проследить за тем, как сложилась жизнь героев, точнее, антигероев этого очерка.

Что же последовало после апреля 1917 года? Кое-что нам известно, в частности, то, что Беннет Хайд, возвратившийся в Индепенденс победителем, к врачебной практике не вернулся. Ибо незачем – денег на всё и без того хватало! Он проживал в безвестности и явно старался не привлекать к себе лишнего внимания, но по прошествии нескольких лет ему пришлось-таки снова попасть в эпицентр общественного интереса.

В конце 1920 г. Франсис Своуп Хайд объявила о своём уходе от Беннета. Разумеется, информация об этом событии вызвала всеобщее любопытство и бывшая благоверная жена оказалась осаждена журналистами. От прежнего пафосного красноречия, которым она так блистала менее 4-х лет тому назад, не осталось и следа. Франсис теперь отвечала на задаваемые вопросы лаконично и косноязычно, из её объяснений можно