Американские трагедии. Хроники подлинных уголовных расследований XIX—XX столетий. Книга III - Алексей Ракитин
Шрифт:
Интервал:
Закладка:
Всё, что требовалось от супругов Хайд – это наблюдать за смертью Полковника и не позволить оказать ему помощь [в виде промывания желудка].
Однако завещание, текст которого был оглашён 9 октября, с очевидностью доказало, что супруги опоздали – треть своего имущества Полковник Своуп передал городскому совету Канзас-сити. Наверняка в ту минуту, когда соответствующие строки завещания были зачитаны Джоном Пакстоном, все наследники почувствовали себя обделенными – ведь это были те деньги, которых лишились они!
Однако у Франсис Своуп Хайд имелся неплохой шанс увеличить свою долю за счёт ближайших родственников – братьев, сестёр и матушки. Мать всегда является наследником первой очереди, поэтому если станут умирать безбрачные дети, то их имущество будет отходить матушке! Другими словами, если притравить детишек, а потом саму маму, то… можно получить всё! И даже если бы «Мэгги» Хантон Своуп озаботилась составлением завещания и какую-то часть отдала на благотворительность, всё равно дочь получила бы очень много. Да и завещание, кстати, при определенных условиях можно попробовать оспорить с ненулевым шансом на успех. Или поступить проще – фальсифицировать. Или поступить ещё проще – уничтожить.
Для предприимчивого человека, как видим, может найтись масса интересных вариантов!
В общем, у Франсис Хайд имелся серьёзный стимул продолжать бороться за деньги. От дядюшки она получила 300 тыс.$ – больше, чем кто-либо из прочих племянниц и племянников – но согласитесь, 600 тыс.$ – гораздо лучше, чем 300, а миллион – лучше, чем 600 тысяч! Сложно сказать, испытывала ли Франсис душевные терзания, обдумывая расправу над сёстрами, братьями и матерью – ответ на этот вопрос выходит за рамки настоящего повествования, да и не имеет он особого смысла. Нам известно, что на протяжении многих предшествующих лет отношения старшей из дочерей и матери оставались крайне напряженными и примирение, состоявшееся после ранения Томаса-младшего, носило, по-видимому, характер формальный и не было искренним. Ничего удивительного в этом нет, в семьях с большим количеством детей очень часто есть дети-любимчики, а есть дети-изгои. Если Франсис на протяжении многих лет была таким вот ребёнком-изгоем, то никаких тёплых чувств ни к матери, ни к своим близким она не испытывала. После смерти Полковника Своупа все они стали всего лишь досадными препятствиями на пути к большим деньгам.
Беннет Хайд, будучи врачом, подсказал супруге замечательную идею – не нужно травить ядом конкурентов по-одному, можно заразить их опасной инфекционной болезнью всех скопом. Причём желательно было соблюсти важное условие – «Мэгги» не должна была заболеть вместе с детьми, поскольку ей предстояло аккумулировать их наследства!
На протяжении приблизительно 6 недель – с 10 октября по 20 ноября – Беннет Хайд работал в своей лаборатории с различными болезнетворными бактериями, определяя оптимальные способы их хранения, транспортировки и применения. Ведь ему надлежало пронести в «резиденцию Логана» небольшую герметичную ёмкость с микробной культурой, скрытно её открыть, распылить или вылить, а затем унести с собою. При этом злоумышленнику следовало самому избежать заражения!
Хайд быстро понял, что сухие формы [то есть порошки] не годятся – их можно ненароком вдохнуть в процессе распыления. А вот водные растворы – это самое то, что надо! Бактерии брюшного тифа прекрасно выживают в воде, строго говоря, некипячёная вода – это основной источник заражения брюшным тифом. Доктор раздобыл колонию таких бактерий и размножил её в лабораторных условиях.
Первое применение секретного оружия произошло 26 ноября во время общего обеда в День Благодарения. Тогда Франсис и Беннет не пили напитки, подававшиеся к столу. Они принесли бутыль воды с собою и рассказали всем, будто с некоторых пор пользуются водой из некоего особо чистого источника и даже давали эту воду попробовать желающим. Вода эта действительно была чистой, раствор же с бактериями тифа был незаметно влит Беннетом Хайдом в один из многих графинов со свежевыжатым соком или лимонадом, которые в большой семье всегда в избытке подавались к столу.
После нескольких дней латентного периода, обитатели «резиденции Логана» стали заболевать. Доктор Хайд деятельно участвовал в лечении, ежедневно приходил в дом, беседовал с заболевшими, давал ценные советы. В частности, он настоял на полной изоляции заболевших – со стороны это требование выглядело трогательной заботой о здоровье, но в действительности Хайда беспокоило здоровье лишь одного человека – «Мэгги» Своуп! Она должна была умереть последней, после того, как получит имущество и деньги умерших детей.
Поначалу казалось, что хитроумный преступный замысел реализуется прямо-таки идеально, по-книжному! Уверенность в том, что заболевание тифом имеет естественную причину, укреплялась тем, что 1 декабря брюшной тиф стал фиксироваться в окрестностях Канзас-сити – это совпадение исключило возникновение в те дни каких-либо подозрений. Однако вскоре начались пробуксовки. Во-первых, никто из заболевших брюшным тифом от него не умер, а ведь расчёт Беннета и Франсис строился именно на том, что заболевшие будут умирать сами собой без дополнительного вмешательства! Во-вторых, Крисман Своуп даже пошёл на поправку и его быстрое выздоровление грозило полностью обесценить такую оригинальную задумку.
У Крисмана Своупа никогда не было температуры 42,1° по Цельсию – медсестра в своих показаниях явно что-то напутала. Если бы у заболевшего действительно так поднималась температура, то Беннету Хайду незачем было предлагать тому «пищеварительную пилюлю». Мы все знаем из личного опыта, что при высокой температуре аппетита нет и его отсутствие – это наименьшая из проблем. Крисман Своуп, по-видимому, и впрямь почувствовал себя 6 декабря лучше, чем накануне, и это улучшение напугало Хайда. Тот понял, что молодой здоровый организм в условиях отличного медицинского ухода хорошо справляется с болезнью и скоро пойдёт на поправку и если Крисмана Своупа не отравить прямо сейчас, то в последующем его смерть будет выглядеть совсем уж подозрительно.
Поэтому Беннет Хайд дал молодому мужчине «пищеварительную пилюлю» со стрихнином, и тот очень быстро умер в чудовищных судорогах, о которых медсестра Энн Хулиган сказала впоследствии, что никогда прежде не видела таких ужасных мучений.
Посещая «резиденцию Логана» в первой половине декабря практически ежедневно, Беннет Хайд при всяком удобном случае заходил на кухню и добавлял в напитки несколько капель воды с тифозными бактериями. Поэтому обитатели дома продолжали заболевать, хотя больные находились в условиях полной изоляции, а здоровые старались максимально дистанцироваться друг от друга. То, что в доме прекратились совместные обеды и ужины, было на руку злоумышленнику, поскольку облегчало его контроль за тем, кого именно от заражает. Хайд следил за тем, чтобы «Мэгги» Своуп осталась здоровой и пережила всех.
Хотя заболевшие переносили брюшной тиф тяжело, тем не менее, никто из них от этой болезни не умер. Тиф, как уже было сказано в своём месте – это убийца людей с ослабленным иммунитетом и недостаточным питанием, это спутник голода и войн. Очевидно, что семья Своупов и их прислуга питались хорошо и имели неплохой иммунитет – это благоприятное стечение обстоятельств помогало заболевшим переносить заболевание относительно легко.
Фокус с отравлением стрихнином выздоравливающего был повторен с Маргарет Своуп вечером 12 декабря, но замысел реализовать не удалось по причине, не зависевшей от Беннета Хайда. Сильная рвота вытолкнула из желудка девушки пилюлю и основную массу её ядовитого содержимого, благодаря чему концентрация стрихнина в крови не достигла опасного для жизни уровня. Будучи врачом, Беннет Хайд сразу же понял, что замысел провален и он тут же, сохраняя хладнокровие и демонстрируя незаурядные актёрские качества, бросился спасать жизнь девушки. Он сделал ей инъекцию камфорного масла, которое действительно поддержало работу её сердца и вернуло Маргарет к жизни.
Находясь рядом с больной, Хайд видел, что медсестра собрала рвотную массу блюдце и, накрыв её другим блюдцем, спрятала
