Северные окраины Петербурга. Лесной, Гражданка, Ручьи, Удельная… - Сергей Глезеров

От «виллы Кумбергия» уцелел только камень на Дрезденской улице

Иоганн Андреас Кумберг пользовался большим уважением в Петербурге. Он был талантливым мастером-бронзовщиком, владельцем известного на всю Россию заведения, изготавливавшего характерные бронзовые изделия того времени – люстры, столовые лампы и прочие художественные изделия, воспроизводившие французские и австрийские модели. По мнению эскспертов, они получались у Кумберга гораздо лучше подлинных.

«Бронзовое заведение» Кумберга находилось в начале Каменноостровского проспекта. В нем насчитывалось до полусотни рабочих, еще двадцать человек трудилось на дому. А на Большой Морской, в доме № 19, располагался торговый дом Кумберга. Александр Бенуа, вспоминая свои детские прогулки по Петербургу, писал: «Путь наш лежал через Морскую, а там меня притягивала огромная роскошная витрина магазина Кумберга (типа позднейших универсальных магазинов)».

Среди изделий фабрики Кумберга – люстры для Казанского собора, созданные в 1862 году, – их можно увидеть и сегодня. Но наибольшую известность Кумберг заслужил в 1861 году своими часами-аллегорией «Благословение России», исполненными по собственной модели Иоганна Андреаса, что в то время являлось большой редкостью. Часы создали в честь отмены крепостного права, поэтому их корпус увенчивался фигурой, разрывающей цепи рабства и символизирующей «освобождение крестьянства».

За свои изделия Кумберг не раз удостаивался наград, в том числе и на Всероссийской выставке в Москве 1882 года. В ее отчете говорилось, что золотая медаль дана Кумбергу «за усовершенствование в бронзовом производстве, равняющее его изделие с иностранными». Указывалось, что «производство Кумберга найдено было выше, чем у остальных фабрикантов той же специальности».

Среди удельнинских жителей на рубеже XIX–XX веков встречалось немало интересных личностей. К примеру, на Рашетовой улице жил литератор Александр Павлович Нечаев – редактор ежемесячного издания «Общедоступная наука для всех». Как сообщал адресный указатель «Весь Петербург» на 1914 год, он работал преподавателем сразу в нескольких престижных учебных заведениях – Женском педагогическом институте, Историко-филологическом институте, Высших естественно-научных курсах Лохвицкой-Скалой, С.-Петербургской 12-й гимназии и женской гимназии Шафэ на Васильевском острове.

Дачи в Удельном имели: купец первой гильдии Игнатий Моисеевич Шустер – действительный член Фондового отделения С.-Петербургской биржи; делопроизводитель пароходного общества «Кавказ и Меркурий» Константин Никитович Мусолин; купец Филипп Никитович Поздняков – представитель Богородицко-Ямкинской фабрики. Один из домов на Рашетовой улице (под № 19) принадлежал И.И. Леману – председателю акционерного «словолитного общества» и пожизненному члену Русского технического общества. Кроме того, он занимал еще немало постов – товарища (заместителя) председателя совета Общества взаимного кредита печатного дела в Петербурге, товарища председателя Школы печатного дела и Русского общества деятелей печатного дела, немало способствовавших развитию полиграфической отрасли в Петербурге.

В глубине дворовой территории возле пересечения Рашетовой улицы и Старо-Парголовского проспекта (ныне пр. Мориса Тореза) до сих сохранился старинный пруд. Местные жители по традиции называют его Линденовским, или даже «озером Линден». Название его пошло от фамилии действительного статского советника Николая Густовича Линдена, владевшего дачей на Алексеевской улице (впоследствии Лагерная улица). Линден занимался торговлей: с 1888 года – в звании купца 2-й гильдии, с 1902 года – 1-й гильдии. В 1900 году он учредил торговый дом «Новограммофон», чтобы содержать магазин на Невском проспекте, у Знаменской площади. Кроме того, он владел магазином часов и изделий из драгоценных металлов на Невском проспекте, в доме № 83, где жил с семьей.

Владельцем дачи в конце Старо-Парголовского проспекта (тогда она числилась под номером 67, теперь это дом № 89 по проспекту Мориса Тореза), недалеко от Поклонной горы, являлся гофмейстер и член совета министерства внутренних дел Александр Феофилович Толстой – правнук героя Отечественной войны 1812 года фельдмаршала князя М.И. Кутузова и сын известного музыканта и музыкального критика гофмейстера Ф.М. Толстого. В нижнем этаже дома жила прислуга Толстого – дворник, садовник, кухарка и горничная, а в верхних пяти комнатах жил хозяин.

Дом графа Толстого на нынешнем проспекте Мориса Тореза (бывшем Старо-Парголовском)

Как и все представители его семьи, А.Ф. Толстой воспитывался в Пажеском корпусе, однако военная карьера ему не удалась, и он стал служить по ведомству Министерства внутренних дел вплоть до самой кончины. Одним из увлечений А.Ф. Толстого служила живопись: ценители искусства говорили, что произведения его кисти не лишены таланта. Загадочная история его самоубийства взволновала весь Петербург – он застрелился в этом доме 19 июля 1910 года.

Полагали, что причиной рокового поступка стала его неизлечимая болезнь. Толстой страдал тяжелыми сердечными приступами, с каждым разом становившимися все мучительнее. Последние дни он не раз говорил: «Жить тяжело! Когда же кончатся мои мучения!» «Одолеваемый приступами старческого маразма, А.Ф. Толстой прибегал часто к морфию, – писала потом одна из газет. – За неделю до смерти, жалуясь окружавшей его прислуге на страшное недомогание, он говорил, что если не поправится, то застрелится». Так и произошло…

Местной удельнинской достопримечательностью была учебно-показательная пасека с научно-практическими курсами пчеловодства, садоводства и огородничества, созданная весной 1900 года на Костромском проспекте, на участке № 44 известным знатоком и пропагандистом пчеловодства Л.М. Редько. Дело он поставил с размахом: при пасеке существовало общежитие для слушателей-учеников, одновременно здесь могли заниматься до 40–50 человек. На пасеке помещалось около двадцати ульев, а также учебный огород, парники и музей пчеловодства.

Пасека находилась под неусыпным вниманием высокопоставленных лиц: на открытие летнего сезона 1902 года прибыли министр земледелия A.C. Ермолов, председатель общества пчеловодства Н.Я. Шихманов, профессор С.П. Глазенап и директор департамента земледелия С.Н. Ленин. Кстати, последний являлся человеком, непосредственно причастным к появлению псевдонима «вождя мирового пролетариата». Когда в 1900 году Владимир Ильич Ульянов опасался, что его не выпустят за границу, Надежда Константиновна Крупская поделилась «семейной заботой» с Ольгой Николаевной Лениной, с которой она работала. Та попросила своего брата Сергея помочь с подложными документами. Воспользовались документами тяжело больного отца – Николая Егоровича. Вскоре тот скончался, так и не узнав, кто воспользовался его именем и фамилией…

Нередко посещали Удельную поэт A.A. Блок. Удельная, в числе других северных пригородов, являлась одним из излюбленных мест A.A. Блока в Петербурге, местом его многочисленных загородных прогулок и скитаний. Так, в письме своему другу поэту A.B. Гиппиусу от 26 апреля 1910 года Блок писал: «Третьего дня я бродил в Удельном лесу близ Лесного, там все время несется „гул железного пути“ и анемоны в бутонах под снегом – какая-то „смесь зимы и лета“ (Фет?). Если бы было время сосредоточиться, оттуда можно бы вывезти „настроений“ на несколько дней».

А в дневнике Блока за 23 июня 1912 года есть такая запись: «Вчера вечером тихо гуляли с Пястом. Необычайный, настоящий запах сена между Удельной и Коломягами». И снова об Удельной – в дневнике от 16 апреля 1913 года: «Днем я был у сестер Терещенко, потом катались вчетвером, объехали все острова и на Удельную. Болтали и смеялись, было весело…».

Благотворительность и церковная жизнь

Особенностью Удельной начала XX века служило средоточие здесь приютов для детей. Здания двух из них сохранились до сих пор – это бывшие приют на Мариинской улице (ныне улица Аккуратова) и Евангелический приют во имя св. Эммануила для детей-эпилептиков на Ярославском проспекте.

Как свидетельствует «Справочная книжка о благотворительных учреждениях и заведениях г. С.-Петербурга» 1911 года, для детей дошкольного возраста в Удельной предназначались приют для грудных и малолетних детей имени Д.Н. Замятина на Малой Ивановской улице (в нем содержалось 34 ребенка в возрасте до 6–7 лет) и 7-е Убежище общества «Ясли» при городской больнице св. Пантелеймона (16 мальчиков и 13 девочек в возрасте от 2–3 недель до 7–8 лет).

Несколько приютов отводилось для детей школьного возраста – Дом призрения малолетних бедных имени В.Ф. и И.Ф. Громовых на Выборгском шоссе, дом № 126 (60 мальчиков в возрасте от 6–7 лет); приют на Удельном проспекте, в доме № 7 (для 16 девочек); Удельный приют-санаторий на Ярославском проспекте, дом № 97 (для летнего пребывания 40 детей) и уже упомянутый приют-колония для умственно отсталых детей «Общества призрения калек несовершеннолетнего возраста и идиотов» на Мариинской улице (32 мальчика и 31 девочка).