Красная тетрадь - Екатерина Мурашова

Опалинская пугала набрякшими подглазьями и мышиной краснотой радужки и белка. Должно быть, плакала. По-христиански стоило б пожалеть, она, кажется, того и хотела, да неохота еще и Дмитрию Михайловичу дорогу перебегать. Хватит мне Наденьки.

«Чего изволите?»

В красных глазах – разочарование и еще что-то. Вроде бы – страх. Слыхал, что Шурочка ее не ко времени, летом, заболел какой-то своей болячкой. Вроде бы, грудной. Лежит наверху бледный, мокрый и едва дышит. Какая мать не взволнуется?

– Вы слышали ли наши новости? Я имею в виду, про золото?

Само собой. Странно было бы. Я все-таки приисковый инженер. И не глухой.

Вера Михайлова с остяком Алешей объявили об открытии нового золотого прииска под странным названием «Счастливый Хорек». Вера, охраняемая своими жуткими собаками, двумя племянниками Алеши и вежливым рыжеволосым сыном, «вышла в народ». Приисковый люд ходит за нею толпами, как плебс за носилками Клеопатры во время ее визита в Рим. В первый же день она искусно запустила слух о том, что источником разработки новых золотоносных песков послужила все та же треклятая тетрадь инженера Печиноги, которая все это время хранилась у Веры. На резонный вопрос: отчего же теперь? – последовал столь же резонный ответ: собирали начальный капитал. Не лавку ведь открываем, большие деньги нужны, чтобы все пошло как надо.

После Вера от их с Алешей имени объявила праздник по поводу основания нового прииска и раздала всем желающим копеечные пряники и даровое кислое вино. Рыжий Матвей нес коробку и дарил встречным девкам разноцветные ленты. Счастливые девки визжали от радости и целовали мальчишку. Собаки скалили желтые клыки, племянники Алеши ухмылялись глиняными улыбками. Веселье!

Потом наступили будни. С объявлением Вера не торопилась, и, когда дошло до дела, оказалось, что торф уже вскрыт, машина, амбар и барак на живую руку построены. Кто и как строил машину? Кто проводил геологоразведку, разметку, пробы и т. д.? Неужели всесторонне талантливая Вера сумела настолько разобраться в бумагах покойного Печиноги?! Или инженер-самоучка обнаружился среди остяков, родственников Алеши? Не могу в это поверить.

Но для прииска нужны рабочие. Если я правильно понял, сначала Вера и Алеша планировали нанять каторжников, но с этим что-то не получилось. Все более-менее грамотные рабочие связаны контрактом с Опалинскими. Что делать?

– Вы знаете, какое жалованье она им предложила? – спрашивает Марья Ивановна.

– Знаю, в полтора раза больше. За полсезона почти столько же, сколько у вас – за сезон…

– Но ведь они взяли аванс… Они ведь не могут просто так уйти, правда?! Это не по-человечески. Мы ведь так много для них делали для них все эти годы… Школа, амбулатория, штрафы сократили, выходные во все церковные праздники давали…

В глазах – надежда. Как будто бы мое, здесь и сейчас сказанное слово что-то значит для приисковых рабочих.

Увы, Марья Ивановна! Будучи дочерью Гордеева и крестьянкой по рождению, вы так и не поняли рабочей души. Всяческие блага, дарованные им высочайшей хозяйской милостью, они воспринимают оч-чень неоднозначно. Едва ли не угождая по мелочам, вы с Дмитрием Михайловичем не давали им главного – правды о состоянии дел. Приисковые рабочие невежественны, простодушны, часто попросту глупы и жестоки. Но они не скоты и не идиоты. Ситуация с грядущим истощением песков очевидна для них также, как и для хозяев. Имея семьи и какие-то свои интересы, они не могут не думать о будущем. И выходными в церковные праздники им глаза не залепишь. Насколько я успел узнать, умная Вера во всем играла от противного.

«Условия у нас жесткие, зато и деньги живые. Никаких школ в тайге, изб-читален и прочего. Для лечения сгодится и самоедский лекарь. А нужен будет доктор, доставим больного в город. Обещаю. За пьянки, прогулы и прочее – штрафовать и увольнять будем нещадно. В дальнейшем – работать на артельном подряде. Один – за всех, все – за одного. Кто не хочет работать и зарабатывать, тот и близко не подходи. Зову молодых и смышленых, тех, кто в будущее смотрит. Делать будем одно дело, потому сразу вам все говорю как на духу. Песков на «Счастливом Хорьке», по расчетам, хватит лет на десять, как минимум. Есть еще два разведанных места, сейчас на них анализ ведем и бумаги собираем. Как повернется, теперь доподлинно сказать нельзя, но только, скорее всего, и там тоже прииски будут. Нынешняя машина – прошлый век. Хотим потом, как развернемся, ставить новые, из Европы, или со своими мастерами покумекать. Умельцы из Кузятина сказали, что будут думать, как к нашим особенностям приспособить. Стало быть, нужны мастеровые, специалисты со знаниями, а не просто кайлом да лопатой махать. Будем учить тех, кто может и хочет. Заработки соответственно. На неквалифицированные работы на следующий уже сезон возьмем каторжников. Южная разведка говорит, что на границе степи можно строить прииск с круглогодичной добычей. Следовательно – поселок. Вокруг земли – плодороднее не бывает, хоть на хлеб мажь. Кто крестьянское ремесло не забыл и работы не боится, тому воля вольная – и денежки рекой в карман. Зимой – на прииске контракт, летом – на земле. Заработки в пять, шесть раз можно более сделать, чем у вас сейчас. Железная дорога, хоть медленно, да тянется через Сибирь. Как дойдет до нас, так зерно и прочее рекой хлынет в Россию. Это такие возможности для деловых людей, что дух захватывает. Основатель ваш, Иван Гордеев, кто помнит, всегда про то говорил. И мой муж, Матвей Александрович, мне про то же толковал. Сибирь, говорил, такие богатства имеет, что при правильном их использовании умными, образованными людьми всю Россию за пояс заткнет. На то и нацеливаемся. Грамотным могу показать расчеты, остальным – пусть товарищи объяснят. Кто хочет в люди выбиться, дом полной чашей и детей учиться послать, наверх, в будущее подтолкнуть – тем к нам дорога. Кому бездельничать, болтать про права и свободу, да водку пить – тем мимо. Мы с Алешей сами тому порука: я – крестьянка, в крепости родилась, в детстве гусей пасла, Алеша в своем остяцком стойбище в голодный год кору грыз – где мы теперь? Кто нам помог, кроме нас самих? А Иван Гордеев? Начинал-то он как раз с тачкой, насколько я поняла. Да ваша земля сама собой богатырей родит, будь хоть из русских, хоть из инородцев. Любой надеяться и работать может…»

Господи, да будь даже эта Вера профессиональным агитатором, лучше не скажешь… Как там написано в романе Софи Домогатской про прошлый бунт? Ведь Вера тогда уже почти успокоила толпу, и, если бы ее прекрасный душой, но косноязычный от природы Печинога не вылез, то, может, ничего и не случилось бы…