Шкатулка с бабочкой - Монтефиоре Санта

Федерика занималась обратными перестановками, тихо закипая от ярости. Генриетта от усталости была не склонна к разговорам, оставив ее наедине с жалостью к себе и сожалением об отсутствии сильного характера, который позволил бы ей постоять за себя. Когда в магазин вошел высокий мужчина, затянутый в кожу, в черном сверкающем мотоциклетном шлеме, она нажала кнопку Б на телефоне и стала ждать появления Найджела Делби.

Найджел спланировал сверху с ловкостью полисмена из пантомимы. Федерика поймала его взгляд и кивнула в сторону подозрительного мужчины, который завис на входе. Найджел важно приблизился к нему и попросил снять шлем.

— Боюсь, что в нашем магазине находиться в шлеме не разрешается, — непререкаемым тоном члена Палаты лордов сообщил он. Человек, как бы изумленный услышанным, склонил голову в сторону, прежде чем снять перчатки и затем шлем. Он встряхнул своей густой шевелюрой цвета воронова крыла и оказался не кем иным, как Торквиллом Дженсеном. Найджел забормотал свои извинения и стал уменьшаться на глазах.

Федерика тяжко вздохнула, краска сбежала с ее лица. Генриетта была права: он действительно оказался самым красивым мужчиной, которого она когда-либо видела. Найджел отступил, почти что кланяясь, и быстро ретировался наверх, чтобы в тиши кабинета остудить свое унижение.

Торквилл посмотрел на Федерику своими фантастически зелеными глазами и заулыбался.

— Так, значит, вы — охранник магазина? — спросил он, подходя к ней и бросая шлем на прилавок. — Я Торквилл Дженсен. — Он протянул руку и наблюдал за краской на ее лице таким же пристальным взглядом, как делал это его дядюшка несколькими минутами раньше.

— Федерика Кампионе, — хрипло ответила она.

— Итальянка?

— Я родом из Чили.

— Что за прекрасная страна! — воскликнул он. — Я еще юношей там путешествовал, — сказал он, нахально ухмыльнувшись. — Это может прозвучать несколько грубо, но я так потрясен вашей внешностью, что, кажется, забыл, зачем сюда пришел. — Федерика неловко поежилась и тут же ощутила трепетное волнение в животе, будто там помахала крылышками бабочка. — Вы очень красивы, — продолжал он. — Должно быть, вы новенькая. Никто другой не стал бы с таким увлечением помогать Найджелу Делби. — Он захохотал. — Вы оказали ему услугу. Он думает, что является более важной персоной, чем есть на самом деле. Такие типажи нуждаются в том, чтобы с них периодически сбивали спесь.

— Я должна извиниться. Это была ошибка, — сказала она, думая о том, как Найджел в одиночестве стучит по столу костяшками своих длинных пальцев, пытаясь избавиться от ощущения досадного просчета в своих действиях, и почувствовала себя виноватой. — Он только выполнял свою работу, — добавила она в его защиту.

— А вы только выполняете свою, — дополнил он. — Я только что купил новый мотоцикл, вам необходимо будет как-нибудь прокатиться, — сообщил он, лаская ее своим испытующим взглядом. Она застенчиво улыбнулась. Он скрестил руки и прислонился к прилавку. Она отступила, когда острый запах его кожаной куртки и тепло, исходящее от его тела, стали наполнять ее слишком интимными ощущениями. — О, я вспомнил, зачем пришел. Мне нужно кое-что для молодой женщины, — сказал он, затем немного подумал, потирая рукой щетинистый подбородок. — Для молодой женщины примерно вашего возраста. Рождественский подарок. Что бы ей могло понравиться?

— Насколько близко вы знакомы? — деловито спросила она, стараясь говорить официально, несмотря на его дурманящую близость.

— Не слишком близко. Но я хочу ей что-нибудь подарить, — легкомысленно заявил он, улыбаясь ей.

— Сколько вы хотите потратить?

— Деньги не имеют значения. Если бы вы работали здесь подольше, то знали бы об этом. Я никогда не смотрю на цены, они дают только общий ориентир. Вот что бы вам, например, понравилось?

— Ну, если вы не очень близко знакомы, я бы посоветовала приобрести какую-нибудь прелесть, но не слишком интимного плана. Дайте подумать, — попросила она, окидывая магазин взглядом и стыдясь того, что его взгляд заставил ее щеки запылать. Она заметила Генриетту, прячущуюся за стеклянными шкафами с фарфором, который они только что перенесли, и ей захотелось, чтобы подруга пришла к ней на помощь. Но Генриетта ощущала себя сегодня слишком уродливой, чтобы показаться важному клиенту, и так сильно пригнулась, что даже Федерика едва смогла ее обнаружить.

— Что вы скажете по поводу этих очаровательных фарфоровых китайских горшков? Можно купить какое-нибудь растение и подарить вместе.

— Вам нравятся растения? — спросил он.

— Конечно. Все женщины любят растения.

— Мне нравится ваша идея, но предложите что-нибудь еще, — попросил он, не отрывая от нее глаз.

— Может быть, картину? — предложила она, глядя на мозаику картин, развешанных на стене.

— Я не знаю ее вкуса, — задумчиво произнес он. — А как насчет серебряных фотографических рамок, которые она наверняка сможет использовать по назначению?

— О, кажется, я знаю, — обрадовалась она, подводя его к запертому стеклянному шкафу, где были размещены богато украшенные серебряные рамки. — Их только что доставили из Китая. Они такие изящные, не правда ли? Если вы не слишком хорошо знакомы, это будет идеальным подарком.

— Вы — хороший продавец, — заметил он, взяв у нее рамку. — Если бы мужчина подарил вам такую, вам бы понравилось?

— Ну конечно. Если бы кто-то мне ее подарил, я была бы рада.

— Хорошо, тогда заверните ее. Это несложно.

Она начала заворачивать покупку дрожащими руками, поскольку его глаза следили за каждым ее движением с нескрываемым восхищением.

— Вы возьмете это с собой или предпочитаете доставку?

— Я возьму это сейчас, — ответил он, обезоруживая ее очередной ослепительной улыбкой.

— Желаете посмотреть что-то еще?

— На сегодня достаточно. Но я заеду в другой раз, что даст мне возможность снова с вами увидеться, — сказал он, понизив голос. Федерика лихорадочно пыталась найти уместные слова, но у нее ничего не получилось. Она смотрела на него, онемев от охватившего ее странного состояния. После его ухода перед ее глазами образовался вакуум, в который Федерика продолжала смотреть, будто увидев там нечто, недоступное чужому взгляду. Когда она восстановила дыхание, то осознала, что едва была в состоянии дышать, пока Торквилл находился рядом.

Остаток дня прошел в совершенно сомнамбулическом тумане. Вернувшись домой, она с трудом могла вспомнить хоть что-то из происходившего после ухода Торквилла Дженсена, но прекрасно запомнила каждое слово из их разговора, будто выучив его наизусть. Когда она сидела за стаканчиком вина в компании Эстер и Молли, раздался звонок в дверь. Эстер открыла и обнаружила мальчика-посыльного с двумя пакетами для Федерики. Увидев размеры второго пакета, Федерика задрожала. Это было большое растение в сине-белом китайском горшке, точно таком, какой она рекомендовала Торквиллу утром.

— От кого бы это могло быть? — изумленно ахнула Эстер.

— В квартире это будет смотреться бесподобно, — заметила Молли, принимая горшок у Федерики и устанавливая его в гостиной, где продолжила его распаковывать. — А что в другом пакете?

— Думаю, что там рамка для фотографии, — голосом пророка сообщила Федерика.

— Откуда ты знаешь? — спросила Эстер.

— Просто знаю, и все.

— Ладно, давай посмотрим, — нетерпеливо сказала Молли, стряхивая пепел на горящую конфорку плиты. — Он сам не откроется от того, что ты на него глазеешь.

Федерика аккуратно разорвала бумагу и извлекла изящную китайскую рамку.

— Это потрясающе, — в восхищении прошептала Эстер. — Только посмотрите, какие дивные птички на ней выгравированы! — добавила она, удивленно проводя по рамке рукой.

— Это тоже будет прекрасно смотреться в гостиной, — заявила Молли, делая очередную затяжку.

Но Федерика крепко ухватилась за рамку.

— Я помещу в нее фотографию папы, — твердо сказала она. — И повешу возле своей кровати.